Голоса животных и растений - Корочанцев Владимир Алексеевич - Страница 13

— Старый осел с новой попоной, — сквозь зубы процедил заирский журналист Маланда ва Каманда, комментируя борьбу за власть, разгоревшуюся в его стране под флагом «движения к демократии и многопартийности» между находившимся у власти 30 лет президентом Заира Мобуту Сесе Секо, с одной стороны, и оппозицией — с другой.

Слушая иной раз по радио или телевидению какой-либо африканской страны очередное «эпохальное» обращение к народу, невольно вспоминаешь мудрое выражение бурятов: «Осла узнают по ушам, дурака — по речам». Или популярное выражение осетин: «Осел как ни разжиреет — все осел». Разумно было бы внять голосу здравого смысла, исходящего от китайцев и монголов, которые остроумно подметили: «Насыпь ослу в уши хоть золото, хоть навоз — он одинаково замотает головой». Нельзя отмахиваться и от мнения народа волоф: «Как бы осел ни тряс головой, от ушей не избавится».

Ученые доказали, что ослам вольготнее всего в родной стихии, то есть в ослином обществе. Чем больше ослов вокруг, тем раскованнее ощущает себя каждый из них. Ничто в такой однородной социальной среде не нарушает гармонии и покоя. Ослы хорошо понимают друг друга и не обижаются один на другого. В отличие от людей, осел не бьет своих. «Осленок спокойно сосет сзади ослицу», — исстари одергивают сомалийцы расшалившихся детей. А в Конго кивают в знак согласия, добавляя: «Маленький леопард не боится пятен своего отца». Не бывало еще казуса, когда бы ослица пнула приладившегося сзади к ее сосцам сына или дочь. Амхарцы теоретически допускают такой редкий случай, но с оговоркой: «Когда осел лягает осла, зубы у них остаются целыми». Однако горе барану или овце, если они попытаются усыпить бдительность ослицы!

Тем не менее не будем чересчур легковерны и восторженны. Осел не такое уж бессловесное и безобидное животное. Приниженность его нередко бывает напускной. «Упрямый осел лишь принимает покорный вид», — предупреждают проницательные японцы. «Осел лягается и кусается, как и его отец», — ставит точку над «i» народность волоф… Да, осел не бьет своих, но чужим следует быть настороже с ним.

— В моем народе овамбо с детства учат: «От осла всегда жди пинка», — сказал мне Сэм Нуйома, будущий президент Намибии. (Это было еще до провозглашения независимости страны, когда он не являлся главой государства, а еще только вел переговоры с пятеркой ведущих западных держав.) — В трудном деле надо быть постоянно начеку: не предвидеть опасность — легкомысленно.

Конечно, кому понравится, когда вмешиваются в его дела, диктуют, какую политику проводить, каких руководителей выбирать, какие книги читать, какую музыку слушать? Видный лингвист Ахмед Артан Ханге, директор Института лингвистики в Могадишо, привел мне старинную пословицу: «Осла и того, кто суется в чужие дела, бьют по щекам».

Отношение к ослу зависит от обстоятельств и от его личных качеств — да позволит нам читатель выразиться так напыщенно и красиво. «Если твой господин — осел, не говори ему «чош!» — предостерегают армяне («Чош!» — окрик, которым понукают осла). В переводе на русский это означает примерно следующее: «При плешивом не доставай гребешок». Бывают, разумеется, исключения из правил. Малагасийский писатель Арсен Рацифехера как-то раз с непроницаемо суровым лицом пошутил:

— И глупая речь приходится к месту, если ее держит осел и все понимают это.

В России из глупой речи давно «насобачились» легко и непринужденно делать гениальную: все зависит только от того, чьи уста эту речь изрекают.

Скудеет мысль, меркнут и теряются идеалы, мельчают люди… «Кони перевелись — поле за ослами», — сокрушались в прошлом грузины, словно бы предугадывая события конца XX — начала XXI века. Пока осел занимает высокое положение, ему не рявкают: «Чош!» — перед ним падают ниц. Но верить в искренность почитания ослов все-таки не стоит. По крайней мере, для себя лично надо определиться в этом. Сомалийцы предостерегают: «Не тронь осла, пока он не пнул тебя копытом». У нас в России существует эквивалентное выражение, правда, оно звучит менее безобидно… Сирийская же пословица гласит: «Умер осел кадия — весь город явился, умер кадий — никто не пришел». (Наверное, и при живом кадии у города было свое мнение о его осле. И суть здесь не в осле, а в кадии.)

У народов, говорящих на языке суахили, есть легенда. С одним человеком, слепым от рождения, однажды случилось чудо: на мгновение он вдруг обрел зрение — и в тот же момент перед ним оказался осел. Зрение тут же вновь померкло, но весь воображаемый мир для него с этого времени сконцентрировался вокруг видения осла. Осел для него стал чем-то особенным — прекрасным, большим, умным. Когда кто-нибудь при слепом хвалил какую-то вещь, тот непременно спрашивал: «А похожа ли она на осла?» И все вокруг удивлялись такому сравнению. Наконец люди спросили его:

— Почему, бвана (господин), ты все сравниваешь с ослом?

И слепой рассказал, как однажды открылись его глаза и первое, что он увидел, был осел; и с тех пор весь мир для него заключается в образе осла. «Красивый, как осел! Большой, как осел! Длинный, как осел!» И ко всему прочему слепой тоже добавлял слова, означающие сравнение с ослом.

Услышав легенду, я подумал, значит, при известных обстоятельствах осел действительно может стать мерой красоты, ума и всего хорошего, что только есть в этом мире! Ничего не скажешь: умную сказку сочинили жители Восточной Африки.

Образ осла в легендах и сказках разных народов и стран подобен ограненному алмазу — всякий раз оборачивается новой, неожиданной стороной. С одной стороны, осел и мудр, и сметлив, и находчив; это пример благоразумия, хитрости, даже предприимчивости, он удачлив в спорах с другими зверями. С другой стороны, тот же осел бывает непроходимо глуп, твердолоб, упрям, доверчив — и одновременно подл, похотлив и т. п. В общем, он прост как правда: его низменные желания — все как на ладони. Его глупость, упрямство и непомерное самомнение приманивают к нему хищников, стремящихся сожрать его.

Все это как нельзя лучше оттеняет противоречивое отношение людей к милейшему, симпатичнейшему животному. В восточной сказке «Старик, мальчик и осел» старик и мальчик поочередно садятся на осла, внимая неодобрительному ворчанию людей. Когда же старик взвалил осла на свои плечи, то услышал — и, может быть, на сей раз не без оснований — оскорбления в свой адрес:

Сказка сказке рознь. В сомалийских сказках, отражающих быт странствующих по пустыне кочевников, видна арабская традиция. У ночного костра вам могут часами рассказывать о проделках героя народных сказок Абу Наваса, и оклеветанное молвою бедное животное — осел — предстает уже в ином свете. Вот одна из сказок…

Однажды на деньги, ссуженные ему халифом, хитрец Абу Навас купил красивого белого ослика. Через некоторое время к нему явился сосед и попросил одолжить приглянувшегося и ему, соседу, длинноухого. Абу Навасу не хотелось расставаться с любимцем, и он солгал:

— Осла нет дома.

Однако в этот миг осел, как на грех, загорланил.

— Разве это ревет не твой осел? — спросил сосед.

— Ты кому больше веришь — мне или ослу? — упрекнул его Абу Навас. — Ты пришел за ослом или послушать, как он кричит? Так вот, и я могу кричать: иа! иа! иа!

Мораль этой сказки такова: не проси у человека то, что ему дорого; он на любую хитрость пойдет, лишь бы отвадить просителя… К слову сказать, в Танзании и Кении я тоже слушал сказки об изобретательном поэте Абу Навасе и хитроумном зайце, названном его именем.

Однако не будем увязать в деталях. Миру и впрямь без ослов не обойтись. Как и до Всемирного потопа, на свете отыщется место всем: и глупым ослам, и умным. И не надо торопиться с хулой на почти не размыкающее уст животное. Предки крымских татар и турки всегда советовали меньше прислушиваться к подсказкам из толпы, а больше доверяться собственному суждению. «Не обрезай хвост осла твоего в толпе, ибо один говорит, что он длинен, другие — что он короток», — обосновывают они свою точку зрения.