Противоестественно (СИ) - "Shamal" - Страница 34

Эти мысли расслабляют меня, и я без особого труда и боли принимаю немаленький член Макса.

— Ты в порядке? — сосредоточенно глядя мне в глаза, спрашивает он, пальцами убирая от лица все еще чуть влажные после душа пряди.

— Замри на секундочку, — шепчу в ответ, стараясь не шевелиться. Делаю глубокий вдох и на пробу сжимаю мышцы.

Ощущения острые, приправленные осознанием запретности и греховности момента, но я совершенно точно готов.

Макс склоняется к моему лицу, целомудренно целуя в щеку, и там, где он касается моей кожи, рассыпаются искры порочного колючего удовольствия.

Он смотрит мне в глаза, осторожно делая первое пробное движение, а я всеми силами стараюсь не высказать эмоции, чтобы он ни дай бог не принял мое мазохистическое наслаждение за настоящую боль и не отстранился.

— Ты такой узкий, боже… — хриплым голосом произносит Макс, пальцами сжимая мои волосы. — Такой горячий, такой…

Замолкает, ускоряясь, и я тоже погружаюсь в этот размеренный ритм, начиная улавливать рассыпающиеся по телу импульсы.

Концентрируюсь на дыхании, пытаюсь войти в то состояние, которое так мне нравится, но почему-то не могу. Я впервые в жизни не могу отпустить себя, потому что бесконечно думаю о том, как мне не хватает прикосновений, поцелуев, зрительного контакта… Этого всего много, но мне почему-то нужно больше.

Макс непозволительно молод, и сперва я даже думаю, что он не поймет, чего я хочу, да и долго не продержится в одном примитивном темпе, но он удивляет меня своей проницательностью. Будто читает мысли, сканирует желания, и вот уже на шею ложатся грубые пальцы, совсем чуть-чуть пережимая воздух. Ровно настолько, насколько это нужно.

Я не хочу закрывать глаза, боюсь, что в голову снова полезут мысли о Владлене, но веки сами собой закрываются, когда Макс наклоняется ниже и наконец-то целует так, как я мечтал, безжалостно терзая губы, не давая даже потенциальной возможности думать о чем-либо ином.

Физическое удовольствие отходит на второй план. Оргазмы… боже, сколько у меня в жизни было этих оргазмов! С незнакомыми и малознакомыми людьми, выполняющими банальные действия с равнодушием санитаров психбольницы.

Просто воздействие на нервные окончания — еще не секс. Это как мастурбировать, используя не свою руку, а другого человека.

Чертовски скучное занятие.

Мне кажется, что я лишаюсь девственности всего лишь глядя в бездонные зеленые глаза, наполненные тревогой, желанием, любовью и заботой.

Какая ирония! Я больше жизни любил глаза Владлена, а в итоге утонул в глазах его сына.

Макс чувствует мое настроение, замедляя темп, превращая его в тягучий и плавный, выбивающий из моей глупой башки все ненужные мысли. Он двигается медленно, и я понятия не имею, чего хотел бы он сам прямо сейчас. Но я выясню. Обязательно выясню, как нравится ему.

— Мой… только мой… — шепчет он, покрывая осторожными поцелуями мое лицо, и, на контрасте с нежностью, грубо сжимает волосы пальцами.

Меня буквально разрывает на кусочки от такого буйства эмоций. В животе все скручивается узлами, между ног горит огнем и немного жжет — смазки не хватает, я бы добавил еще, но не хочу останавливаться и останавливать Макса.

Ожидание скорой боли буквально подгоняет, подталкивая к финалу, и я стискиваю в кулаке свой член, выплескиваясь на живот.

Макс утыкается лбом мне в плечо, чуть прикусывая не тронутую огнем и татуировками кожу, и вздрогнув, с глухим едва слышным стоном тоже кончает.

Ложится сверху, придавливая своим немаленьким весом, и, пусть дышать я могу через раз, мне все равно хорошо, тепло и надежно. К черту этот воздух, к черту ребра, когда он рядом…

Обнимаю его, стараясь не касаться запачканной в сперме ладонью, и надеюсь, что он не собирается прямо сейчас подрываться и куда-то бежать. Мне так хочется просто понежиться.

— Ты меня как будто насквозь видишь, — голос мой звучит глухо, я все еще прячу лицо у него на плече, боясь поднять глаза, но Макс слышит и тихо смеется, немного приподнимаясь на локтях, но не отстраняясь. Просто давая мне возможность свободно дышать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так и есть, Кайя. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя.

Мне почему-то очень хочется драмы. Например, пожурить его за то, что не спросил, хочу ли я секса, а просто силой взял то, что причитается. Ну, как силой… просто не оставлял мне шанса сопротивляться его напору.

Но я прикусываю язык и молчу, зная, что он скажет.

— Ты где так научился? — перевожу разговор на более-менее безопасную территорию.

— Что? — снова смеется Макс и, будто почувствовав, что я достаточно насладился столь тесной близостью, осторожно перекатывается на бок, а потом ведет бедрами, вытаскивая член. Это не очень приятно из-за практически полного отсутствия смазки, но я плотно сжимаю губы, не позволяя себе лишних проявлений эмоций. — Заниматься сексом?

Мне нравится, что он не назвал это неуместно грубо «ебаться» или «трахаться», поэтому прижимаюсь к нему животом и переплетаю ноги, ожидая продолжения.

— Ну, я был сексуально активен раньше, — несколько смущенно произносит Макс, пальцами перебирая мои волосы. — Но это все не важно — техника, приемчики всякие, контроль дыхания. Главному меня научила Ксюша. Ты же помнишь Ксюшу?

От упоминания имени бывшей девушки Макса внутри неприятно дергает за ревностные нити моей собственническая натура, но я не подаю вида. Киваю, утыкаюсь носом ему в шею, готовый слушать хоть до скончания веков. Особенно, когда слова вибрацией отдаются в его груди.

— Я много рассказывал тебе о ней, но самое главное не рассказал.

— Она на самом деле мужчина? — смеюсь над своей глупой шуткой, и замечаю улыбку в голосе Макса, когда он отвечает:

— Нет, она женщина, но она моя учительница. Школьная. Ей тридцать два.

Мне хочется вскрикнуть от удивления, но я могу позволить себе только шокировано распахнуть глаза. Почему-то не хочется никак это комментировать и я просто жду, пока он продолжит.

— Я всегда выглядел старше сверстников, ты же знаешь. Видимо, восточная кровь или что-то еще, но… тестостерон пер, рано начала расти борода, рано появилось влечение, рано повзрослел, в общем. И на выпускном мы оба напились, начали целоваться, занялись сексом в туалете.

— Ты рассказывал, но ты сказал, что…

— Я сказал, что она из школы. Это ведь правда. Она из школы.

— Вы долго были вместе?

— Полгода, — ухмыляется Макс, заправляя мои волосы за ухо и принимаясь почесывать, как кота. — Это не важно, Кайя. Чего мы вообще за Ксению Алексеевну заговорили? А, точно, вспомнил. Эта мудрая женщина научила меня чувствовать партнера. Она говорила, что идеальный секс получается только тогда, когда тебя заботит удовольствие любимого человека больше, чем свое собственное.

Молчу какое-то время, пытаясь представить Макса в постели со взрослой женщиной, и спрашиваю, так до конца и не сумев спрятать ревностные нотки:

— Ты любил ее?

— Нет, но она умела очаровывать. Она не первая красавица и уж явно не мой типаж, — он ухмыляется, чуть отстраняя меня от себя, чтобы заглянуть в глаза, и шутливо произносит: — она же не мой хмурый задумчивый дядя, да?

— Ой, хоть в постели не называй меня дядей!

Макс сжимает пальцы у меня на шее, подтягивая ближе к себе, целует в и без того искусанные губы.

— Некоторые люди умеют очаровывать, — шепчет он, поглаживая меня по щеке. — Применяют всякие приемчики вроде красной помады, чулков и накручивания локона на палец. А у тебя это получается и без всяких хитростей. Ты восхитителен в своей естественности.

Молчу, не зная, что на это ответить. Моя самооценка валяется в грязи с шестнадцати лет, и поднять ее — дело непростое, но для начала я заставляю себя хотя бы не спорить с ним.

Пусть говорит, как думает. В конце-то концов, это слишком унизительно — переубеждать кого-то в подобных ситуациях.

***

— Ты готов? — крепкая рука ложится на мое колено и с силой сжимает, а я не могу поднять глаза вверх, оторвать взгляд от потертостей на своих джинсах. — Кайя?