Восхождение мастера карт (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 21

— Перчатки — хлам. Они зачарованы на силу, прочность и имеют двадцатую ступень. Однако я по доброте душевной могу дать за них целых пятнадцать золотых монет. Молодёжь надо поддерживать.

— Спасибо. Пойду тогда продам их твоему конкуренту, — ядовито проронил я, прекрасно понимая, что щекастый чёрт врёт, как дышит. Не мог тот рыцарь носить такую ерунду.

— Постой! — выдохнул он, жадно облизал губы, навалился пузом на скрипнувший прилавок и торопливо добавил свистящим шёпотом: — Слушай, дружище, я, кажется, ошибся. Твои перчатки шестьдесят… А-а-а, Бездна. Они восемьдесят второго уровня. Где ты их взял? Хотя можешь не отвечать. Давай так… Я дам за них шестьдесят пять золотых монет. И клянусь душой своей матушки, что в этом городе тебе больше никто не отсыплет. А мои конкуренты ещё и надуют тебя. Я в Лопасе самый честный артефактор. Вот тебе священный знак бога торговли Имрата.

Мужик торопливо нарисовал рукой в воздухе круг. А Мелисса после его слов едва в обморок не упала. В её глазах одновременно появилась жгучая зависть и невероятное изумление. Шестьдесят пять золотых — это же громадные деньги для обычного человека!

Я довольно улыбнулся и вспомнил цены на базаре Золотого Града. Там артефакт подобного уровня мог уйти монет за семьдесят пять. Но тут — не там. Здесь народ беднее. Посему я быстро сторговался с артефактором на шестьдесят семь монет и отдал ему перчатки. Тот сразу же воровато спрятал их в сейф.

Мы с Мелиссой покинули лавку, и уже в стороне от неё девушка посмотрела на меня так, словно мне довелось что-то украсть лично у неё.

— Чего ты так на меня пялишься, точно Ленин на буржуазию? — бросил я непонятное даже мне сравнение.

— А мародёром, оказывается, выгодно быть, — обличительно выдала она, гордо вскинув подбородок. Мол, я всё равно до такой низости не опущусь.

— Угу, выгодно, — кивнул я, расчертил лоб морщинами и задумчиво выдал: — Слушай, после продажи столь приметных перчаток надо бы свалить из этого городка, а то мало ли что… Артефактор вполне может быть болтливым малым. А шестьдесят семь золотых монет в кармане юнца привлекут ко мне внимание очень многих любителей лёгкой наживы.

— Но нам нельзя покидать город, — живо напомнила девушка и опасливо оглянулась, словно дриада уже готовилась раскорячиться, гаркнуть и схватить Мелиссу за пятую точку.

— Ну, покидать-то можно. Однако придётся вернуться, — произнёс я, покумекал немного и резюмировал: — Ладно, отнесу деньги в банк. И больше не буду продавать в Лопасе артефакты, иначе интерес ко мне повысится кратно. А вот всякую мелочовку сдать можно.

Приняв такое многомудрое решение, я в течение ближайшего получаса, практически не торгуясь, избавился от сабли, нескольких завалявшихся в кармане колец и одного револьвера из трёх. Мне удалось выручить семь золотых монет. Впрочем, три из них я тут же на радостях потратил на приличную одежду для себя и Мелиссы, а то ходим как бомжи подзаборные.

Девушка повеселела, получив крепкие женские сапожки, куртку из добротного сукна, узкие тёплые штаны, блузку и шляпу. Мой наряд мало чем отличался от её, только был, естественно, мужским. Да и нижнее бельё я себе прикупил.

После этого наш дуэт прошёлся по магазинам, торговавшим артефактами. Я искал карты. Но выбор, к сожалению, оказался не велик. На первый взгляд мне ничего не понравилось, и я решил поразмыслить вечёрок. Если передумаю, то вернусь завтра.

— А теперь куда? — спросила Мелисса и многозначительно покосилась на трактир.

— Рано пузо набивать. Я ведь ещё хотел зайти в банк.

— На том конце площади я видела банк гильдии «Звонкая монета». Подойдёт? Их отделения имеются в любом мало-мальски развитом городке этой части континента.

— У меня как раз открыт у них счёт. Веди.

Наш дуэт шустро достиг банка, но лишь я вошёл внутрь. Быстро прошёл идентификацию с помощью капельки крови, которую изучил дотошный одарённый с артефактом, а затем положил на свой счёт шестьдесят золотых монет и покинул банк в приподнятом настроении.

На улице уже начало темнеть и стало прохладнее. Тут и там заполыхали факелы, которые принялись освещать улицы. А народ начал расходиться по домам.

Я почесал нос и сказал Мелиссе, голодно сверкающей глазёнками:

— Вот теперь можно и в трактир. Навернём тёплого винишка.

— Пошли. Окажу тебе аморальную поддержку, — неожиданно сострила она и потащила меня к ранее замеченному ею трактиру.

Мы без проблем добрались до него и увидели поскрипывающую на ветру жестяную вывеску. На ней красовалось название «Циклоп».

— Хм… Надеюсь, тут не подают циклопятину на вертеле, — пробормотал я и толкнул входную дверь. В лицо сразу же мощно ударил жирный, тёплый воздух, пропитанный запахами еды, пива и человеческого пота. Перед нами предстал большой зал с каменными стенами, выскобленным до чистоты деревянным полом и грубо сколоченными столами, отполированными частыми прикосновениями. Колонны из булыжников поддерживали закопчённый потолок, а множество свечей и полыхающий камин разгоняли тьму.

Людей же внутри оказалось немного. Около двух десятков. В основном рабочие. Они жадно ели, ещё более жадно пили пиво и переговаривались грубыми голосами. При этом никто не хохотал, не распевал песни и не играл на каких-нибудь музыкальных инструментах.

— Сурово. Как бы в местных туалетах не оказалась наждачная бумага вместо обычной, — пробубнил я и намётанным взглядом отыскал хозяина, коим оказался одноглазый бородач лет тридцати пяти. Он стоял за длинной стойкой и протирал стальную кружку полотенцем с подозрительными пятнами.

— Добрый вечер, уважаемый. Комнаты свободные есть? — подойдя к нему, спросил я и с надеждой покосился на каменные ступени, ведущие на второй этаж.

— Есть, — не слишком любезно кивнул тот шишкообразной головой с русыми сальными волосами, спускающимися до широких плеч. — Сколько надобно?

— Одну, но с двумя кроватями, — сказал я и доверительным шёпотом добавил, кивнув на девчонку: — Она храпит так, что святым тошно. А уж если гороха на ночь поест, то даже открытое окно не поможет… Утром двух жмуриков отыщешь.

Мужик шутку понял и даже грубовато улыбнулся. А вот Мелисса хоть мой шёпот и не разобрала, но на всякий случай посмотрела на меня, как на заклятого врага. Я мило улыбнулся ей и быстро договорился с подобревшим хозяином о ночлеге, ужине и бочке с тёплой водой, которая заменяла здесь ванную. За всё это пришлось отдать всего три серебряные монеты.

Девушка попросила одноглазого принести её ужин в комнату. Взяла у него ключ и хотела усвистать наверх, но я схватил её за руку и прошептал, украдкой протягивая револьвер:

— Возьми на всякий случай.

Та без колебаний сунула оружие в карман и застучала сапожками по ступеням. А я уселся в дальнем углу зала, поставил между ступней мешок и замер в ожидании пищи насущной. Она не заставила себя долго ждать. Дородная мадам в переднике поставила передо мной горячие пельмени с рубленой дичью, румяные пирожки с зайчатиной и луком, кружку пенного тёмного пива и несколько шпажек с истекающими соком кусочками мяса, приготовленными на углях.

Я набросился на еду с урчанием голодного хищного зверя. Ещё бы! Когда мне последний раз доводилось нормально поесть?

И пока я расправлялся со снедью в трактир начал подтягиваться народ. Рабочие, воины, мелкие воители духа, слабенькие маги и проститутки. Одна из представительниц древнейшей профессии двинулась ко мне, неуклюже раскачивая широкими бёдрами и томно улыбаясь. На вид ей было годкам к тридцати. Под глазами залегли глубокие тени, кожа потеряла упругость, а на нижней губе проступал замазанный косметикой синяк. Кто-то членом, что ли, промахнулся?

— А кто это у нас тут такой красивый скучает в одиночестве? — хрипло проворковала проститутка и оперлась руками о крышку стола. Из её глубокого декольте едва не выпали побитые жизнью груди.

— Денег нет, — сказал я и сконфуженно развёл руками.

— Точно? Я могу показать тебе такое… — она многообещающе провела языком по губам.