Госпожа не-мертвых (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 58

На время Селеста оставила в покое Архлана и ни о чем не расспрашивала. Не видела смысла пока что разговаривать. Он, во-первых, был слишком слаб, во-вторых, находился в шоке после освобождения, в-третьих, гвардейцы просветили, кто его освободил, отчего парень окончательно впал в ступор. Только и мог, что смотреть на Госпожу круглыми глазами, хорошо хоть, молчал.

Рассвет наступил. Младшие заснули в дальнем углу пещеры, в безопасности; гвардейцы обустраивали лагерь, вяло споря по поводу очередности дежурства. Селеста готовилась потрошить первого из чародеев. Пленных магов напоили сонным эликсиром, в ближайшие пару суток им не светит проснуться, сейчас удобное время, чтобы порыться в их памяти. Лучше бы, конечно, действовать ночью, когда солнечные лучи не ослабляют вампиров, но тонкие пути, в частности менталистика, в наименьшей степени подвержены враждебному влиянию светила.

Как всегда. Связанное, несмотря на бессознательное состояние, тело человека. Страховка из Вантала и ещё одного старшего рядом. Транс.

Госпожа действовала бережно, пока не определившись, как поступит с магом. Поэтому смотрела осторожно, плавно переходя от ассоциации к ассоциации, стараясь не повредить хрупкие глубинные слои чужого сознания. Возможно, она являлась единственной мастерицей в Талее и сопредельных странах, способной настолько аккуратно работать с чужим разумом. Имелись и другие чтецы памяти, но оставленные ими следы скрыть было невозможно.

Спустя два часа Селеста еле слышно вздохнула и выпрямилась, поводя плечами. Мышцы вампиров тоже устают, их тоже сводит, хочется размять, просто в куда меньшей степени, чем у людей.

— Вантал, ты никогда не задумывался, почему людям всегда чего-то мало? — спросила она у сержанта, принимая обязательный кубок с питьём.

— Мне кажется, мессена, до определенной степени жадность, скорее, благо, — отозвался вампир. — Она стимулирует на развитие, заставляет идти вперед. Потому Темный нас ею и наделил.

— Замечательная формулировка. Ты совершенно напрасно отказываешься выступать с проповедями.

— Благодарю, мессена, но это совершенно не то, чем я хотел бы заниматься.

— Именно по этой причине стоило бы. С возрастом разум костенеет, перестаёт быть гибким, воспринимать новые концепции. А стагнация, как известно, означает смерть. Лучший способ измениться — поместить себя в некомфортную среду, — привычно сказала Селеста. Она в последнее время частенько заводила подобные разговоры, подготавливая соратников к виражам судьбы. Конкретных планов у неё пока не было, но то, что деградировать дальше она им не даст, знала четко. Окружающие перемены предчувствовали и потому ходили настороженные.

— Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что вы увидели в памяти мага, мессена?

— Это совместный проект нескольких группировок. Правда, пока не знаю, целиком или отдельных представителей, надо смотреть остальных. Даже не думала, что они в принципе способны договориться между собой! — слегка поудивлялась Селеста. Она, конечно, разные альянсы на своей памяти видела, но жрецы разных сект, аристократы и королевские чиновники прежде в одной упряжке не ходили. — Бессмертие оказалось призом, объединившим природных врагов…

— Что мы будем делать, мессена?

— Ещё не решила. Мы с Сыном Моря сейчас ведем сложную партию, не хотелось бы добавлять в неё переменных.

Видя, что Госпожа погрузилась в свои мысли, Вантал тоже замолк.

Обрести бессмертие элита людей пыталась всегда. Сколько вообще может прожить человек? Обычный дворянин — лет сто-сто пятьдесят, представитель старой знати, с детства подвергавшийся сложным ритуалам, мог и двести протянуть. Маги, осознанно развивавшие энергетику и помогавшие телу мутировать в правильном направлении, доживали до трехсот-трехсот пятидесяти, сильнейшие из них переваливали через четырех вековой срок. Многое зависело от рода, от накопленных уникальных знаний, от собственного упорства и трудолюбия. Долгий путь, устраивавший далеко не всех.

Хотелось всего, сразу, и чтобы не напрягаться.

Они не могли не обратить внимание на вампиров. Вот она, вожделенная вечная жизнь — только руку протяни! Моральные и социальные аспекты их не смущали, люди власти всегда считают себя выше общепринятых норм. Куда в меньшей степени жаждущих бессмертия устраивали иные аспекты бытия не-мертвым: необходимость пить кровь и дневной сон, равнодушие к привычным для человека наслаждениям, уязвимость перед солнечным светом. То, что сам процесс перерождения смертного в вампира оставался тайной, раздражал и пугал. Всё-таки религия играла большую роль в мировоззрении, атеистов этот мир не знал.

Кого-то гнев Морвана останавливал. А кого-то — нет.

При всём желании Селеста не смогла бы остановить исследования. Сначала у неё банально не имелось возможности — к проводимым в Академии экспериментам её не допускали, да и положение её тогда оставалось шатким. Самой бы выжить. Потом, обретя свободу, она установила порядок, при котором пропавших своих искали, находили и вытаскивали из застенков. За подданных она мстила, по возможности демонстративно и жестоко. Получалось не всегда, потому что ответственные за похищения зачастую занимали очень высокие должности, но она старалась.

Несколько сложнее обстояла ситуация с «посторонними» восставшими, не успевшими попасть в под пригляд общин. О них банально не знали, они считались сами по себе. И, с точки зрения существующей системы отношений, не являлись подданными Селесты, то есть она не имела права защищать их. Именно поэтому одной из основных обязанностей глав являлось скорейшее нахождение молодых восставших и взятие их под крыло.

«Кому-то достанется, — сделала в уме пометку Госпожа. — Особенно если все трое пойманы в одном регионе».

Глава 19

Учеба шла тяжело. Изменившаяся энергетика требовала новых, ещё не существующих, методов работы с ней и львиная доля времени уходила на монотонные полу-теоретические изыскания. То есть придумать упражнение, выполнить его, зафиксировать результат, чуть изменить, снова выполнить, снова зафиксировать. До бесконечности. Здорово помогал мэтр, некогда прошедший через нечто подобное, Каше была безумно благодарна ему за поддержку.

Немногочисленные удачи внушали оптимизм, подстегивали желание трудиться. Тем более что перспективы радовали — одержимость духом наделила её уникальными способностями. Которым, кстати, уже нашли практическое применение.

— Пятый и восьмой меридианы перекрыты структурами на основе духа, в меньшей степени вода и земля, — сидя в позе лотоса, сложив пальцы в мудру «яг» и закрыв глаза для лучшего сосредоточения, диктовала магичка. — Очень сложная структура в районе верхнего узла, с правой стороны сформировала не до конца.

— Не успели, значит, — пробормотал ведущий запись Вадор. — Хорошо.

Дальнейшей работе помешала распахнувшаяся дверь и ввалившийся в неё Алат.

— Ты не вовремя, — не отвлекаясь от занятия, бросил старший маг.

— Да к вам как ни зайди, всегда не вовремя, — не смутился бандит. — А я ведь не просто так пришел. Держи, с тебя десятка.

Вадор поймал брошенный в его сторону тощий мешок, куда немедленно сунул нос.

— Каше, перерыв, — чернокнижник поднял глаза на старого поставщика и, чего уж там, приятеля. — Где достал?

— Места знать надо, — ухмыльнулся Алат. — Добрые люди поделились, можно сказать, добровольно. Привет, красавица. Всё страдаешь?

Не говоря худого слова, Каше выдохнула в него языком пламени, на что тот только ухмыльнулся, тряхнув гривой черных волос. К колдовству Алат относился с уважением, но бояться не боялся. С ним вообще было легко и просто общаться, хотя, конечно, сам по себе любой старший вампир не прост, и Алат не исключение.

— Ты, стало быть, мой крестничек? — перевел внимание на Архлана бандюган.

— Не пугай парня, — тихо буркнул под нос Вадор. — Дай очухаться.

Интонации у него были самые обыденные, и носа он из мешка не вытащил. Тем не менее Алат, направлявшийся к столу, на котором робко жался новичок, свернул в сторону и уселся на стул. Колдуна он знал давно и успел выучить, в каких случаях с ним лучше не спорить.