Древний свет - Джентл Мэри - Страница 12

— Так называла вас Далзиэлле Керис-Андрете?

— Нет, Рурик Орландис…

Мы посмотрели друг на друга. Алая грива упала вперед, закрывая неземное лицо с узким подбородком. Она посмотрела вниз, на свои руки с похожими на когти ногтями, а затем снова на меня.

Пристальный взгляд был холоден и чист, как вода: это признак Говорящих-с-землей, их отличие от прочих ортеанцев.

— Телестре Орландис не существует. Не было Рурик Орландис, была лишь женщина, заклейменная как предательница, разорительница земли, и изгнанная.

Я хотела сказать: «Да, я знаю» . Кто знает это лучше, чем я? Я забыла, что мне не следовало об этом упоминать…

Но мне в лицо бросилась кровь, и от смущения я не могла говорить. Аширен с пышной гривой снова наполнил мой бокал, прозрачная зеленая жидкость была горячей и терпкой на вкус: сброженный сок растения зиир .

— Прошу прощения, — сказала я. — Я очень хорошо ее знала, и теперь мне непросто вспомнить, что следует и чего не следовало говорить.

— Нет… — Альмадхера задумалась. — Т'Ан Кристи. С'аранти . Это очень странно. И для вас также?

— Очень странно, для меня.

Я пришла к убеждению, что мне нравилась эта неопрятная, откровенная ортеанка, несмотря на то, что я сознавала: некоторые ее интонации и выражения лица я оценить не могла.

— Скоро здесь будут и другие люди, — сказала она. — Однако здесь кое-кто, кого вы должны увидеть. Идемте сюда — я займу ваших коллег.

«Ты хочешь уравнять шансы, — подумала я. — Поскольку Дугги наполовину на твоей стороне, если „стороны“ — это то, о чем мы здесь говорим».

— Конечно, — сказала я и оставила их беседовать, отправившись в конец помещения и повернув за «угол», образуемый L-образной конфигурацией здания. Аширен , спавший в кресле-кушетке (деля ее с грудой карт и книг), быстро приоткрыл один глаз с мембраной, когда я проходила мимо него.

Окна с небольшими стеклами светились звездным светом. Эта часть помещения была темнее, свет исходил от большого очага, здесь в полумраке стояли глубокие кресла, освещаемые последними тлеющими угольками.

На низком столике лежала резная шестиугольная доска, поделенная на треугольные секторы; на ней были разбросаны группы треугольных фишек.

— Он побеждает тебя, — сказала я аширену Сетелен, который сидел с одной стороны доски для игры в охмир .

— Он жульничает.

— Как всегда. Привет, Хал.

Сетелен встал, чтобы придвинуть поближе лампу, и я замолчала. Ортеанцы живут дольше, чем мы, и дольше остаются в молодой и зрелой фазах; преклонный же возраст — быстрый и разрушительный распад организма.

— Я подумал, что узнал ваш голос, — сказал Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен.

Я увидела светлокожего мужчину, полного, одетого в простую церковную мантию. Он почти потерялся в кресле, обложенный подушками. Его бело-желтая грива представляла собой не более чем гребень, а глаза на лице треугольной формы были постоянно полуприкрыты мигательными перепонками.

— Хал, я ожидала найти вас за углом, подслушивающим разговоры других людей.

— В то время как вы утомляете и третируете бедную Кассирур Альмадхеру?

Его рука была сухой и теплой, а пожатие — некрепким. Не выпуская эту шестипалую руку, я села рядом с ним в другое кресло. Некоторое время мы ничего не говорили. Этот полуслепой пристальный взгляд был великолепен.

— Это вы. Вы хорошо выглядите. — Он издал звучный и здоровый смешок. — И молоды. Но, все же, я мог бы держать пари, что это не так. Вы удивлены тем, как я выгляжу?

Эта смесь лукавства и честности — неотъемлемая ортеанская черта. Она воскресила в памяти множество воспоминаний.

— Да, это так.

— Ничего, только время, Т'Ан С'арант , и возраст — все в Бет'ру-элен старятся рано. Это у нас в роду.

Я закрыла глаза, чтобы вспомнить его в прошлом: Халтерн, со светлой гривой, измотанный, в поту; вводящий в заблуждение компетентный человек, не старше, чем… чем теперь Дуг Клиффорд.

Этот голос не менее строго сказал:

— Вы доказали, что я неправ. Я всегда говорил, что вы не вернетесь. И вот вы прилетаете вместе с торговцами?

— У меня было намерение вернуться. Меня отправили в другое место. Наверно, я старалась предотвратить это не так сильно, как могла. Потом, нужно было прийти к соглашению со многими и, кроме того, были и другие люди.

Он медленно кивнул. Свет очага падал на его кожу, делая заметным тончайший чешуйчатый узор, на голубые глаза без белков. При всей физической слабости Халтерна его рассудок сохранял ясность.

— Я рад, что вы вернулись, — сказал он.

— Хал…

Намеренно меняя тему, он сказал:

— Вы действительно заодно с Компанией? Судя по тому, что Клиффорд говорил о них в прошлом, мне трудно в это поверить. Ведь это Компания, которая гоняется за технологией Народа Колдунов?

— Это длинная история, но ответ на все — только «да» и «да». И если уж на то пошло, что здесь делаете вы?

— Мне нравится общество Говорящих-с-землей. Я всегда придерживался созерцательного образа мыслей, был склонен к медитации, ах… Теперь вот это , Кристи. — Он усмехнулся, и по его лицу побежали глубокие морщины.

Я, недоверчиво фыркнув, смогла сказать только: «Здесь спокойно, как в сумасшедшем доме, а вы 'созерцательны', как…» Сравнения ускользали.

Он взял у Сетелен бокал с вином из зиира , протянул руку, чтобы передвинуть фишку на доске для охмир , и под предлогом того, чтобы заставить ребенка помешать угли в камине, быстро перевернул еще две фишки, имевшие благоприятный для него цвет.

Как это назвал Клиффорд — «морвренским триумвират»? Вот что мне хотелось бы знать…

— Вы много общаетесь с этой Альмадхерой, не так ли, Хал?

— Общаюсь?

— Мне говорили, что такширие нет. Официального такширие .

Он изящно затронул эту тему, сказав задумчиво:

— Это было около шести лет назад; ни один из Т'Анов не смог назвать себя Т'АнСутаи-телестре после того как умерла Далзиэлле Керис-Андрете.

Читая об этом в документах, я опечалилась и испытала легкое потрясение: она не была стара. И когда она была (пользуясь обычным языком) Короной, Хал являлся Послом Короны; первым из тайных агентов, каких я встречала.

— После этого провинции довольно хорошо ладили друг с другом, а Т'Аны обычно возвращались в свои телестре . — Он осторожно поставил бокал. — Это не значит, что они не захотят назвать новую Корону, если усмотрят необходимость в таковой.

— Отсутствие этого смущает кое-кого из моих знакомых, — сказала я, подумав о Молли и о возможной реакции других тихоокеанцев.

— Понимаю, что нам следует поговорить — или тот, с кем я должен говорить, это все же Дуглас Клиффорд?

Из другой части помещения донесся шум. Я предположила, что пришли какие-то люди.

— У меня не было времени самой поговорить с Дугом… знаем друг друга по обратной дороге. И всякий раз, когда он глядел на меня с тех пор, как я сошла с корабля, я видела, что он думает об одном и том же — какого черта она делает в мультикорпоративной компании?

— Что вы делаете? — язвительно спросил Халтерн. — Ближе к сути, что вы делаете с ними на Орте?

— Свожу вред к минимуму, — сказала я. — Или, по меньшей мере, рассчитываю это делать.

— Технология Народа Колдунов — единственное, что их у нас интересует?

— Насколько я могла уяснить.

Невозможно было ожидать, что Тихоокеанская Компания станет учиться у «посткатастрофического» мира.

Возникла пауза. Я подумала, что мне следовало выйти и поздороваться с вновь прибывшими, но он остановил меня:

— Я не могу помочь, но стараюсь вспомнить. Кристи, вы помните, что однажды сказала Рурик Орландис? «Вы совершенно иные, нежели мы, и если придете сюда, то нам не останется ничего другого — только меняться. И если когда-нибудь выяснится, что у нас есть что-то нужное Земле…»

— «…да поможет нам тогда Богиня, ибо никто больше этого не сможет!» О да. Этого я никогда не забывала. Вот почему я здесь. Вот причина, по которой я должна была вернуться.