Серебряное зеркало - Джеллис Роберта - Страница 43

— Вы имеете в виду сэра Альфреда? — откликнулся сэр Джон. — Он останавливался на несколько дней, а затем поехал в Кенилуэрт повидать тестя своего брата, находящегося там в заключении. Я могу предположить, что теперь он уже уехал. Это было… дайте мне подумать… прошло дня три? Четыре? Во всяком случае, если вы ищете сэра Альфреда, я не смогу вам помочь. Он не сказал, куда поедет из Кенилуэрта, но, мне кажется, он отправится в ближайший порт, когда услышит новости о том, что король Людовик отказался выступить в качестве посредника…

— Я думал, что это его жена хотела повидаться с сэром Уильямом, — прервал его Гай.

— Его жена? Он даже не упоминал о ней. — Сэр Джон смотрел прямо в глаза Гаю. То, что он сказал, было истинной правдой. Альфред ни разу не упомянул Барбару, потому что она сама была здесь и могла сама говорить за себя. — И в письме Глостера ко мне ясно сказано, что я должен сделать все, чтобы помочь сэру Альфреду повидать сэра Уильяма.

— В письме Глостера, — повторил Гай. — Так сэр Альфред прибыл прямо из Тонбриджа?

— Он определенно прибыл из Тонбриджа, — ответил сэр Джон. — Хотя я его об этом не спрашивал. Зачем мне это знать?

— Он проявляет симпатии к партии короля, — огрызнулся Гай. — Разве вы не знаете, что он друг принца Эдуарда?

— Он также друг вашего брата Генриха, — безмятежно отмахнулся сэр Джон. — Мы больше беседовали о Глостере и Генрихе и о турнирах, на которых он здесь выступал.

— Глостер…

— Глостер мой сюзерен и мой друг. — Голос сэра Джона был тверд и холоден.

Губы Гая искривились в усмешке, но он не дал прямого ответа, сказав только, что проделал долгий путь и устал. Сэр Джон сразу согласился, что пора идти спать, и он как раз собирался отправиться в постель, когда пришли с сообщением о приезде гостей. Затем, не меняя выражения лица, он вежливо осведомился, где Гай предпочел бы спать — у стены или возле камина. Он едва не рассмеялся, увидев потрясенное выражение лица молодого человека. Гай ожидал, что ему как гостю уступят свою постель, но сэр Джон вовсе не собирался оказывать такие почести третьему сыну Лестера, который был на десять лет моложе его.

На следующее утро стало ясно, что Гай полночи пережевывал свой гнев. Он проснулся поздно и, вместо того чтобы сразу уехать, потребовал показать, как идет разборка большой башни, заявив, что ему приказано доложить об этом отцу. Сэр Джон едва удержался от того, чтобы вышвырнуть его. Но, вспомнив, как он перечил Лестеру против разрушения, решил, что отказаться было бы неблагоразумно. Гай, конечно, доложит отцу, что ему не позволили посмотреть, срыта ли большая башня.

Поскольку сэр Джон не хотел, чтобы Гай свободно расхаживал вокруг Уорика, он лично отвел молодого человека на место, где находилась башня. Он отомстил Гаю, продержав его там намного дольше, чем тому хотелось, подробно объясняя, как камень за камнем сносили башню, и внутренне смеясь над тем, что Гай не понимает: работа выполнена настолько осторожно, что стена, в которую встроена башня, даже не была повреждена.

В конце концов, не пытаясь больше прятать свою скуку и безразличие, Гай прервал сэра Джона на середине фразы и стал настаивать на том, что он должен ехать. Когда сэр Джон с напускной заинтересованностью спросил, что он скажет в своем докладе Лестеру, Гай раздраженно подтвердил, что крепость была разрушена так быстро, насколько это было возможно. И чтобы еще раз досадить гостю на прощание, сэр Джон вызвал мастера каменщиков и попросил Гая еще раз повторить ему свои похвалы, так как в основном это была его работа и она должна быть вознаграждена. В какое-то мгновение сэр Джон пожалел о том, что сделал, — он подумал, что Гая охватит приступ неконтролируемого гнева. Но молодому человеку удалось выдавить из себя несколько слов. Больше он не дал перехитрить себя, грубо отказавшись от вежливого предложения сэра Джона пообедать, и уехал, как только вызванный им слуга оседлал лошадей.

Сэр Джон настоял на том, чтобы проводить своего гостя до ворот. В задумчивости возвращаясь обратно, он лицом к лицу столкнулся с Альфредом.

— Шалье сообщил мне, что не может найти мою жену и ее служанку, — выпалил Альфред вместо приветствия.

— Ее спрятали от этого уезжающего мула, — ответил сэр Джон без малейшего колебания, показывая жестом на ворота, из которых выезжал Гай. — Пройдемте в зал, и я вызову ее вниз. Я рад вас видеть. — Он поморщился. — Но думаю, это прежде всего зависит от того, на каких условиях вы покинули Кенилуэрт.

Альфред убрал руку с рукояти своего меча, благодарный сэру Джону за то, что он, кажется, не заметил его угрозы. Он засмеялся и пожал плечами.

— Надеюсь, вы поверите мне, но я не знаю, на каких условиях я покинул Кенилуэрт. Если вы не возражаете, я расскажу историю своего отъезда, но сначала найду Барби и сообщу ей, что все в порядке. Она очень умна и поняла, что, должно быть, я попал в беду, когда увидела, что Шалье вернулся один.

Сэр Джон с восторгом согласился, чтобы Альфред рассказал все сам, так как одинаково не любил, когда изливали радость или проливали слезы. Но этого не понадобилось. Когда они приблизились к дому, Барбара выбежала навстречу и бросилась в объятия мужа. Он прижал ее к себе и, наклонив голову, целовал ее виски, нос, губы. Сэр Джон наблюдал за ними с большим интересом, затем, почувствовав некоторую неловкость, вошел в дом. Он выбросил это из головы прежде, чем ему удалось решить, было ли ему неловко из-за столь открытого проявления любви или он сожалел о том, что его жена вряд ли когда-нибудь будет так встречать его.

Только через несколько минут они присоединились к нему. Помешкав, все еще чувствуя неловкость, он спросил, почему Барбара сначала попросила ее спрятать, а потом сама бросилась им навстречу.

Она громко рассмеялась:

— Мы с Клотильдой наблюдали то из одного, то из другого окна верхнего этажа до тех пор, пока Гай не покинул замок. Я видела, как вы проводили его до ворот, и сначала действительно подумала, что он возвращается с вами назад. Я приготовилась схватить арбалет и выстрелить через окно, но тут узнала Альфреда. — Она снова засмеялась. — Как вы могли подумать, что я могу его принять за другого человека?

Она запнулась, произнеся последние слова, и быстро перевела взгляд с сэра Джона на мужа. В эту минуту ей захотелось выстрелить в него. Его лицо выражало такое самодовольство, что ее охватили и радость, и тревога. Она показала слишком много — это сделало его счастливым, доставило огромное удовольствие ей, — и именно поэтому она должна вернуть его с небес на землю. Она подняла брови и добавила:

— Я знаю Альфреда на протяжении десяти лет: его рост, походку. Волосы у него намного темнее, чем у Гая, так что ошибиться было невозможно. — Затем она вновь посмотрела на мужа. — Намного важнее то, почему ты отослал Шалье из Кенилуэрта. Ты ошибался, думая, что, находясь там, подвергаешься опасности?

— Я не был в опасности, — ответил Альфред, улыбаясь. — Просто Саймон очень хотел побыть в моем обществе. — Затем он описал, как с ним обращались в Ке-нилуэрте, закончив свой рассказ тем, как он случайно встретился с сэром Уильямом, и о реакции Саймона, когда он рассказал ему об этом. — Итак, — закончил он, — я ударил Саймона по голове, упражняясь в единоборстве, и спокойно уехал, прежде чем он пришел в себя.

— Надеюсь, вы не убили его, — забеспокоился сэр Джон.

— О нет, он был только оглушен. Кузнец осмотрел его перед тем, как я уехал. Он нормально дышал, у него не шла кровь из носа или ушей. И я не слышал громких криков, когда отводил его лошадь в конюшню, так что, думаю, он уже выказал признаки жизни. Я уверен, что не нанес ему тяжелой травмы. Вопрос в том, почему он хотел удержать меня? Это глупо! Я ничего собой не представляю, и в Англии я никто.

— Вы — друг принца Эдуарда, — предположил сэр Джон.

— Но не настолько близкий, чтобы Эдуарда можно было заставить что-то сделать, угрожая мне. Другие, более близкие принцу люди, уже использовались таким образом, и причем безуспешно.