Каменное сердце генерала (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 19

Назад мы ехали в полной тишине. Все мои мысли в это время занимала Таура. Я должна ее увидеть и постараться хоть чем-то помочь. Из-за меня она оказалась на больничной койке. Не выйди я ночью из палатки, не столкнись с Берном, глядишь…

Корила себя всю дорогу, но понимала, что ничего не изменить. Мне бы хоть минуточку с ней поговорить, увидеть, поддержать. Поэтому по прибытию первым делом разузнала, где лежит Таура. Под предлогом, что хочу принять душ, отправилась к палатке лагерного эскулапа. Она находилась на краю одной из хижин и плохо просматривалась с центра, прикрытая раскидистыми ветвями деревьев. Позади густой лес шелестел листвой, особой тихой музыкой сопровождал трель сверчков. В сумерках он выглядел зловеще и одновременно манил шепотом. Призывал войти в чащу и затеряться, навсегда покинув это страшное вражеское поселение.

У входа меня встретил худощавый пожилой мужчина с тазом воды в руках. Я впервые своими глазами увидела эскулапа, когда до этого лишь слышала о нем. Старик был одет в рубашку, расшитую красными узорами и просторные хлопковые серые штаны. Длинные седые волосы заплетены в косу. Какой он расы, так сразу сложно понять, но точно не эспер. Наверное, из горгов.

— Я пришла навестить Тауру. Позволите войти? — он кивнул и отошел в сторону.

Внутри палатки было тихо и темно, пахло травами и лекарственными порошками. Впереди стол со знахарской утварью, а в дальнем углу топчан, на котором, укрытая белой простыней, лежала белокурая девушка. С замиранием сердца я подошла к ее постели и опустилась у изголовья на колени. Взяла ее за руку и взглянула на лицо.

— О, Солнцеликая! — вырвалось из уст животным страхом. Он бил ее по лицу! Опухший нос, ссадины, расплывшиеся под глазами синяки. — Будь проклят этот урод! Вечно гореть ему в котлах огненного Ханаана! — хотелось собственными руками разорвать пасть твари, сотворившей такое.

Таура сжала с силой мою руку и улыбнулась. Удивительно! Какой же храброй надо быть, чтобы после всего еще и улыбаться.

— Ничего, Мэлори, недолго им пировать осталось, — угрожающе оскалилась девушка и у меня дыхание перехватило. Она не шутила.

— Почему Имин тебя не вылечил магией? Я сейчас же пойду к Кайсу…

— Не надо. Имин на другом прииске. Я дождусь. Ничего со мной не сделается. Мэл, — заставила она меня наклониться ниже к ее лицу. — Нужна твоя помощь, — я замерла, внимательно вслушиваясь в ее слова. — Сегодня перед сном ты должна пойти в лес вместо меня и передать это, — она пошарила рукой под простыней и наспех вложила в мою ладонь крохотный свернутый трубочкой листочек, перетянутый тонкой нитью. — Когда все уснут, зайди за палатку эскулапа. Спит он, как убитый, но будь тихой, как мышка. Отсчитай ровно двенадцать шагов прямо в лес. Остановись у пня и присядь на траву. Жди, когда прилетит сыч. Привяжи к его лапке послание и возвращайся. Если услышишь что-то подозрительное, сразу избавься от листка. Не храни его у себя под подушкой. Туда может заглянуть Каспиана. Держи всегда при себе, чтобы в любой миг могла проглотить или сбросить. Если послание попадет в руки эсперов, все рухнет, и мы не выберемся отсюда живыми.

— Я все сделаю, — отозвалась еле слышно и вздрогнула от звона колокольчика, что оповещал о начале ужина. Подскочила и приподняла юбку платья. Быстро привязала сверточек к торчащей из нижнего белья резинке и прижала ладонь к груди. — Да хранит тебя Солнцеликая. Поправляйся и ни о чем не думай. Я справлюсь, — пообещала и выбежала из палатки, едва не сбив с ног старика. Извинившись, пошла дальше уже медленнее, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Глава 17

Этот ужин стал для меня настоящим испытанием на прочность. От взглядов, что приковала к себе моя скромная персона, дымился затылок. Кусок в горло не лез, и я незаметно для себя опустошила целую чарку прохладного вина. Нервы сдавали, казалось, опасность прямо за спиной и вот-вот кто-то подойдет, обыщет и обнаружит у меня послание для сопротивления. Я не знала, что именно написано на клочке бумаги, не было времени изучить. От пристального внимания развился дикий страх и мания преследования. Я вздрагивала от каждого громкого шума и затравленно поглядывала на Кайса. Он обещал разобраться со мной после ужина, и я с ужасом ждала расправы. Эспер Харис как раз сидел рядом с генералом и что-то на эмоциях ему рассказывал, бросая в мою сторону недобрые взгляды.

Убежать бы отсюда, забиться в угол и закрыть голову руками. Скинуть с себя тревожные мысли и просто забыться глубоким сном. Но куда там! Упорно сидела, лелея внутри ненависть к захватчикам. Не спустись они в наш мир, осталась бы я калекой при Храме, но что если та жалкая жизнь гораздо лучше новой? Столько страха натерпелась за эти дни, что боязно заглянуть в будущее.

Вырисовывая пальцем на пустой тарелке невидимый узор нашего рода, старательно отгоняла все плохие мысли, иначе могла сорваться и без разрешения сбежать. Причем ломанулась бы в загон под защиту Вербы. Сегодня обязательно раздобуду для нее лакомство, чего бы мне это не стоило. Надо поблагодарить амфисеру за спасение. Пожалеть, проявить доброту, которой так не хватает животному от злобного хозяина.

Кстати о нем! Вскинула взгляд, заметив движение за столом эсперов. Кайс вдоволь наговорился с вояками и вышел из шатра. Сегодня он был одет проще, чем обычно. Белая легкая рубашка нараспашку и свободные светлые штаны. На ногах кожаные сандалии — самое то, в такую жару. Лоснящиеся волосы, будто грива породистого скакуна спадала волнами на мощные плечи. Глаза горели потусторонним сапфировым блеском. Вид такой, что хоть картину пиши. Аж дух захватило, когда он двинулся размашистым шагом в мою сторону. От страха или от восхищения? Скорее все вместе.

Он не стал подходить к столу мерцающих и вырвал меня из девичей толпы призывным жестом. Я покорно встала и пошла вслед за ним по притоптанной дорожке, что вела к хижинам эсперов. Кайс ведет меня к себе в дом?

Так и вышло. Он остановился у деревянных ступеней хижины и пропустил меня вперед. Стараясь не споткнуться, поднялась на крыльцо и вошла внутрь. Повернулась лицом ко входу, внимательно слушая, как под ногами эспера скрипят половицы. Он прошел мимо потухшего очага и наполнил чарки вином.

— Сядь за стол, — приказал, а сам не спешил садиться.

Я подчинилась и сложила руки на дрожащих коленях под столом. Боялась смотреть в лицо генерала, от того сделала вид, что увлеченно разглядываю корзинку с фруктами.

— Угощайся, — пододвинул ко мне ближе корзинку. — Не бойся. Бери, — но я не шелохнулась и ничего не ответила. В горле скопился такой огромный ком страха, что ни кусочка не пролезет. — Я позвал тебя, чтобы выяснить, как на самом деле ты оказалась в загоне. Лжи не потреплю! — стоя напротив, уперся руками в край стола и наклонился ко мне. — Смотри мне в глаза и рассказывай, — ничего не оставалось, как поднять взгляд и погрузиться в опасные синие озера, обрамленные густыми ресницами. Блики от горящих в подсвечниках свечей причудливо плясали на мерцающей поверхности его завораживающих глаз. Смогу ли соврать? Если нет, то к чему приведет меня правда?

— Вчера ночью мне не спалось, — проговорила тихо и тяжело вздохнула, собираясь с силами. — Я вышла из палатки, чтобы попить воды и отправилась на кухню. Увидела ведро с крысами и взяла одну, чтобы покормить амфисеру. Я знаю, что она несла мою клетку из обители. Стало жаль, что Верба лишена свободы и постоянно сидит на привязи.

— А ты знала, что могла лишиться жизни, и яд амфисер смертелен для представителей вашего мира? — я кивнула в ответ. — Продолжай.

— Я подошла к забору, позвала Вербу и кинула ей крысу. Она сначала зашипела, а потом съела. Я уже хотела уходить, когда… — его глаза сверкнули, будто молнии в черных зрачках вспыхнули. Не сумею соврать. Он сразу поймет. Уже губы задрожали и во рту пересохло. Хитрости и изворотливости придется учиться, а сейчас просто глупо пытаться его обмануть. Осознавая, что правда, скорее всего, выйдет мне боком, продолжила уверенным тоном: — Когда Берн подошел ко мне, схватил, лишил голоса магией и… хотел силой взять меня прямо там. Я чудом вывернулась и прошмыгнула через щель в загон, — говорила, четко вспоминая ту жуткую картину, будто снова оказалась в ночи наедине со зверем, и ощутила, как слезы покатились по щекам, — Верба отогнала от меня других амфисер и не подпустила Берна. Он ушел. Вытащил из палатки Тауру, надругался над ней и избил. Сейчас она лежит у эскулапа и не может подняться с постели. Не было никакого побега. И я бы ни за что не вышла из этого загона, если бы вы, эспер Кайс, не пришли, — отчаянно смахнула слезы, наблюдая за тем, как в глазах генерала зарождается сапфировая буря. На строгом лице заходили желваки. Шея вытянулась в напряжении до выпирающих вен. Он задышал так часто и шумно, словно долго бежал и только сейчас остановился. Я вжалась в плечи, не в силах совладать со страхом перед высшим смертоносным существом. Что он теперь сделает со мной? А еще как назло память подкинула в голову мысль, что под платьем прячется важная записка. В том месте кожа огнем загорелась и на лбу выступила испарина.