Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)… (СИ) - Патман Анатолий - Страница 13

Хоть немного, но теперь и у меня имелись печатные издания. Книги сказок и музыки, выпущенных в Швейцарии, ещё и Германской империи — вполне достойно! «Сказки нового времени» и «Музыка нового времени» вообще на немецком, французском, английском и русском языках! Неплохой подарок мне немцы сделали. Выпустили хорошими тиражами, особенно на первом языке. Вроде, и спрос имеется. Жаль, что адвокат и издатель Бернард Спири выпустил мои «Необычные русские сказки» и «Из России с любовью» лишь на немецком и французском языках. Мог и на итальянском. Ведь в Швейцарии и итальянцев хватает. И Италия рядом.

Ладно. Не такие уж большие доходы, но зато имя себе и в нашей Российской империи, и даже Европе я уже сделал. Можно вообще больше ничего не сочинять, то есть, вспоминать и записывать. Но, конечно, я этого делать не буду. Что удастся, то без зазрения совести и запишу. Разве плохо, что чудесная музыка чуть раньше появится? Потом, мне и самому жить приятнее будет. И книги, если напечатают, то хорошо, нет, так себе на память будут. И моим родным. Всякое плохое я просто не запишу. И тайное, и преждевременное тоже.

Хотя, и на книгах много не заработаешь. Как уже давно было отмечено товарищами Карлом Марком и Фридрихом Энгельсом, да и многими другими умными людьми тоже, хотя бы Адамом Смитом, большие состояния можно сделать только эксплуатацией человека человеком, при поддержке и узаконивания этого государством. Так всегда было, и сейчас оно является, органом принуждения. Про это ещё сам Евгений Онегин у Адама Смита вычитал! Весь вопрос в том, в чью пользу принуждают! Я уж не говорю о воровстве и грабежах, о мошенничестве и множестве других неправедных способов нажития богатств. Всё это ещё долго будет. Но за них как бы наказывают. А эксплуатация узаконена, и у нас в стране с помощью царской власти. Ясно, что все доходы присваиваются капиталистами и помещиками. Если так подумать, со времени как бы отмены крепостного права в нашей Российской империи не так много и изменилось.

Да, эксплуатация человека человеком ещё долго останется. Пока не имеется разных машин, ага, роботов, способных полностью заменить людей. И в другой моей жизни не дошли до них. Хотя, там в науке и технике были достигнуты многие успехи. И некоторые знания о них и разных вещах у меня в памяти имелись.

Но сейчас у нас в стране мне больших успехов явно не достичь. Просто ещё долго не будет нужных условий. Хорошо, что мне удалось пробить одежду нового фасона и разное нижнее бельё. И множество игрушек. Что ни говори, Россия родина матрёшек и Чебурашки. И начальные шаги по пошиву военной формы сделаны. Но как позже дела пойдут, неизвестно. Как говорится, мешает именно инертность мышления власти, то есть, людей во власти. Конечно, всё внедрится, но когда, неизвестно. Может, и через довольно долгое время?

А ещё приходится опасаться многих недоброжелателей. Вот не получилось у меня и тёти наладить хорошие, ага, производственные и экономические отношения с Юсуповыми. И не совсем по нашей вине. Сама княгиня Татьяна Александровна, хоть и относилась ко мне с самого начала с высокомерием и сильным предубеждением, на совместную работу всё-таки пошла и никаких попыток обмана не делала. А вот князь Николай Борисович оказался жадным и всё порушил. Мы попытку обмануть нас не простили и, конечно, сразу же отказались предоставлять свои новинки. Пусть сами придумывают. В Доме Моды «Татьяна» много работников. А вот у тёти Арины в мастерской «Арина» с этим похуже, но зато у ней есть я. У меня сведений о всяких новинках в памяти ещё полно. Она и сама неплохо справляется, и теперь добавилась и Александра. Так что, справимся. И для немцев с их Домом Моды «Wejmar» или «Веймар» тоже много чего останется. Жаль, конечно, что мы им много уступок сделали. Ладно, пусть пользуются. Пока не так много нам удалось набрать, ага, стартового капитала. Вот и пришлось отдать им как бы все наши изобретения. Даже велосипед! Иначе нам без их промышленности и, ага, кадров, ничего не освоить. Сможем, конечно, но через очень долгое время. Хотя, не просто так. Но, главное, авторство всё-таки полностью осталось за нами. Пока не так много денег и имущества у нас набралось, но, вроде, уже пара сотен тысяч есть, но со временем мы точно станем миллионерами. Хотя, наверное, наши доли и сейчас немало потянут? Так что, не пропадём.

Да, я отдал немцам и сведения об алмазах и золоте в Южной Африке, ага, в Намибии и Трансваале. Пусть сделал лишь намёки, но, главное, ведь надо знать об их наличии. И, думаю, если вдруг возьмутся, то немцы скоро всё найдут. Хотя, они и другие всё желаемое и так нашли, просто чуть позже. А тут и я успел отметиться. Не знаю, во благо или вред, но попытаться всё же стоило. Уж точно заработаю определённую, ага, репутацию. Само собой, далее я буду находиться и под плотным немецким «колпаком». Как говорится, шаг вправо, шаг влево, и придётся просить «nicht schissen». Остаётся сильно беречься и как получится, один только Всевышний знает.

Буду надеяться, что мне хоть повезёт в любви. Но, похоже, с княжной Татьяной Юсуповой мне точно счастья не видать. Николай Борисович и так против нашей дружбы, и далее будет делать всё, чтобы нам помешать. А Татьяна Александровна больна и, возможно, не так много ей и осталось. И ещё, как мне помнилось, у Юсуповых имеется навязчивая мечта породниться с царским семейством. Да, как там, пролетаю, как фанера над Парижем… Со временем и сама девочка, хоть пока и испытывает ко мне вполне дружеские чувства, может поменять свои предпочтения. Скорее, предложит остаться своим другом, но замуж выйдет за другого. Так в жизни часто и бывает. Если друг, то точно не любимый! Даже хорошие друзья девушками, к сожалению, ценятся намного меньше, чем плохие любимые! Ну, дай бог ей счастья не заболеть, не испытать разных несчастий и прожить до глубокой старости. Хотя, и мне самому.

Но в мире для меня и без неё хватит барышень. Мне ведь не её богатства нужны, а она сама, потом любовь и доброта. Как в одной душевной песне. Надо бы и её как-нибудь записать…

— А ты знаешь, Татьяна, что опять учудил твой Борис?

— А что учудил? Ну, песенку спел, и красивую. Говорят, что всем понравилась. Ну, да, про очередную сказку упоминал. С собаками и кошками. Так ведь он её, хоть и жаль, пока не напишет.

— Кто знает? А вдруг тайком напишет? Ты же сама говорила, что он смутьян! А у песни, хоть как бы и про войну, слова интересные. И, знаешь, Татьяна, на кого там будет похожа Констанция?

— А ты откуда об этом, Зинаида, знаешь? Борис, что, и на самом деле эту сказку написал? И когда успел?

— Не знаю. Может, и написал? Но вот рисунки нарисовал. Зря ты сегодня в Зимний не захотела идти. Павел на время выпросил у матери и рисунки, и ноты, и слова к песням. Их из гимназии Бориса срочно доставили. Так вот, Констанция получилась похожей на тебя! Теперь ты стала пушистой кошечкой с длинными ресницами! Честно говоря, очень красивый рисунок. Все позавидовали. Правда, Павел сильно рассердился. Даже листок готов был порвать. Но не посмел.

— Ну и пусть завидуют. А если бы порвал, то я точно не стала бы с ним и разговаривать. А на других рисунках что было? Наверно, и тебя нарисовал? Что-то ты недовольная?!

— Лучше бы не рисовал. Знаешь, Борис очень вредный! Я его за это как-нибудь накажу! Нарисовал меня большой собакой в одежде монашки! Правда, тоже красиво получилось.

— Да? Не переживай. Главное же нарисовал. На память будет. А ещё кого кем нарисовал? А королева кто?

— Нет, больше никого узнать не удалось. Там и рисунков всего десяток. Король, королева, кардинал, три мушкетёра, миледи, Де Тревиль, Констанция и монашка. Как он и обещал, королева в образе беленькой собачки с короной и одета в нарядную одежду. Тоже красиво получилось. Но и миледи вышла не хуже.

— И ничего забрать не получилось? Я бы посмотрела.

— Нет, даже сделать списки нот и слов к песням не разрешили. Павел сразу же всё вернул матери. Как будто там что-то тайное было!