Нежный плен - Джеллис Роберта - Страница 59

На самом деле его уверенность могла бы и не оправдаться. Джеффри, как и большинство убегающих от огня людей, вряд ли обратил бы внимание на груду красной одежды у изгиба улочки. К счастью, у одного из мужчин, бегущих от пожара, жадность переборола страх: его внимание привлек металлический блеск орнамента на кошельке, прикрепленном к поясу Джоанны, и он вернулся, чтобы завладеть им. Когда он перевернул тело Джоанны, ее апостольник, уже слегка приспустившийся при падении, слетел полностью, обнажив все великолепие ее волос.

— Джоанна! — закричал Джеффри.

Он сразил воришку наповал и спешился, чтобы поднять девушку. Что-то сразу же успокоило его боль, которая сжала грудь и уже подбиралась к горлу. Он ощутил и тепло тела Джоанны, и его упругость. Джеффри не раз приходилось поднимать мертвых. Он мог отличить живое тело от трупа и поэтому прижал девушку к себе.

— О… — вздохнула она, а затем более сильным голосом, не без возмущения сказала: — Мне больно!

Облегчение и злость нахлынули на Джеффри одновременно. Он не знал, что делать: обнять Джоанну и прослезиться от радости, то ли отругать ее и накричать в ярости Но у него не было времени на какие-либо эмоции: в переулок ворвался новый поток людей и налетел на них с Джоанной.

— Встань! — приказал он. — Стой, пока я не посадил тебя на спину коня!

Джеффри поднял Джоанну, положил ее руку на выступ стены и повернулся к лошади. Бедное животное так устало, что ни на шаг не сдвинулось с места, где спешился Джеффри. Никакие потоки искр и дыма уже не пробуждали в Ораже ответной реакции. Боевые лошади быстрее привыкли к близости пламени, чем обычные животные, а двенадцать часов непрерывной работы полностью лишили жеребца какого-либо страха. Джеффри вложил в ножны меч и вскочил в седло, проклиная все на свете за то, что у него нет еще одной руки. Двух просто недостаточно, чтобы управлять лошадью, поддерживать Джоанну и сражаться. Беженцы, появившиеся из-за поворота улочки, дико закричали, увидев человека в седле. От ужаса и негодования они совсем потеряли рассудок. В эти минуты любой человек верхом на лошади становился их врагом.

Инстинкт уберег Джоанну, которая все еще находилась в полубессознательном состоянии, от того, чтобы подвергнуть их обоих еще одной опасности. Когда Джеффри хотел поднять ее, она начала валиться вперед. Страх перед падением так велик, что всегда приводит в действие подсознание человека. Джоанна крепко вцепилась в выступ, на который Джеффри положил ее руку. Она так ухватилась за него, что, хотя ее колени и дрожали, смогла держаться прямо некоторое время. Джеффри успел боком подвести к ней Оража и подхватить, пока она не упала. Он почувствовал, как протестующе напряглись мышцы и сухожилия в его предплечье. Джоанна была стройной девушкой, но почти такой же высокой и крепкой, как Джеффри. Далеко не перышко, чтобы поднять ее одной рукой.

Напряжение длилось недолго. Прежде чем Джеффри оторвал Джоанну от земли, она пришла в себя настолько, что догадалась поднять ногу в стремя. Поэтому Джеффри без труда усадил ее на коня перед собой и пришпорил Оража. Тот после нескольких тяжелых шагов рысью остановился. Джеффри снова вонзил шпоры в бока лошади, но теперь избежать столкновения с приближающейся толпой было практически невозможно. Ему ничего не оставалось делать, как, заставив Оража пятиться в проход между двумя домами, взять поводья в руку, которой он придерживал Джоанну, и снова обнажить меч.

В обычной ситуации толпа, вооруженная только ножами и подобранными на ходу деревяшками, не представляла бы опасности для всадника с боевым оружием. Как правило, лошадей тоже приучали сражаться своими смертоносными копытами и цепкими зубами. Но от усталости Ораж просто не имел сил поднимать копыта и бить ими. Джеффри казалось, что бедное существо вот-вот падет замертво от разрыва сердца. Хуже того: из-за Джоанны Джеффри не мог свободно замахнуться мечом. Знай он, что им придется задержаться здесь и сражаться, он прикрепил бы ее седельную подушку позади себя. Поскольку Джеффри полагал, что им удастся избежать столкновения с толпой, он, конечно же, захотел устроить девушку перед собой, чтобы можно было придерживать ее своим телом.

Яростные вопли приветствовали оборонительный маневр Джеффри. Он стиснул зубы и прижал Джоанну к седлу.

— Отпусти меня, — послышался ее слабый, но внятный голос. — Отпусти меня. Я возьму твой топор и буду отбиваться справа. Ты защищай левый фланг.

Джеффри открыл было рот, но ничего не сказал. Он считал, что в крайнем случае женщина может защищаться ножом. Но, когда Джоанна хладнокровно соскользнула вниз, застегнула кожаный ремень топора на своем запястье и взяла оружие двумя руками, Джеффри промолчал. Она гораздо отчаяннее своей матушки! Даже в самых гневных своих тирадах по поводу своенравия жены Иэн никогда не обвинял Элинор в том, что она хватала его оружие.

Заметив с одной стороны меч, а с другой — топор, вожаки толпы замешкались. В это секундное промедление взгляд Джоанны остановился на клейме топора.

— Джеффри! — воскликнула она. — Любимый! Ты в безопасности!

Более не соответствующего действительности и более нелепого замечания нельзя было и придумать. Будто под. тверждая это безумное заключение, дома напротив них с треском рухнули, лишь только Джоанна произнесла последнее слово.

Грохот, треск, пламя, появившееся по воле провидения, порыв воздуха из зева пылающего ада — все это было им сейчас на руку. Люди думали уже только о самосохранении. Вопли ужаса не шли ни в какое сравнение с криками людей, только что готовившихся к нападению, и вся толпа, как один человек, обратилась в бегство. Некоторые слепо повернули на юг; другие в истерике бросились туда, откуда пришли. В одно мгновение все сплелось в безумную, яростную массу. Джоанна, смело встретившая врагов, жалобно захныкала. Ее ужас был настолько велик, что она почти не чувствовала страха перед огнем, который уже виднелся в проходах между домами. Джеффри тоже был потрясен, хотя и знал, что спасти этих людей от самих себя невозможно. Больше всего его беспокоило, как им с Джоанной выбраться отсюда. На мгновение его охватила паника. Джеффри не слыл трусом, но он не имел никакого желания сгореть заживо, будучи запертым в этом проходе. Подобная смерть и не из достойных, и не из легких.

Бросив мимолетный взгляд через плечо, Джеффри заметил, что за выступом домов есть еще один проход, по которому можно уйти от пожарища. Хотя рядом не было стены, Джеффри не мог развернуть коня: улочка слишком узка. Один быстрый вопрос убедил Джеффри, что Джоанна может передвигаться. Он опустил ее на землю и спешился сам. Здравомыслие подсказывало ему, что нужно немедленно бежать, оставив изнемогшего коня.

Вероятно, на их пути окажутся заборы или ворота, достаточно широкие для человека, который сможет в случае чего перелезть через них, но не для лошади. В первую очередь Джеффри отвечает за Джоанну! Тем не менее он не может допустить, чтобы преданный и дорогой ему слуга умер в муках ужаса.

Со слезами на глазах Джеффри обошел Оража и, подняв меч, приставил его к горлу коня.

— Здесь достаточно места, чтобы развернуть Оража. Проведи его через проход задним ходом, Джеффри.

Ослабевший от потрясения и страха голос Джоанны прозвучал тем не менее уверенно. Должен же быть какой-то выход? Джеффри с благодарностью потерся щекой о мягкую морду коня и опустил меч. Одного взгляда назад хватило, чтобы отбросить все мысли о немедленном бегстве. Толпа в переулке продолжала отчаянную битву. Крыши домов на этой улочке уже пылали. Джеффри потянул Оража назад, и животное вяло зашевелилось.

Когда Джеффри оказался во дворе позади дома, он немало испугался, обнаружив себя именно… во дворе, и к тому же закрытом со всех сторон высоким забором. Но, прежде чем он успел отругать Джоанну за ложную надежду, которую она пробудила в нем, девушка предложила ему топор и показала на закрытые ворота. Джеффри на мгновение уставился на нее в недоумении, затем взял твердой рукой топор.