Пилот (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 16

— Более чем!

— Так я могу надеяться на ваше благоразумие, молодые люди? — обернулся юношам контрразведчик.

— Так точно! — вытянулись они.

— Вот и славно! В таком случае, я не стану далее занимать ваше время.

— Ваше благородие, — дернулся Витька.

— Слушаю вас.

— А вы не знаете, что с Надей?

— Я так полагаю, вы интересуетесь мадемуазель Ли?

— Да.

— Для вашего здоровья будет гораздо лучше, если вы оставите означенную особу в покое. Что же касается существа вашего вопроса, то, насколько мне известно, отец решил отправить ее учиться в столичный институт. — Поручик бросил взгляд на наручные часы и добавил. — Борт уходит буквально через час. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

— Более чем. Благодарю вас.

— Вот и чудненько. Господин капитан второго ранга, вы не проводите меня?

В первый момент Зимин опешил от подобного предложения, но сразу же сообразил, что контрразведчик хочет сказать ему что-то непредназначенное для других ушей.

— Прошу! — сделал он характерный жест и двинулся вслед за поручиком.

— Владимир Васильевич, — негромко начал тот. — Я слышал, к вам скоро приедет ваш брат?

— Да.

— Может так случиться, что его превосходительство обратится к вам с одной просьбой.

— С какой?

— Вы все узнаете в свое время… или нет.

— Какого черта вы темните? В конце концов, будет весьма странно, если я откажу в просьбе родному брату!

— Так-то оно так, но уж больно… в общем, если решитесь, дайте нам знать. Немедленно!

Последние слова уже не были похожи на просьбу, и Зимин это прекрасно понял. Как и то, что никакого иного выхода у него, собственно говоря, и нет.

Март устало развалился на диване и хлопнул по колену друга.

— Приземляйся. Отбой боевой тревоги. Все, можно выдохнуть. Как говорится, инцидент исперчен…

— Исчерпан, — хмуро поправил Ким.

— Темный ты человек, Витька, это же Маяковский!

— Какой еще Маяковский?

— Владимир Владимирович, поэт-футурист и просто глыбища! — ответил Колычев, с некоторым опозданием сообразивший, что толком и не знает литераторов в этой реальности.

Но, судя по кислому виду друга, русская словесность вообще и поэзия в частности его сейчас интересовали меньше всего.

— Март, я должен ее увидеть. Попрощаться. Все сказать… Будь другом, тут же рядом, давай съездим к ней!? — взмолился влюбленный со всей силой своих чувств.

— Ты уверен?

— На все сто!

— Ладно, так и быть. Но надо подумать, как это сделать…

— О чем речь? — спросил только что вошедший в комнату Зимин.

— Владимир Васильевич, мне очень надо, — сбивчиво заговорил Ким, умоляюще глядя на капитана. — Последний раз. Я вас очень прошу, разрешите нам съездить попрощаться с Надеждой. Она ведь все равно уедет. Ничего уже не станет хуже…

Первым побуждением сурового рейдера было обматерить несчастного влюбленного большим петровским загибом, но тот выглядел так трогательно и искренне, что он не смог ему отказать, а может, вспомнив собственную юность, и не захотел.

— Черт с вами, молодые люди, — махнул он рукой.

— Спасибо, — едва не бросился ему на шею Витька.

— А вот это уже лишнее, — отстранился капитан. — Тем более, времени у вас не так много, так что поторопитесь.

С этими словами он бросил Марту ключи от своего «Паккарда», после чего, как будто стесняясь проявленной доброты, продолжил максимально суровым тоном:

— Очень надеюсь, что в этот раз вы меня не подведете. И самое главное: более нигде не задерживаться и ни в какие истории не влипать. Категорически!

— Так точно! Спасибо. Мы мигом! — вразнобой отвечали ему друзья, после чего опрометью бросились к гаражу.

После начала войны все воздушные пассажирские перевозки на Дальнем Востоке были сразу же отменены. Слишком уж велика была вероятность наткнуться на японский корвет. Единственным исключением оставалась «Звезда Владивостока» — роскошный воздушный пакетбот, снабженный тремя палубами разных классов, собственным рестораном и даже люксовыми каютами со всеми удобствами, совершавший регулярные рейсы между Центральной Россией и ее азиатской окраиной.

И именно на этом, не слишком скоростном, но очень комфортабельном судне отправлялась в свою новую жизнь Наденька Ли. Сменив осточертевшую ей косу и гимназическую форму на взрослую прическу и модный английский костюм из тонкого дорогого шевиота, добавив, пусть и сдержанных, но весьма дорогих украшений и дамских аксессуаров, она выглядела теперь просто сногсшибательно, и сама прекрасно знала об этом. Во всяком случае, все встречные мужчины поглядывали на нее с нескрываемым интересом.

Жаль только, что никто не пришел ее проводить, но, возможно, это и к лучшему. Отец все еще злится, а мачеха никогда ее не любила. Разве что подружки могли бы оценить модную шляпку и сумочку, но она позже непременно сфотографируется и пошлет им карточку. Пусть завидуют…

— Здравствуйте, Надежда, — раздался за спиной знакомый голос.

— Вы? — удивилась девушка, увидев перед собой Марта и Виктора. — Господи, мальчики, как же хорошо, что вы пришли меня проводить!

— Это тебе, — смущаясь, протянул букет из красных роз Ким.

— Спасибо, — мило покраснела барышня.

— Куда летишь? — поинтересовался Март.

— В Петербург. У меня там тетка. Буду учиться в медицинском. Не сразу, конечно, надо сначала гимназию окончить. Но на будущий год — обязательно! Вы себе не представляете, как я об этом мечтала! Сиятельная, блестящая столица. Дворцы, музеи, театры…

Она все щебетала и щебетала, рассказывая о том, как рада оказаться далеко-далеко отсюда, где ее ждет новая, интересная и совершенно замечательная жизнь. Но в какой-то момент даже ей стало неудобно, и замолчала, заметив, наконец, что Ким как-то похудел и осунулся, а на щеке у него плохо припудренный синяк.

— Уважаемые пассажиры, — раздался хриплый голос из колокола громкоговорителя. — Прошу вас проследовать на посадку!

— Мне пора, — вздохнула Надя и, лукаво улыбнувшись, добавила. — Если когда-нибудь появитесь в городе на Неве, можете даже навестить меня. Но только предупреждаю, никаких вваливаний с медведями, шампанским и цыганами без предупреждения! Сначала звонок по телефону, уговоримся на время и место. Потом только обеды, букеты и взгляды горящие.

— Счастливого пути, — улыбнулся в ответ, оценив ее юмор, Колычев.

— Спасибо вам, мальчики, — вдруг вырвалось у Наденьки.

— За что? — удивился Виктор.

— За то, что помогли мне избавиться от Пужэня! И вообще, за все за все!

С этими словами она подскочила сначала к Киму и чмокнула его в щеку, потом поднялась на цыпочки и проделала то же самое с Мартом и, круто развернувшись, с необычайной грацией и ощутимыми флюидами женственности, торопливо застучала каблучками по пути к посадочному терминалу.

— Мерлин Монро, епта… А она ничего так, секси… — только и смог хмыкнуть Март, глядя ей вслед.

— Ты что-нибудь понимаешь? — недоуменно спросил Витька, когда предмет его страсти исчез за раздвижными дверями.

— Витя-Витя, — покачал головой его приятель. — Ну что тут непонятного? Девчонка она боевая, но при этом еще и умная. Выходить замуж за младшего сына одного из предводителей маньчжурского клана и сидеть взаперти в четырех стенах ей не улыбалось. Клетка — она клетка и есть, даже золотая. Ты на своей шкуре испытал… Вот и нашла двух лох… лосей, которые не побоялись связаться с Пужэнем и всей его родней.

— Но ее репутация?

— А что репутация? Помолвка расстроена, а это главное. И отец поспешил отправить непутевую дочь туда, где ее никто не знает.

— Тогда получается, она нас использовала? — широко распахнул раскосые глаза Ким.

— Аллилуйя! — усмехнулся Март. — Наконец-то дошло! Не просто использовала, а поимела с особым цинизмом. Нет, что ни говори, а все зло от баб, — убежденно резюмировал он. — Поэтому, заклинаю тебя всеми буддистскими идолами, перестань быть влюбчивой вороной и займись лучше делом!