Тихие ночи (СИ) - Владимиров Денис - Страница 35

Конечно, соль они найдут, как и восстановят парк гужевого транспорта, но… но у меня все действо заняло максимум двадцать минут, и траты — бочонок гномьего пороха, доставшегося почти бесплатно. При этом готовился здесь не целенаправленно, а осуществил все попутно, заметая и запутывая другие следы, дополнительно обогатился новыми знаниями.

Опять похвалил Рысь. Очки — это настоящий подарок небес. Конечно, если не вспоминать о возможностях прошлого тела, когда мне было вообще плевать на наличие источников света.

Вернулся на место наблюдения без всяких приключений. Бесконечная баллада приближалась к финалу. Карлик орал, ругался и грозился, а главный герой самозабвенно произносил финальную пламенную речь о любви и чести дамы сердца, как и о подлости Брунгера. А пока рыцарь балаболил мелкий черт творил темное волшебство.

И бурдюк с вином у завороженных слушателей тоже заканчивался. Еще около получаса моей медитации, и парочки, а где и тройки, стали разбредаться по кустам и закоулком. Оставшиеся без парней девицы шумную гурьбой направились к выходу из парка, распевая похабные частушки, в большей мере касающиеся слабости, робости и женственности сильного пола. Непонятный укол ревности ощутил, когда Ирма взяла под руку Анта из рода Волков, который приосанился и раздулся от гордости. Такие чувства в душе заставили не только ухмыльнуться самому себе, но и сделать заметку — разобраться, понять причины и купировать.

А Юна целенаправленно направилась с двоюродным братцем к крохотному и живописному заливу, в их маршруте я ни капли не сомневался. Там находилась крохотная каменная беседка, скрытая от всех высоким кустарником, парой могучих разлапистых деревьев и ползучими растениями, какие сейчас пусть и высохшие, но прекрасно обеспечивали приватность. Особенно в темноте. Еще именно это место было застолблено за королевой Черноягодья и парочкой других, не менее авторитетных деятелей. Двое из них сейчас расслаблялись на мальчишнике. Попасть в чертоги любви для остальных представителей богемы считалось высшей честью. Занять гнездышко без разрешения — обрушить на себя гнев именитых и родовитых.

Линий, Линий, ты многое и многое рассказал. А я знал, что и как спрашивать. И большое тебе человеческое спасибо! Молодец!

Двигался параллельно парочке, которая по мере отдаления от центра все откровеннее и откровеннее выказывала пылкие чувства друг к другу, очень далекие от родственных. Кузен, обнявший девушку, с каждым шагом непринужденнее лапал ее.

Наконец они устроились в беседке, предварительно на каменную скамью постелил свою куртку молодой человек. Я же занял излюбленное место онанистов в ближайших кустах, какое позволяло полностью видеть происходящее в беседке. О нем тоже рассказал самоубийца. Девушка тем временем по-хозяйски забралась парню на колени, усевшись лицом к лицу.

Я приготовил арбалет к стрельбе. Но посчитал, что пока рано мстить за честь и жизнь Кречета, требовалось больше причин. И был вознагражден беседой, далекой от светской.

— Как представлю, что тебя целует этот жирдяй, хочется убивать! — зло сквозь зубы проговорил парень, тиская сестренку то за одну, то за другую грудь.

— Думаешь мне легко? То Эйден следил за мной, когда произносила клятву! Вот и подослал Луиса, посмеялся. И мало, Никки, поцелуев, там будет мало. Представь, теперь с этой свиньей, от которой несет дерьмом хуже, чем от вшивого мрока, предстоит делить ложе! И он будет там, где бывал только ты… ну и Линс, — про Мамонта Юна скромно умолчала, про него знал Линий, какого не остановило это в желании обладать златовлаской. Учитывая, что о кузене не знал Кречет, только подозрения, то список «бывалых» мог быть очень длинным,

— Будто в той песне — мне предстоит жить с поганым Брунгером! — после паузы заговорила вновь девушка, — Только Луис темную магию не творит, но воняет не меньше, — эх, знала бы ты, девочка, какие страшные ритуалы именно творит твой будущий муж. Куда тому карлику из баллады, он не дорос, сука, во всех смыслах данного слова, — Аристо — мрочий выкидиш! Все беды от него! — и еще несколько непечатных выражений, рассказывающих емко и в красках обо мне.

— Кажется, сестренка, ты на него запала. Слишком неровно дышишь! И складывается впечатление, что ты ни о чем больше думать не можешь. Аристо, аристо, аристо, сто раз слышу на дню, как и найденыш, Глэрд… — с обиженными нотками передразнил кузен.

— Братец, братец… Не дуйся… На этого вшивого слизня плевала я с Высокого Томми! Нам нужен хармовский участок! Столько усилий было затрачено, и все шло, как по маслу, но из-за этого…этого… все теперь наперекосяк. Аскольд — мертв, дедушка тоже, а с его смертью наш род был ослаблен. Ты даже себе не представляешь как. Очень, очень многое потерял род Медведей. Я хотела, чтобы Линс добыл кинжал. Я ему прямо практически говорила об условии женитьбы, и первому. Но идиот и извращенец, хотя именно такой нам был нужен для усиления нашего рода, ничего не понял. Только сегодня дошло, когда пять раз повторила. А он бы у меня по ниточке ходил, и перешли бы мы вдвоем к Медведям, а не я и мои дети достались серым падальщикам! Отец ничего не понимает, дальше своего носа не видит! Нет, отринуть свою ненависть, посмотреть в будущее, дать согласие на брак… Дурак! Конечно, хорошо, что Линс сдох, иначе бы Волки нас сожрали, едва он бы прошел инициацию, даже не обучение, хоть здесь от ронеца какая-то польза. Но вреда больше! Он мешает! Аскольду такую комбинацию загубил… Знаешь, с другой стороны, хорошо. Луис слабый, очень слабый. Да, он хитрый, но здоровье у него не очень. Думаю, до сезона сбора роски не доживет, — с многозначительными интонациями произнесла Юна последние фразы, — А там, я стану вдовой… И тогда… — последнее мечтательно.

— Главное, не понеси от него! Только крови облезлых наглых кошек нам не хватало! — заявил добрый братец, который ничуть не сомневался, что хрюн сдохнет, — И всегда помни, я люблю тебя мое чудо, и восхищаюсь не сколько твоей красотой, хотя и она затмевает звезды, но умом. Только Ильм мог с тобой сравниться.

— Он меня и воспитывал… Дедушка, дедушка… — внучка погрустнела.

— Тебя нужно ставить главой рода! А не отдавать неизвестно кому! — с жаром начал шептать Николас, — Твой отец, при всем моем к нему уважении, даже рядом с тобой не стоял. Он великий воин, прошедший горнило великих сражений, но не глава рода.

— Ты так правда думаешь? — самодовольство, любопытство и радость так и сквозило в голосе.

— Конечно! — уверенно и однозначно произнесенное слово привело к новым поцелуям.

Девчуле такие комплименты — бальзам на душу. О собственной телесной красоте она, уверен, знала и без братца. Ею все восторгались. Это привычно и банально, мало ли таких вокруг? А вот наличие мозгов — это совсем другой коленкор. И слушала бы, слушала и слушала.

— Хватит о делах, — прошептала жарко и с хрипотцой, отрываясь от губ кузена, — Возьми меня так, как никогда до этого! Завтра Лакреция вернет девственность, — смешок, — А там у нас будет долгий перерыв. Успеешь соскучиться.

— Скажи, скажи, что ты меня любишь!

— Люблю тебя!

И шуршание юбок, затем дева выдохнула стон-всхлип, потом опустила медленно таз, приподняла его... Скачка начала набирать обороты, любовники не обращали внимание на окружающее, не скрывали чувств, прорывающихся охами и ахами.

Замерли практически одновременно.

Хлесткий, чуть гудящий звук тетивы, отправившей в полет тяжелый граненый болт, вряд ли кто-то из них услышал. И через мгновение сдвоенная зелено-красная вспышка засвидетельствовала попадание. Сразу же завоняло горелым мясом, кожей и палеными волосами. Но снаряд кречетов не подвел, он преодолел защиту амулетов и пронзил оба тела, как бумажные. Женское, находящееся ближе ко мне — между лопаток. Пригвоздил жертвы к высокой каменной спинке скамьи, как жуков на булавку энтомолог нанизал.

Это все отмечал краем глаза, перезаряжая оружие, ничуть не сомневаясь, что попал, как нужно — в десяточку. Возникало порой такое чувство, как и обратное. Еще сгусток плазмы находился в полете, а ты уже ощущал или радость от хорошо проделанной работы, или досаду от отсутствия результата.