Дают − бери. Не дают − отбери! (СИ) - "Shamal" - Страница 11

Алихан невольно вспомнил, как он выгибался в его руках, подставляя лицо и горло под поцелуи, как доверчиво раздвигал ноги…

— Уйди, — прохрипел Хан, поморщившись.

— Как скажешь, друг, — отозвался Лари, покорно склонив голову, пусть даже бешенство буквально сквозило в его голосе, — если ты этого хочешь…

— Идиот, — бросил ему вдогонку мужчина и даже удивился, когда Ларион закрыл дверь не с размаху, а бесшумно, медленно вернув ручку в исходное положение.

***

Весь вечер Алихан буквально дежурил у окна. Он не мог думать о работе, не мог думать о свадьбе, он вообще больше ни о чем не мог думать. В памяти постоянно проскальзывали яркие картинки: кровь на бледной коже, пустота в кофейных глаза, розовые чувственные губы, синяки на руках, белые бинты…

Он все еще чувствовал привкус поцелуя, ощущал давление вокруг члена, а пальцами хватал воздух, когда в беспамятстве тянулся к напряженному горлу с бьющейся венкой…

Наконец ближе к вечеру, когда должна была заступать ночная смена, и во внутреннем дворе начали собираться охранники, Хан заметил знакомые широкие, как у культуриста, плечи, обтянутые потертой камуфляжной курткой, и даже несмотря на накинутый капюшон, можно было рассмотреть отросшие каштановые волосы, чуть завивающиеся от сырости…

Алихан едва не забыл надеть пальто, так спешил во двор.

Только перед самым выходом нацепил на лицо непроницаемую маску, которая, впрочем, дала трещину, стоило услышать беззаботный смех… Лари болтал с охранниками, Лари улыбался им сияюще-радостно даже когда подносил к губам сигарету…

Но, стоило ему обернуться, как улыбка эта угасла. Он сосредоточенно кивнул ему. Взгляд стал настороженным.

— Алихан Таирович, — козырнул Мага, тактично отступая назад. Он был несколько удивлен, заметив начальника на курилке. Хаджиев старший запрещал ему якшаться с чернью. Не по чину.

Хан махнул ему рукой и медленно вытащил из кармана брюк пачку сигарет…

— Ого, ты теперь носишь пистолет, — одобрительно буркнул Лари, обнимая себя одной рукой за талию. — Ты не боец…

— А ты не политик, и, тем не менее, я к твоим советам прислушиваюсь, — дернул плечом Алихан, прикуривая. Он помолчал какое-то время, а потом резко произнес: — Мануш. Скоро свадьба. Ее родители не собираются отменять ее, даже учитывая мой провал. Но я не слишком рад этому. Это напрягает. И она такая… понимаешь, она такая…

Лари дернулся, будто его током ударили, а потом скривился и напряженным тоном процедил:

— Ты мне сейчас это зачем рассказываешь? — и, не позволяя ничего сказать, язвительным голосом зашипел: — Дай объясню. Френдзона, это типа когда кто-то отказал тебе в приеме на работу, а потом звонит каждую неделю и жалуется на того, кого нанял вместо тебя. Понял?!.

Алихан даже стушевался под наполненным глухим бешенством взглядом друга и потому с трудом ворочал языком, объясняя:

— Это договорняковый брак, только и всего. Мне нужно, чтобы она родила ребенка, чтобы мы выглядели, как семья.

— Я понял, — властно и царственно кивнул Лари, выдыхая дым в стремительно темнеющее небо. Его красивые глаза почти светились фонарями, прорезывая мрак, клубящийся под капюшоном. На самом деле блеск был лишь отражением горящего в окнах света, но Алихан все равно захотел спрятаться за ближайший столб. Лари пугал его. Лари выглядел по-настоящему рассерженным.

И в голосе его клокотало рычание, когда он говорил:

— Ясно. От нее ты хочешь детей, а от меня ты хочешь идей. Так вот мой совет все тот же. Мануш — проигрышный вариант. Хочешь поебаться — сними себе шлюху. Или обратись ко мне, я неплохо сосу! — последние слова он почти прокричал. Истерично, надрывно, отчаянно, так, что у мужчины заныло в груди от боли, от желания обнять и утешить.

Но Лари бы не позволил. Он со всей силы оттолкнул Алихана рукой и прошел мимо, нарочито задев плечом.

***

На шестой день старательного избегания встреч Алихан был готов уже на стенку лезть от отчаяния. Иногда он видел Лари во дворе офиса. Около мотоцикла, на курилке, у будки охранника. Он был обаятельным, и окружающие не поменяли своего отношения к нему даже после всего случившегося. Так почему Хан поменял? Почему чужие люди все так же любезны с ним, а он, лучший, блять, друг, продолжает вести себя, как сука?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мужчина скрипнул зубами, наблюдая из окна своего кабинета, как Лари смеется вместе с новеньким бойцом, которого взял под крыло Жора. Кажется, парня звали Антон и, кажется, он неплохо стрелял.

Этот стрелок доморощенный как раз наклонился к Лари, — шпала проклятая! — и что-то ему шепнул на ухо, а потом положил руку на плечо, будто чтобы не упасть, но… Алихан сжал пальцы в кулак.

Он терял друга. Каждую секунду он терял его.

— Алихан Таирович? — в кабинет без стука влетел запыхавшийся, но беспредельно счастливый Виктор.

Хан удивленно вскинул бровь, развернувшись.

— Да?

— Тут… фух, тут статья! Статья вышла!

— Статья? — мужчина поморщился и подошел ближе. — А чего счастливый?

— Так она разоблачительная! Смотрите, что этот же журналюга, ну, которого Жора допрашивал, выдал: «Кто подставил друга известного бизнесмена Алихана Хаджиева?»

И еще «…стал жертвой в борьбе за кресло губернатора…»

И «…слитые фото оказались фейком…»

Хан выхватил его телефон и принялся читать. И действительно. Были даже фотки, поддельные, разумеется, но такие, где рядом с Лари не было мужчин. Все выглядело правдоподобно. Очень.

Мужчина едва не покачнулся от облегчения. Но…

— Этот журналист опубликовал статью после того, как с ним поговорили?

— Мне это неизвестно, — несколько растерянно пробормотал Виктор, — но у меня ощущение, будто с ним не говорили вовсе. Дело в том, что я слежу за этим парнем в соцсетях, и он не выглядит хоть сколько-нибудь расстроенным или напуганным. Наоборот, публикует фотки из теплых стран…

— Публикует фотки? — вскинул бровь Хан. — А как же тогда мог случиться тот разговор? Жора же ясно сказал…

— Жора вообще много говорит, — раздался знакомый голос, и Алихан вздрогнул, непонимающе уставился на Лари.

Тот тоже держал в руках свой телефон и читал.

— Неплохая работа, — дернул он плечом, а потом выразительно взглянул на Виктора: — мы можем поговорить наедине с господином Хаджиевым?

— Конечно, — кивнул мужчина, отступая назад к двери.

Когда они остались вдвоем, Лари обессиленно опустился в кресло, закрывая лицо руками и глухо выдыхая сквозь зубы.

Хан опустился на корточки рядом с ним, пытаясь заглянуть в лицо, но тот вдруг и сам убрал ладони от лица и порывисто обнял его за шею.

— Ты спасен! — нетвердым от облегчения голосом прошептал он, прижимаясь щекой к щеке. — Это будут форсировать по всем местным каналам, в соцсетях…

— Лар…

Лари резко отстранился и, положив руки на плечи друга, с исказившимся, внезапно побледневшим лицом произнес:

— Я никогда ничего у тебя не просил! Прошу сейчас: не поднимай эту тему.

— Но…

— Нет! — резко оборвал его мужчина и почти оттолкнул, так что Хан едва не завалился на спину, но успел выставить руки. Потом и вовсе встал, отошел к своему креслу…

Они помолчали какое-то время, прежде чем Алихан спросил:

— Ты говорил о Жоре.

— Да! — взволнованно воскликнул Лари. — Будь с ним осторожен. Он работает на твоего отца, но не на тебя. И его цели вообще непонятны. Таир Мусаевич ему никогда не доверял полностью.

— Думаешь, он соврал, когда сказал, что поговорит с журналистом?

— Уверен, — кивнул Лар, сжимая кулаки. — Если ты займешь кресло губернатора и вообще получишь хоть какую-то власть, начнешь выводить бизнес из тени, он, человек, который не проработал честно ни одного дня своей жизни, будет вынужден последовать за тобой в легальный бизнес или перейти на сторону того, кто позволит ему оставаться в тени.

Хан смотрел в его мерцающие неподдельным счастьем глаза и не мог поверить, что хоть на секунду, но усомнился в его верности. Но… тот разговор с Тимуром.