Complete Maximum (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 61

Чонгук, паникуя, пытается подорваться с кровати, резкое сокращение мышц вызывает острую режущую боль в плече, настолько сильную, что из глаз едва слёзы не брызнули. По запястьям резанули ремни.

«Почему подняться не получается?»

— О! Проснулся наконец. Я уж было думал, док подъебался с кратковременным наркозом.

Мелодия прекращается со щелчком заблокировавшегося экрана айфона.

Чонгук встречается взглядом с Крисом.

Глаза у того моментально расширяются, когда он понимает, что Чонгук ни много, ни мало, кажется, срастил наконец, что происходит и уж слишком красные у него белки сейчас, чтобы не подумать, что он плакать собрался. Крис тут же подрывается с кресла и в пару шагов оказывается рядом с койкой.

— Спокойно, не дёргайся, сейчас отцеплю.

— Почему прицепили? — едва слышно, в горле сухо.

— Ты был под наркозом, операцию делали, обычно прицепляют руки, чтобы пациент не подорвался резко и швы не разошлись, когда очнётся, как ты вот сейчас пытался. Тем более ты у нас буйный, — усмехается.

— Операцию? — всё также тихо.

— Ну да, пулю доставали, зашили отверстие от неё. Повезло ещё, она в мышце застряла, ничего серьезного, крови только много потерял, — самым что ни на есть будничным тоном, закончив наконец с ремнями, беспардонно опускается на край кровати и смотрит, сидя в полоборота.

— Пулю? — Чонгук пытается пошевелить правой рукой, но новая вспышка боли не даёт этого сделать, он тут же тянется к ней левой, растирает запястье.

— Ты вообще помнишь что-нибудь?

И эта фраза, как спусковой крючок, Чонгук помнил всё прекрасно, просто почему-то блокировал мозг всё это время все остальные детали. Лицо искажается болезненной гримасой, Чонгук снова порывается подняться, не известно зачем, к кому бежать собрался, вроде бы как не к кому уже, дыхание моментально срывается.

— Воу, тормози, тормози, — мягко толкает его в здоровое плечо, удерживая, — разрешат тебе ещё сегодня подняться, полежи чуть-чуть, док подойдёт, проверит всё и встанешь. Чонгук, он…

— А почему ты здесь? — с трудом проглатывая ком в горле, подавляя желание свернуться калачиком и заскулить, перебивает лишь бы не говорили этого вслух, пока все молчат это не может быть правдой.

— А где мне ещё быть? Тэхён…

— Ну операция же завершена, разве тебе не нужно все детали улаживать и всё такое? — «Не говори, прошу».

— Ну во-первых, здесь Лиам, ему бедро прострелили и по бронику попали в живот, гематома сильная, а во-вторых, — поднимает руку, смотрит на часы, — детали сейчас как раз догореть должны были. Мелочами типа документов, медицинских отчетов о погибших и вот это вот всё, этим другие люди сейчас занимаются. Всё в порядке, Чонгук, вы оба погибли, как и просил. А Тэхён кстати…

— Не надо! Почему ты со мной в палате сидишь? Мы не друзья. Почему не с братом? — жмурится, прижимая руку к глазам, внутри закипает всё, готовое выплеснуться наружу. Он готов ему миллион других вопросов задать, только не говорите этого вслух.

— Да ты, может, дашь мне договорить, ну? — Крис обхватывает его запястье и с едва заметным усилием отрывает руку от лица, в конце концов, Чонгук ещё слабый после наркоза. — Он жив, Чонгук, не в порядке пока что, но жив. Док у него сейчас, ему уже третий час операцию делают. Я думаю, он выкарабкается. Слышишь?

Чонгук замирает. Облегчение, опустившееся на плечи, рукой потрогать можно, настолько оно явственное. Чонгук не сразу понимает, что из уголков глаз на подушку скатилась таки пара слезинок, не зная, что больше из себя он их выдавить сегодня не сможет, в лёгких резь, вцепился здоровой рукой в одеяло. Стыдно за это чувство безумно. Чонгук сам видел, там были трупы, не один труп. Кто-то может из хемсвортовских пострадал. Но его Тэхён жив. И это постыдное облегчение буквально рвёт грудную клетку изнутри. Крис склоняет голову в бок.

— Эй, дыши.

И тот, словно команды ждал, наконец звучно выдыхает, под тихий смешок, осознавая, что перестал дышать стоило только Крису договорить.

«Жив».

— Почему операцию? Куда он ему выстрелил? — голос срывается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Никуда он ему не стрелял.

— Я ничего не понимаю… — качает головой.

— Ну потому что ты не видел по большей части ничего. Я, если честно, был против того, чтобы тебя в доки брали, и Лиама уговаривал тебя в машине оставить, но тот сказал, что прикрыть тебя труда не составит, а вот в тачке удержать навряд ли получится. И, судя по тому, что ты там вытворял, он прав был.

— А что я такого вытворял? Я ничего сделать не успел.

— Ну кроме того, что сам ему под пули полез то, конечно, ничего. Но всё вообще удивительным образом сложилось. Можно считать, что Тэхёна от пули как раз ты и спас.

— Каким это образом я спас?

— Поймав её сам.

— По-прежнему ничего не понимаю.

— Для начала тебе пожалуй стоит знать, что людей мы перевалили достаточно, точных цифр называть не буду. Покалеченных и того больше. С нашей стороны тоже есть пострадавшие, есть сильно пострадавшие, но пока без потерь если все выкарабкаются. Тут респект доку, такой медицинской поддержки у нас ни на одной операции не было.

— Ух… Окей, Джун жив?

— Да, даже более чем, тоже крови много потерял, но жив. Если уговор о психушке в силе, то док обещал помочь пристроить его. Ты веришь, что он сумасшедший?

— Неадекватный точно, уж лучше так, чем тюрьма или могила.

— И то верно. Главное, чтоб не сбежал и мстить не стал, что упекли.

— Ну это, я надеюсь, входило в стоимость.

— Разумеется.

— Тогда нет смысла и предполагать такие исходы.

— Тут ты прав.

— Мне нужно к Тэхёну. Я пытаюсь сообразить о чём ещё спросить, но, блять, честно, не могу ни о чем другом думать. И то ли шок не отпустил, то ли я хуй его знает, почему до сих пор слезами не захлёбываюсь.

— Ну у тебя два варианта. Задавать вопросы и получать ответы, проводя время с пользой. Либо помолчать и просто тупо полежать без дела. Потому что в операционную тебя не пустят, да и подняться я тебе не дам.

— Бля… — Чонгук снова прикрывает глаза, прижав ладонь к груди, внутри парадоксально спокойно так.

«Жив, главное, что жив».

А ещё, понемногу отравляя кровь, по венам разливается мерзкое, свербящее чувство вины. Вселенской. Всеобъемлющей. Такой, которую себе простить невозможно будет.

Чонгук пытается отвлечься. Вопросов, и правда, много.

— А Хосок?

Крис только головой качает в ответ.

Чонгук рвано выдыхает.

— Так и не понял, за что он со мной так.

— Возможно, Тэхён узнал что-нибудь, если очнётся расспросишь.

Чонгук моментально впивается в него глазами.

— «Когда», я хотел сказать «когда», прости.

— Мне нужно туда, я должен посмотреть сам, — снова принимается вставать. Крис снова осаживает, закатывая глаза.

— Чонгук, он потерял много крови. Это раз. Его сильно били по голове, док не исключает сотрясение и возможное кровоизлияние в мозг. Это два. У него сломано несколько рёбер, почти все переломы двусторонние и окончатые, что не исключает вероятность пневмоторакса, если осколком лёгкое проткнет. Это три. Ему разбили всё лицо, губы в мясо, нижнюю будут зашивать, не знаю все ли на месте зубы, либо сильный ушиб, либо перелом носа, глубокий ожог на предплечье, будто от сигареты, стёсана кожа на руках и на лице, вся шея синяя, наверное, душили, огромные гематомы по всему телу, грудная клетка вообще вся — один большой кровоподтёк, не удивительно, раз рёбра сломаны, скорее всего били ногами. На это ты хочешь посмотреть сам?

Крис нарочно вывалил всё это на упрямого Чонгука разом, потому что пластырь с раны нужно срывать быстро и резко, лучше так, чем потом это всё постепенно будет на него выливаться, Крис отчего-то проникся этими ребятами безумно, собственно поэтому он и остался в больнице помочь доку. Поэтому сидел в палате Чона, а не с братом. Поэтому пытался разговорить его. Чонгук — единственный заказчик, который оправдал фразу «ради него/неё на всё пойду», даже не произнося её. Даже не думая. На всё пошёл и всё отдал. И Крису, живущему в других, более суровых, реалиях, чем остальные люди, давно переставшему удивляться какому-нибудь дерьму, спокойно смотрящему на кровь и кишки по асфальту, вот эта его самоотверженность была до боли интересна и непонятна. В кой то веки что-то новое. Что-то настоящее.