Платье для смерти (ЛП) - ДеМайо-Райс Кристин - Страница 41

— Это официант из кафе, — прошептала она. — Тот, что был в набивной рубашке.

— Грузят вино, — сказал Джимми, оглядываясь по сторонам.

Как по команде, вышел другой мужчина с ящиком. Он отдал его официанту, который засунул его в кузов фургона. Трое мужчин. Есть ли еще? Сколько человек нужно в команду, чтобы переправить трехмачтовую яхту из Брунико в Нью — Йорк?

Между тремя неясно просматриваемыми мужчинами завязался разговор, после чего они заглянули в заднюю часть фургона.

Краем глаза Лора увидела слабый свет; Джимми достал телефон.

— Что, черт возьми, ты делаешь? Они нас увидят.

— Я делаю то, что ты должен делать: пишу сообщение Кангеми. Его ребята либо смотрят не на тот причал, либо не видят из — за дождя.

Она оглянулась на троих парней. Набивная рубашка указал в их направлении.

Она присела ниже и выглянула с другой стороны.

— Дерьмо.

Все трое мужчин уставились в ее сторону, часть их лиц была прикрыты капюшонами и шляпами. Мужчина в строительных ботинках закрыл двери фургона. Официант пробежал в сторону. Третий мужчина оказался женщиной, и она побежала обратно на лодку.

— Они уходят! — крикнула Лора, вставая.

— О нет, не надо, — воскликнул Джимми, пытаясь схватить ее.

На бегу она слышала собственное дыхание под шарфом, который прилипал к ее лицу, как маска. Испорченные кожаные сапоги хлюпали по лужам, каблуки стучали по тротуару. Каблуки у сапог были не такие уж и высокие, но достаточно высокие для опасной беготни под дождем. Удивление от ее бегства должно было пройти через полсекунды, и Джимми должен был скоро ее поймать.

Фургон пронесся по дороге, а Лоре пришлось проскочить под шлагбаумом. Джимми не мог быть таким быстрым. Ему было за шестьдесят, и он был не в форме. Даже стало страшно, вдруг у него тоже случится сердечный приступ как у мамы. Но прежде чем она успела остановиться, фургон повернул налево на шоссе Вест — Сайд и остановился на светофоре в полквартала от нее.

Шоссе было заполнено машинами, а видимость была ужасной. Но платье было в кузове фургона. Она могла поставить на это свою жизнь. Репутация для мамы. Деньги для Джереми. И путь к папе для нее.

Она выбежала на проезжую часть. Водитель белого седана «Мерседес» ее вообще не заметил, и Лора успела отступить, и он только задел пуговицы на пальто. Конечно, она была одета в матово — черный бомбер, такой модный среди дизайнеров Нью — Йорка, но этот выбор сейчас мог стоить ей жизни. Она распустила волосы, собранные в хвост, надеясь, что ее светлые волосы хотя бы немного заметнее, потом вспомнила, что на ней была желтая рубашка. Она стянула куртку — еще одна хорошая вещь, которая вот — вот станет половой тряпкой. Желтая рубашка практически светилась в темноте. Она снова вышла на улицу, подняв руки.

«Тойоту» неопределенного цвета занесло, но она остановилась, задев Лору капотом. Внедорожник «Форд» притормозил и остановился. Она отступила перед двухтонным снарядом, который не смогла идентифицировать, и бросившись через его следы, добежала до железобетонного отбойника посреди трассы под проклятья водителей, которых только что чуть не убили ее. Послав всех к черту, девушка побежала в белому фургону с зеленой полосой. Если Лора будет ждать, ей снова придется кидаться на движущиеся машины, но красный свет, на который остановился фургон, остановил и весь остальной транспорт.

Позади нее, на западной стороне улицы, на тротуаре, Джимми что — то крикнул, вероятно, «Стоп» или «Не надо». Она лавировала между остановившимися машинами, стуча в капоты, чтобы водители знали, что рядом человек, протискиваясь между железными конями в полной мере ощутив, что такое «бампер к бамперу», и даже не представляла, что будет делать, когда доберется до фургона.

Светофор переключился. Фургон был третьим от светофора, а она отставала на половину машины. В боковом зеркале она увидела лицо мужчины в ботинках. Он был лысым с кожей цвета мокко и густыми черными усами. Они встретились взглядом через зеркало, когда Лора направилась прямо к нему. Должно быть, он догадался, что что — то не так, потому что, когда свет изменился, он резко газанул вперед, почти врезавшись в машину перед ним. Лора забралась на передний бампер машины позади фургона. Несчастный водитель засигналил, выкрикивая ругательства, но Лоре удалось схватиться руками за двери фургона.

Фургон тронулся, послышался лязг. Фургон свернул, пытаясь уйти направо с центральной полосы, и задняя дверь распахнулась полностью. Ящики и коробки разлетелись по всему шоссе. Машины начали изворачиваться, визжа шинами по скользкому от дождя асфальту.

Лора выкатилась по обледенелой мокрой улице, ее рука ударилась о тротуар. К ней неслось такси. Было уже поздно двигаться. Замерев, закрыв глаза, Лора подумала: «Я умру раньше Джереми, и он так будет злиться». Такси затормозило, окатив девушку водой. Шина остановилась в полдюйма от ее лица, обдав горячим от трения паром.

Она перекатилась и увидела, как фургон проскочил на тротуаре и ударился о столб, скребнув по нему, прежде чем окончательно повалить. Полицейские появились из ниоткуда, мигая огнями, как будто они все время наблюдали за доками.

Лора оглянулась на потерпевших и убедилась, что никого не убила. Всего лишь промокшие и рассерженные. Она побежала к фургону, споткнувшись о разбитые бутылки с бруниканским вином, деревянные осколки и содержимое ящика. На пешеходном переходе виднелась манекен для одежды на проволочной основе с шестом посередине, обитый состаренным холстом. На бедрах было выбито «ФИЛОМЕНА», и хотя у манекена были покатые бедра, так любимые в прошлые десятилетия, форма тела, во всем ее стройном, безгрудом чуде, определенно была мужской.

Это должно быть был настоящий манекен.

Принцесса Филомена была мужчиной.

Глава 17

Лора не могла удержать в руках ложку, что выглядело так же нелепо, как и ее клацающие зубы. Одна ее рука была крепко зафиксирована под одеялом, а вторая дрожала так сильно, то в рот к ней не попала бы и капля супа. Джереми перевязал ей руку сразу же, как только привез и посадил на диван. Джимми хотел отвезти ее домой после того, как ее допросил бы Кангеми, но Лоре не хотелось ждать, пока детективы и парамедики освободятся. Она позвонила Джереми, он приехал и увез ее на такси, пока никто не видел. Они никогда ни словом не обмолвились о том, чтобы она поехала в Бруклин на ночь.

— Открой, — сказал он, протягивая ложку.

Она попыталась, но зубы снова щелкнули с каким — то рычащим звуком, совершенно непригодным для поедания супа.

Он снова подтолкнул к ней ложку.

— Я бы в рабство пошел ради такой банки супа.

Она набрала полный рот невероятно успокаивающего, но все же обжигающего куриного супа.

— Горячий.

— Да. Я таким его и делал. На плите. Сам подогрел. И открыл банку. А мой большой палец больше никогда не будет прежним после такого. Посмотри. — Он подул на суп и положил ей в рот еще одну ложку. — Ты позвонила маме? Вероятно ей будет интересно, что ее муж не бросил ее ради другой женщины.

Лора пыталась, как только оказалась в такси с Джереми, но руки начали дрожать так сильно, что она чуть не уронила телефон.

— Она все равно спит.

— В больнице никто не спит. Поверь мне. Это как на Центральный вокзал. Каждую смену кто — то приходит, чтобы измерить твое давление. — Он протянул еще ложку. — Тебе нужно сходить к ней утром. Первым делом.

Она сглотнула.

— Теперь понятно, почему подклад платья шился отдельно. Оно было для мужчины, и этот манекен. В Метрополитене платье должно было выставляться так же на таком же манекене, но если бы кто — то его увидел, то сразу же обо всем догадался бы. Должно быть, это величайший секрет во всем мире. Принцесса Филомена была мужчиной. Я даже не могу поверить в это, когда говорю. Но папа сбежал с ней, и знаешь что? Бьюсь об заклад, она собиралась раскрыть правду, а он бы с одной половиной придворных кричал: «Да, давай это сделаем! Будем современными». А другая половина, которая была бы за великого принца, говорила: «Нет, нам нужно оставаться бруниканцами». Затем они посадили папу и заставили его строить для них дома и мосты.