Нежный плен - Джеллис Роберта - Страница 60

— Мне придется убить Оража, — сказал он после второго удара. — Я не могу оставить его здесь умирать в огне.

— Убить его? Оставить его здесь? Конечно же, нет!

Ярость вернула голосу Джоанны его обычное спокойствие.

Боевой конь рыцаря — ценная собственность. Мужчина вполне мог заложить небольшое поместье, чтобы купить действительно отличного коня. Матушка постоянно твердила Джоанне о священности собственности: она боролась бы за нее до последнего дыхания. Сама мысль отказаться от такого ценного животного была ей отвратительна. Джоанна не Удивилась тому, что, по ее мнению, показывало истинное отношение Джеффри к своему имуществу. Матушка объясняла ей не раз, что в подобных вопросах мужчины — полные идиоты. Джоанна знала это и по собственному опыту. Ее отец бесшабашно обращался со своим личным имуществом. Иэн тоже ничем не лучше его: швыряется фермами, другими вещами, если его не останавливает Элинор, словно их можно иметь сколько пожелаешь. В обязанности жены входит по мере возможности сдерживать подобную расточительность!

Джеффри взглянул на Джоанну через плечо. Высокая и стройная, она стояла совсем рядом, но где ее не мог задеть свистящий топор. Сохраняя полное спокойствие, девушка крепко держала коня под уздцы. Острые языки огня уже вздымались над крышами домов вдоль всей улицы. Джеффри охватила совсем неуместная сейчас радость.

Как только он поднял Джоанну с земли в грязном переулке, все стало казаться ему полным абсурдом, абсолютным безумием: и то, как она схватила его топор, и ее довольный голос, когда девушка провозгласила, что он в безопасности, и спокойствие, с которым предложила ему разрубить боевым топором дерево, и негодование, настойчивое требование перед лицом почти неминуемой гибели тащить за собой выбившуюся из сил лошадь…

Следующий его удар пошел вкривь, но это уже не имело значения. Дерево вокруг замка треснуло. Джеффри нажал плечом на ворота.

Казалось, его радость сотворила чудо. Вместо узенького проема, через который мог бы пройти только человек, двойные ворота распахнулись, открыв широкий проход, что вел к другому забору и резко поворачивал направо. Джеффри подался вперед с оружием наготове. Треск огня и вопли толпы создавали такой шум, что он не знал, чего ждать за углом. Но ведь необходимо же выбраться из ловушки, в которую они угодили! Жар стоял такой, что, хотя Джеффри и не видел пламени, он определенно знал: ближайшие строения уже объяты огнем. Положение становилось тем более опасным. В любую минуту все вокруг могло взорваться и превратиться в сплошное огненное месиво.

Но чудеса следовали одно за другим. За углом находился еще один проход, который, очевидно, врезался в переулок. Джеффри устремился вперед, Джоанна последовала за ним. Положение казалось столь безвыходным, что он совсем не беспокоился о том, что их ждет в переулке. Он преодолеет этот коридор во что бы то ни стало! К счастью, такой необходимости и не возникло, ибо впереди не было беспорядочной толпы. Перед глазами мелькали отдельные человеческие фигуры, убегавшие с быстротой, на какую только способны люди.

У выхода на улицу Джеффри остановился, намереваясь подсадить Джоанну на коня. Когда он повернулся, его губы пересохли от ужаса. Дома, мимо которых они только что проследовали, пылали. Джеффри быстро посадил Джоанну в седло, схватил уздечку и побежал, увлекая за собой лошадь. Возможно, его паника, как и остальных людей, передалась животному или несколько минут отдыха сделали свое дело, но боевому коню удалось перейти на вполне приемлемую рысь, не замедлявшую движение Джеффри. Никто уже не пытался напасть на них. Для тех немногих, что попадались им на пути, обнаженный топор был грозным предупреждением. Большинство людей даже не смотрели в их сторону, гонимые ужасом.

Вопли впереди возвестили Джеффри о последнем чуде. В этих стенаниях не слышалось ни паники, ни гнева, только предельное отчаяние. Люди, издававшие эти крики, оставили уже всякую надежду и были не в состоянии бороться. Они упадут на месте и позволят огню сожрать их. Это ужасно, конечно, но Джеффри оставался невозмутимым: он достаточно часто слышал подобные вопли из уст побежденных. Завывания становились все громче, по мере того как их подхватывали другие люди.

— Джеффри! — простонала Джоанна.

Впервые в ее голосе прозвучал страх. Джеффри не ответил, не зная, как успокоить девушку. В конце переулка путь им преграждала стена огня. Слева дома уже полыхали, и из этого ада по всей улочке разлетались огромные пылающие хлопья, которые тлели на крышах и подоконниках домов справа. Вскоре их тоже охватит огонь. Кожа на теле Джеффри и Джоанны покраснела и покрылась волдырями. Каждый вдох стал настоящим мучением.

Кое-кто из людей, толпившихся впереди, ринулся на стену огня, но тут же отскочил назад. Джеффри даже не повернул головы. Так им никогда не удастся добраться до площади! Через несколько минут весь переулок, в котором они Находились, превратится в еще одно гигантское месиво пожарища. Фасады строений потонут в огне. Отсюда нет выхода! Джеффри инстинктивно оттолкнул от себя нескольких беженцев, расчищая себе путь. Он не станет задерживать их, не станет добавлять к их мучениям того безрассудства, которого у них и так больше чем достаточно. Тут его пятка ударилась о что-то деревянное, а когда он выдернул шпору послышался хлюпающий звук.

Вода! Стыд охватил Джеффри. Оказывается, он мало чем отличается от тех, к кому испытывает такое презрение за их стенания. Его тоже парализовал страх, и, если он и не рыдал во весь голос, а спокойно стоял и ждал своего конца, то это вовсе не говорило о его достоинствах.

— Слезай! — сказал он Джоанне. — Снимай с себя одежду, всю, кроме нижней. Намочи ее в дождевой бочке. Быстро!

Пока Джеффри говорил, он отстегнул меч и прикрепил его к седлу. Затем стянул с себя тунику и рубаху и бросил их в бочку. Зажав топор между ног, он повернулся к Джоанне, чтобы ссадить ее с лошади и раздеть силой, если она не сможет двинуться от страха. Девушка была явно испугана: ее глаза расширились так, что вокруг радужных оболочек четко обозначились огромные поля белков. Джоанна дрожала всем телом, но тем не менее взяла себя в руки. Когда появлялась необходимость в каких-либо действиях, она приступала к ним, несмотря на свой страх. Девушка соскользнула вниз, и вскоре ее одежда оказалась в бочке. Джеффри уже доставал из нее свою рубаху. Джоанна бросила в воду свою тунику и увидела, что Джеффри обвязывает мокрой рубахой голову лошади. Так животное не видело ничего, но могло вдыхать воздух через прохладную влажную ткань.

Джоанна натянула на себя мокрую тунику, а Джеффри надел свою.

— Разорви это! — сказала Джоанна, протягивая ему свое платье.

— Оно еще понадобится тебе, — запротестовал Джеффри.

— Если ты умрешь, умру и я! — простонала девушка.

Джеффри понял, что это действительно так. Он разорвал платье на две части и обмотал одной из них голову и лицо. То же сделала и Джоанна. Затем Джеффри поднял бочку, что стоило ему немалых усилий, и вылил щедрую дозу ее содержимого на Джоанну. После этого они сообща приподняли бочонок и облили коня. Остатки воды достались Джеффри.

Теперь они уже могли повернуться к стене огня.

— Подними меня на руки, Джеффри, — прошептала Джоанна. — Мне страшно!

Джеффри не мог этого сделать, ибо тогда девушка стала бы уязвимой для огня. Он просто прижал Джоанну своим телом к лошади, вложил ей в руку уздечку и обнял правой рукой за талию. Затем Джеффри поднял топор и потянул Джоанну в сторону бушующего огня. Она хотела было воспротивиться, но в этот миг крышу дома, где они нашли бочку с водой, объяло пламенем. С криком отчаяния Джоанна уткнулась лицом в плечо Джеффри и позволила ему вести себя.

Приходилось идти вслепую. Джеффри не знал, куда они попадут. Он понимал лишь одно: им необходимо выбраться из узкого переулка до того, как на них обрушатся пылающие дома, и что путь вперед короче дороги назад. Впереди не слышалось уже стенаний толпы. Несколько скорчившихся фигурок темнели на фоне красного зарева, которое, несмотря на всю свою ярость, бледнело на фоне серого дня. Эти люди были уже мертвы или почти мертвы от страха, разрывавшего сердца, и жара, сжигавшего легкие.