Тигриные игры (ЛП) - Ли Лора - Страница 14

— Он соврал, — огрызнулась она. — Все там знали, что он лжет.

Она вспомнила запах ужаса дедушки Орина и его медленное признание того, что его старший сын совершил нечто ужасное. Он знал, что Рэймонд сделал то, в чем его обвинили: продал свою сестру и позволил ей страдать до самой смерти под скальпелем хирурга.

— Породы? — спросил Линк, его голос и сжатая челюсть истощали ярость. — Они учуяли его ложь? И я должен принять это?

— Яучуяла его ложь.

Смотря на него, Кэт сжала кулаки, чтобы удержать когти, которые хотела обнажить, она молча умоляла его назвать ее лжецом.

В ответ он моргнул, замолчав, его лицо было настолько напряженным, словно мраморное.

Линк знал, кем она была, знал, кем была для его сестры, и если он не знал, что у нее нет причин лгать ему, то он ничего не узнал о ней за те годы, что она была частью его семьи.

— Тогда зачем тебе помогать? — Он не хотел верить этому, не хотел принимать это, но, по крайней мере, больше не отрицал правды.

— Потому что у него не было другого выбора, — отметила Кэт. — Его брат и отец были частью этого. Ты был частью этого, и он знал это. Ему сказали, что это единственный способ выжить любой части Клэр, и ему нужно было сохранить иллюзию, что он любит свою дочь. Рэймонд не мог позволить кому-либо из вас подозревать, что он действительно чувствовал. Если бы он это сделал, мог вызвать подозрения о его секретах или даже раскрыть их. Но не обманывай себя, полагая, что в этом доме был хоть один день моей жизни, когда он был любезен. Если только ты не был там.

Линк не был жестоким человеком. Он был человеком, движимым необходимостью бороться за то, что было правильно, за справедливость. Его вера в право Пород на существование заполнила лучшую часть его жизни. Он был вовлечен в это дело еще до вступления в армию. Присоединившись, он участвовал в нескольких миссиях не только по защите Пород, но и по уничтожению Совета генетики.

По сути, шпионя за Линком, Рэймонд довольно много узнал о миссиях против Совета, о которых он покорно докладывал своим хозяевам. Звонки записывались на перехваты спутникового телефона, но телефон оставался скрытым, пока Кэт не нашла его сразу после того, как они узнали, что Рэймонд сделал со своей сестрой.

— Если это правда, почему ты не сообщила об этом? — Потребность доказать, что она ошибается, уменьшалась, Кэт видела это, хотя потребность в верности сохранялась.

Рэймонд был его отцом. Признать, кем был этот человек, нелегко для Линка.

— Потому что он угрожал раскрыть кто я и где нахожусь в то время, когда я не могла защитить себя, — тихо сказала она. — Так же, как он однажды сделал, когда я отказалась повиноваться ему и поддержать его, когда впервые появились подозрения о его преступлениях, — горечь съедала ее. — Никогда не проси меня помочь ему снова, если это не отправит его прямиком в ад, где ему самое место.

— Почему ты мне не сказала? — в тихом, резком тоне его голоса отчетливо был слышен гнев. — Почему ты не пришла ко мне?

Она посмотрела на него, вспоминая, какой беспомощной чувствовала себя в те первые годы после того, как осознала и поняла, как живет Клэр.

— Почему Клэр не сказала тебе? — грустно спросила Кэт, наблюдая за оттенком боли, которая вспыхнула в его взгляде. — У тебя не было никакой возможности помочь, Линк. Ты был в армии. Любые попытки помочь только привели бы к серьезной ссоре, — устало выдохнула она. — Если ты не хочешь верить мне, то и не надо. В любом случае, убери этого ублюдка из этого дома, прежде чем он заразит его злом внутри себя. Он исчадие ада, и я не хочу, чтобы он был где-то рядом со мной.

Линк вздрогнул.

Было больно видеть внезапную вспышку нерешительности в его взгляде, проблеск подозрения. Линкольн знал. Он не хотел этого признавать, но знал правду. Вопрос в том, что он будет делать.

Его губы раздвинулись, но все, что он хотел сказать, было нарушено внезапным рычанием и звуком мужского возгласа ужаса.

Линк двигался быстро. Настолько быстро, что Кэт оказалась позади него, когда они ворвались в фойе и внезапно ошеломленно остановились.

Чистая ярость наполнила лицо Грэма. Полосы, которые раскрыли бы его истинную природу, а также его истинную сущность, не были очевидны, но у нее было ощущение, что они вот-вот проявятся.

Одна рука была обернута вокруг горла Рэймонда, а другая сбоку от двери, когда он внезапно вышвырнул старика через вход во двор усадив его прямо на задницу. Затем он обернулся, явно готовый сделать то же самое с Линком.

Замерев, Линк поднял руки, его лицо ничего не выражало, когда он увидел то, что, по его мнению, было разъяренной Породой льва.

— Я ухожу, Грэм, — заверил он его. — Я не должен был слушать, когда он умолял пойти со мной. Это ошибка, которую я больше не совершу.

Тот факт, что он, кажется, знал Грэма, был удивительным. Кэт не ожидала этого.

— Тебе не следовало приводить его сюда, — прорычал Грэм. — Клянусь, ты пожалеешь об этой ошибке.

Взглянув через дверь на Рэймонда, который лежал на спине и стонал так, словно его разрезали, а не просто бросили, Линк устало покачал головой.

— Я уже сожалею об этом, — тихо сказал он. — И я прошу прощения за это.

Затем он покинул дом. На этот раз вздрогнулаКэт, когда Грэм хлопнул дверью с силой, которая едва не сотрясла маленький дом.

— Ну, это было действительно по-взрослому, не так ли? — усмехнулась она, скрестив руки на груди во второй раз за утро. — Думаешь, ты впечатлил их всей той силой Породы, которая выбила дверь Лобо?

Полосы внезапно затенили его лицо. Темные, неровные следы под его плотью, простирающиеся на один глаз, на его высокомерный нос и противоположную щеку. Острая точка кончилась в углу другого глаза. Другие обвились вокруг его шеи.

Кэт осторожно отступила назад, когда зеленые глаза, обычно янтарного цвета, превратились в янтарные пятна зеленого цвета, наполняя белки его глаз и уничтожая зрачки.

— Теперь, Грэм, вся эта ярость просто неуместна, — сообщила она ему с гораздо большей бравадой, чем чувствовала. — Сейчас самое время, чтобы расслабиться и успокоиться.

Она не знала эту Породу. Даже его аромат был окрашен чем-то другим, чем-то неуловимым и таким диким, что выходил далеко за рамки первоначального.

— Успокоиться? — прорычал он, глубже и грубее, заставляя ее задуматься, а не стоит ли ей просто замолчать.

— Да, успокойся. — Раз идти, так до конца. Правильно? — У меня все было под контролем, и Линк никогда бы не позволил ему попытаться что-либо сделать.

— Линк? — его взгляд сузился. Хищный взгляд был почти страшным. — Теперь, пара, что это за запах любви, который я чувствую, исходящий от тебя?

О, он действительно не собирался снова заводить эту песню. И какое ему дело, кого она любит, а кого нет? Что касается этой чуши про пару…

— «Пара»? — Положив руки на бедра, она позволила гневу одолеть настороженность. — Ты совсем спятивший…

— Готов поспорить, что так и есть. — Он двинулся раньше, чем она смогла предвидеть это, прежде чем она смогла отскочить от него.

Кэт обнаружила себя прижатой спиной к стене, приподнятой, с раздвинутыми бедрами и обхватывающими его, ощущая прямое доказательство его возбуждения, которое напрягало его джинсы, прижатые к чувствительной плоти между ее бедрами.

Возбужденный?

— Неужели ты на самом деле прикасаешься ко мне?

Сжав пальцы на его плечах, она удивилась, почему, черт возьми, не пытается разорвать его на части когтями, появившимися, чтобы удерживать твердую плоть под его рубашкой.

Потому что он так хорош.

Такой обворожительный и сильный, его руки обхватывали ее бедра, его мускулистые бедра раздвинули ее, держа их открытыми, пока его бедра сдвигались, чтобы сильнее упереться прикрытой тканью эрекцией к ней.

— Это действительно заводит меня, — прорычал он. — Это делает мой член таким твердым, что я могу трахаться часами.

Внезапно ей стало больно. Чувствительные складки между бедер были влажными, ее клитор пульсировал, лоно ныло. Она пробуждалась там, где никогда не была. Нервные окончания стремились приблизиться к нему, части ее тела покалывало там, где никогда не покалывало прежде. Ее грудь опухла, соски затвердели.