Меч и лебедь - Джеллис Роберта - Страница 21

Охваченный порывом, Рэннальф дал клятву верности священным мощам и получил из рук Стефана копье со знаменем войска Соука. Использование оружия в подобной церемонии было также модным нововведением, хотя многие давно использовали символы для распознавания друг друга в турнирах и битвах. Это новое веяние Рэннальф одобрял.

Торжественная часть была почти закончена. Король выступил вперед плечом к плечу со своими вассалами, как бы подтверждая готовность поддерживать Рэннальфа.

— Вассалы Рэннальфа Слиффордского, вы будете почитать своего лорда как графа Соука?

— Да! Да! — проревела группа слева с искренним энтузиазмом. Чем выше по ступеням власти поднимается их лорд, тем выше их собственная значимость.

— Вассалы Соука, согласны ли вы иметь Рэннальфа Слиффордского, мужа единственной дочери вашего прежнего графа, в качестве своего графа и сюзерена?

Наступила напряженная тишина. Каждый знал о предстоящем бое сэра Рэннальфа, но для тех, кто откажется, затаив зло, могут наступить плохие времена. Даже люди из партии Осборна не были готовы противостоять Рэннальфу. За неделю при дворе они многое узнали о новом графе, и никто не хотел почувствовать его гнев на себе. Тем не менее они хорошо подготовились. Сэр Джайлс прочистил горло.

— Мы слышали ваши слова, сэр, и знаем, что Рэннальф Слиффордский — ваш преданный вассал. Но мы желаем, чтобы нами руководил настоящий мужчина. Пусть сэр Рэннальф докажет, что он заслуживает преданности!

— Сэр Рэннальф, — обратился к нему Стефан, — ты принимаешь вызов?

— Вынесите мой щит, — откликнулся Рэннальф грубым голосом. — Пусть тот, кто осмеливается проверять меня, дотронется до него.

Треугольный вогнутый щит, утолщенный и обитый сверкающей медью, повесили на столбе, пока оруженосцы приводили боевых коней для рыцарей. Во главе с сэром Джайлсом медленно подошли пять вассалов и дотронулись до щита своими копьями. Королевский герольд сделал вид, что записывает имена, хотя у него уже был список. Среди бросивших вызов сэра Герберта Осборна тем не менее не было.

Рэннальф, пробежав глазами список, что-то быстро сказал герольду. Трубы снова заиграли.

— Милорды! — призвал герольд. — Один из вассалов прежнего графа Соука распускает грязную клевету про нынешнего графа. Сэр Герберт Осборн, вас вызывает лорд Рэннальф, граф Соука, чтобы вы защитили свою честь, прежде чем сядет солнце, или признали свои наговоры грязными сплетнями.

Крик был повторен на поле другими герольдами, но ответа не последовало. Рэннальф знал, что сэр Герберт отсутствовал, но все же надеялся, что тот объявится. Он хотел выяснить с ним отношения лицом к лицу, несмотря на то, что говорил Лестер, чтобы не атаковать поместье Осборна, ведь это может привести к войне. Невыгодно воевать против собственного вассала, потому что страдает земля и независимо от исхода битвы сюзерен все равно терпит убытки.

Когда прошло необходимое время, стало ясно, что сэр Герберт не собирается принять вызов. Рэннальф снял щит со столба и проследовал в конец поля. Первым его противником оказался сэр Джайлс. Когда тот опустил копье, чтобы передохнуть, Рэннальф едва поборол желание нанести ему смертельный удар. Он не чувствовал враждебности по отношению к сэру Джайлсу, который даже ему нравился, он ценил его как рассудительного и надежного человека. Импульс убить появился исключительно из желания показать Кэтрин свою военную доблесть. Кэтрин вряд ли обрадовалась бы, если бы он умышленно убил человека, которого она давно знала и считала верным другом.

Герольды затрубили, и церемониймейстер воскликнул:

— Во славу Господа, сражайтесь!

Рэннальф прицелился чуть выше и левее щита сэра Джайлса. Если копье попадет в цель, противник будет сброшен с лошади, а если соскользнет, то пройдет над плечом сэра Джайлса и не причинит ему вреда. Лошади топтались по травянистому дерну, пришпоренные седоками, но удар был неудачным. Копье Рэннальфа раскололось, сэр Джайлс проскользнул около щита Рэннальфа.

Но, в общем, бой выдался на славу. Зрители громко приветствовали обоих рыцарей, трубы пели победные мелодии, свежий ветер остужал слишком горячие головы — словом, праздник начался хорошо.

Кэтрин со своего места хорошо было видно поле. Во время боя она неотрывно следила за мужем, и каждый раз, когда копье старого друга сэра Джайлса поднималось для удара, она замирала от ужаса, проклиная всех мужчин и их способ выяснять отношения. Королева, которая сидела рядом с ней, понимала, что сейчас творится в душе этой молодой женщины — она и сама когда-то испытала странное ощущение, когда сердце разрывается между страхом, гордостью и возмущением за дорогого человека.

Следующие два круга поединка оставили зрителей неудовлетворенными. Собравшиеся поглазеть на турнир понимали, что воины сдерживают силы. Трибуны были неодобрительно молчаливы — они пришли посмотреть рыцарский турнир и увидеть пролитую кровь, простая демонстрация искусства боя была не в их вкусе.

Следующим противником Рэннальфа оказался юноша, претендующий на титул барона. Ему не принесет вреда, если он свалится с лошади, решил Рэннальф и слегка поработал с ним, пока юный рыцарь не перевалился через круп своего коня. Рэннальф сделал круг около королевской ложи и победно поднял копье. Это приветствие относилось к королю и королеве, но Рэннальф посылал его и Кэтрин. К несчастью, она это не увидела, так как не поднимала глаз, но Рэннальф не очень расстроился.

Третий круг был повторением второго. На четвертом, развеселившись от того, как удачно все складывается, Рэннальф совершил ошибку. После двух столкновений он должен был поменять копье, но не сделал этого. Эта беспечность чуть не обернулась серьезной раной, ибо на сей раз Рэннальфу попался опытный противник. Но, слава Богу, он все-таки удержался в седле, копье рыцаря проскользнуло над правым плечом Рэннальфа, больно ударив древком по челюсти. Неистовый рывок щита поднял древко копья противника выше, и Рэннальф отразил удар.

Он склонился над лукой седла. Происшедшее ошеломило его. Ему требовалось всего десять минут, чтобы прийти в себя, но у него не было даже двух. Жеребец повернулся по привычке и потрусил к своему месту в конце поля. Привычка также удержала Рэннальфа в седле, человек с многолетним опытом сражений должен быть почти без сознания, чтобы выпасть из седла.

Он молча взял новое копье, протянутое оруженосцем, и поднял его, но взгляд его был безжизненным. Привычка помогла ему твердо держать оружие, но при этом он не видел достаточно хорошо, чтобы прицелиться. Второй удар, после которого ему удалось удержаться в седле, расщепил копье противника. Ему удалось усидеть на лошади после третьего столкновения. Замешательство прошло, и он мог нормально владеть своим телом, но чувствовал слабость, как после тяжелого дня сражения.

На этот раз у Рэннальфа была десятиминутная передышка до выхода на поле пятого противника. Он ждал у барьера, прижимая руки к телу, чтобы унять дрожь, и облизывая сухие губы. Сейчас ему казалось, что он с радостью отдаст графство Соука за кубок вина. Он мог приказать Джону принести его, но гордость не позволила сделать это. Никто не скажет, что Рэннальфу Слиффордскому нужно освежиться после четырех поединков. Еще три круга, это все, что ему нужно выдержать, тогда он сможет отдохнуть. Рэннальф надеялся, что рукопашный бой отложат до следующего дня. Это было обычным явлением, сражения происходили в первый день, а рукопашный бой — на следующий. Но так как планировались только пять поединков, Рэннальф сам настоял, чтобы все произошло сразу. Мысль о перенесении рукопашного боя на другой день исчезла. Гордость не позволяла ему требовать уступок.

Пятый противник оказался самым сильным. Он так ловко сидел в седле, что выбить его казалось невозможным. Одна пара копий была сломана, и Рэннальф, вернувшись к барьеру, чувствовал тошноту от переутомления. Лишь один луч надежды был у него. Он рассчитывал на недостаток противника. Тот неумело нес щит, прижимая его к телу, это очень опасная тактика. Рэннальф не хотел убивать или серьезно ранить кого-нибудь из своих новых вассалов. Его желание показать себя прошло, но он не был уверен, что сможет выдержать еще пару ударов умелого всадника. Он пришпорил жеребца, также уставшего, направил его, молясь, чтобы тот не споткнулся, и бросил его вбок, на лошадь соперника в самый последний момент. Его копье, задев выступы чужого щита, скользнуло по его выпуклостям. Рэннальф уперся в него телом и с облегчением увидел, что оно направилось вниз, разрывая кольчугу соперника.