Противоестественно (СИ) - "Shamal" - Страница 16

Наконец-то щелкаю зажигалкой, подношу к лицу огонек, прикуривая, и понимаю, что парень уже куда-то смылся. Ну и чудесно, не хватало мне еще неловких разговоров.

Сую пачку с зажигалкой в маленький кармашек рюкзака, натягиваю на голову капюшон и неторопливо двигаюсь к дому. От супермаркета и рядом с ним размещающейся остановки до моего подъезда — ровно одна сигарета не больше, не меньше, и это прекрасно, потому что я просто ненавижу стоять во дворе, торопливо докуривая, уже не чувствуя ни удовольствия, ни удовлетворения от горького дыма, пропитывающего отравой легкие, только желание поскорее покончить с этим и зайти в тепло.

Щелчком отправив окурок в мусорный бак, я преодолеваю последние десять метров до подъезда, прикладываю магнитный ключ к домофону и наконец-то снимаю капюшон, не дотерпев до квартиры, начинаю расстегивать куртку.

Меня бесит верхняя одежда, бесит скованность и тепло. Все это напоминает… бинты.

В коридоре, едва захлопнув дверь, скидываю с плеч рюкзак, срываю с себя куртку так, что рукав трещит, рискуя вот-вот надорваться, и швыряю ее на вешалку.

Только оказавшись в одной футболке и джинсах, снимаю кроссовки, не расшнуровывая их, и сую в угол.

Так лучше.

Невольно ловлю свое отражение в зеркале, и мне почему-то снова начинает казаться, что бомжу, застрявшему в зазеркалье, становится хуже день ото дня.

Нет, морально легче. Действительно отпускает, будто кто-то поднимает с меня тяжелую бетонную плиту, но там, за стеклом…

Он… нет, я все такой же. Темноволосый, кареглазый, с аккуратно подстриженной бородой, которую я теперь равняю в модном барбершопе, и, кажется, совершенно обычный мужчина. Да и за последние несколько лет я действительно набрал почти нормальный для себя вес, отчего щеки перестали впадать в череп, и даже цвет лица стал другим, но…

Забытый в кармане куртки телефон внезапно звонит, и я торопливо отрываюсь от изучения собственной физиономии, будто это что-то неприличное и аморальное, достаю его, вытаскиваю наушники…

— Да, Лен?

На другом конце провода сперва повисает откровенно пугающая неизвестностью тишина, а потом высокий женский голос с различимой обидой выдает:

— Почему ты не сказал, что у тебя был день рождения?!

Я подхватываю рюкзак за лямку, прохожу на крохотную, отделенную от основной комнаты лишь высокой столешницей, кухню и принимаюсь выгружать немногочисленные продукты на стеклянный столик, прижимая трубку плечом.

— Я не праздную его, Лен, никогда.

— Я думала, что мы друзья! — возмущения в голосе столько, что я действительно начинаю чувствовать вину перед ней.

Мне хочется успокоить ее, сказать что-то в свое оправдание, но в голову не приходит ничего более-менее разумного, объясняющего мои пиздострадания по поводу своего несчастного праздника.

— Конечно же мы друзья! — вымучено улыбаюсь, чтобы и голосу придать хотя бы отголоски эмоций. — Извини, я просто забыл, замотался, много работы…

— Ну ладно, работничек! — спустя пару секунд обиженного молчания, наконец-то бурчит Лена. — Хороших тебе выходных. Надеюсь, наша Матильда не вызовет внезапно завтра, как в прошлый раз!

Мы обмениваемся короткими, ничего не значащими и завуалированно-насмешливыми комментариями про манеры нашей дражайшей начальницы вызывать на работу в выходные и праздники, а еще необоснованно задерживать, и, пожелав друг другу спокойной ночи, почти синхронно кладем трубки.

Я ставлю телефон на беззвучный, чтобы уведомления от всяких мобильных операторов не мешали, и принимаюсь готовить гречку. И почему я не купил к ней хотя бы каких-нибудь сосисок?..

Вообще-то можно было бы доесть салат, но мне с недавних пор резко разонравился майонез, а потому салат этот уже два дня стоит в холодильнике и, кажется, начинает пованивать.

Вряд ли провести два выходных с пищевым отравлением — предел мечтаний, когда у меня и без того много планов.

Во-первых, нужно съездить в строительный магазин и наконец-то купить чертов новый смеситель в ванную. Во-вторых, неплохо было бы заскочить к матери и забрать наконец-то свои шмотки, которые она любезно согласилась разместить у себя на время моего переезда. В-третьих, … клуб. Да, черт подери, это было запланировано еще месяц назад!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я лениво рассматриваю свою крошечную минималистическую студию, пока ем разваренную гречку, в который раз удивляясь, как вообще умудрился найти настолько идеальную квартиру. Белая, светлая, на шестнадцатом этаже новостройки в прекрасном тихом районе. Она была настолько восхитительная, что я даже согласился за свои деньги поменять сломанный смеситель и переклеить заляпанные краской обои.

И как я мог раньше запирать себя в омерзительные темные клоповники, куда даже солнечный свет не проникает?..

***

— У меня все под контролем. Нормальная работа, хорошая зарплата, друзья, возможность арендовать квартиру и пользоваться услугами каршеринга, а еще летать на море пару раз в год и множество других плюшек, доступных только человеку, который наконец-то нашел себя после долгих семи лет поиска…

— Подожди-подожди, а разве ты не рассказывал мне пять минут назад, как тебя триггерит пищалка в супермаркете или гудящие лампы?.. — совершенно нетрезвое тело поворачивается ко мне всем корпусом, заглядывая в глаза, а меня блевать тянет от его срывающегося голоса и этих слов. Он, блять, запомнил, что я говорил, а мы ведь здесь не для этого, да?

Мотаю головой, подзываю бармена и спустя десяток секунд получаю новую порцию диетической колы.

— Ну так что? — мужик явно ожидает моего ответа, лениво потягивая что-то из стакана, но я не готов отвечать. — Э-эй! — он щелкает пальцами возле моего лица, а я мечтаю ему эти пальцы сломать. Но сдерживаюсь. Пожимаю плечами, улыбаюсь и перевожу тему в совсем другое, не менее опасное русло — политика.

Спустя пять минут занудного разговора о «стройках века» и их влиянии на геополитические позиции, мы уже неистово целуемся в туалетной кабинке гей-френдли бара.

И я уже почти готов надавить ему на плечи, заставляя упасть на колени перед собой, чтобы наконец-то добиться от него того, ради чего я и пиздел о всякой ерунде полчаса, но телефон в кармане буквально сводит с ума своей вибрацией, и, хоть я почти уверен, что это Ленка или Матильда с работы, все равно шепчу «подожди», уворачиваюсь от его губ, и достаю телефон.

Пока он сосредоточенно выцеловывает мою шею, едва ли не поскуливая от желания, я пытаюсь рассмотреть имя звонившего на экране…

Четыре пропущенных от Макса. Просто блеск!

— Бля, подожди! — я грубо отталкиваю мужика от себя, так что он впечатывается в картонную стену напротив и смотрит то ли обиженно, то ли заведено, а мне уже и дела до него нет.

Я быстро поправляю куртку и, не обращая никакого внимания на своего неудавшегося любовника, выхожу из кабинки, нажимая на кнопку вызова.

Мужики у писсуаров свистят, выдают какие-то комментарии, но я не смотрю на них, поспешно покидая и туалет, и чертов бар.

— Да, Макс, что стряслось? — тревогу в голосе скрыть не удается, но оно и понятно. Племянник никогда не звонит мне просто так, а уж если четыре пропущенных…

— Ну и где тебя носит?!

— Э-э, я не помню, чтобы мы договаривались встретиться сегодня, — говорю осторожно, вполне допуская такую возможность, что я мог просто забыть. Но голос Макса совсем не звучит рассержено, скорее чрезмерно весело.

— Забей, я думал, что ты дома. Где ты сейчас? Есть минутка?

Я зажимаю телефон плечом и достаю из кармана сигареты. Верчусь на месте, пытаясь понять, что за улица. На доме напротив табличка с надписью «ул. Горького, 9», о чем я и сообщаю в трубку, но спросить, что случилось, так и не успеваю. Он просит никуда не уходить и нажимает на отбой.

Прячу телефон в карман и прикуриваю, стараясь не думать ни о чем. Один из советов психотерапевта — отпускать ситуации, которые от меня не зависят.

— Ну ты и динамо, конечно, — раздается рядом возмущенный голос, и я лениво скашиваю глаза на моего неудавшегося любовника.