Опасное замужество (СИ) - Черная Оксана - Страница 48

— Только не говори, что пошёл на всё это ради любви, Родерик, я не поверю.

— Ты думаешь, что я предал Длань? — мужчина осклабился, попытался меня вновь поцеловать, но я рванулась изо всех сил, упала на пол, оставив в руках Родерика клочки своей рубашки. — Они предали меня первым. Только не говори, что не понимаешь. В любом случае потом всех убьют. Сама же говорила, что принц не успокоится. Так зачем оставлять лишние уши и глаза? Только вот тебя никто и не собирался убивать, ты слишком ценна. Я сделал тебе одолжение — проживёшь в холеной, золотой клетке, а не в холодном и сыром подземелье.

— Да? А ты что? Золото будешь считать?

— Буду. А если умру, то с мыслью, что ты будешь страдать от неправильного выбора, Лиса. Раз ступив во мрак, нельзя возвращаться к свету, потому что мрак — это грязь которая, всегда с тобой. Я не поверю, что ты отказалась от всего, от своих привычек.

— Я сделала это, Родерик. И готова была сделать больше.

— Воровке не стать королевой! Что бы ни произошло, что бы ни случилось, все будут знать, что ты воровала и была частью Длани. Ты права, я живу прошлым, потому что знаю, что оно всегда со мной. Или ты надеялась на чудо, что все простят и все забудут? — Родерик цыкнул, встал и отошёл от моей клетки. — Или веришь в искупление? Веришь?

— прочёл ответ по моим глазам и покачал головой. — Я так и думал...

Посади зверя в клетку. А он всё равно будет мечтать о свободе, о зелени травы, о тёплых ласках солнца. Пусть Родерик украл меня и увёз куда-то очень далеко, потому что темнело тут гораздо раньше, а ещё суховей песок сквозь щели старого дома заносил — он сыпался с потолка, это всё равно ничего не меняет.

Воровке не стать королевой, но я и не об этом мечтала. Как умело всё опошлил Родерик! Впрочем, что с него требовать? Он ведь любит только себя.

— Утром у нас будут гости, Лиса, и мы с тобой распрощаемся навсегда. Ты же ведь согласна, что клетка хуже смерти? А я знаю того, кто ни за что не причинит тебе вреда, кто. Того, кому ты нужна живой.

Догадка у меня была, но я хотела до последнего верить, что Родерик на такое не способен. Это была бы идеальная месть!

Лиса, попавшая в капкан, отгрызает себе лапу, а Родерик пошёл ещё дальше несчастного животного, он решил избавиться от всего, что могло ему мешать. Он мог говорить всё что угодно, любую глупость, но! Родерик знал Мастеров также плохо, как и меня, раз решил, что я смогу как-то ему повредить, останься живой, плохо, потому что я всё равно ничего не сказала бы — это раз, а второе — Мастеров бы Родерик не интересовал, даже если бы сбежал! Теперь же он будет их очень беспокоить, потому что меня забрал. Вот до чего доводит желание дешёвой мести, хотя в случае Родерика она стала очень дорогой.

Место моего пленения пахло странными южными запахами. Я догадывалась, куда меня вывез Родерик, и это мне не нравилось. Это то самое место, с которым так обстоятельно боролся Тео — центр работорговли. Куда ещё можно было меня деть?

Даже Длань не относилась к торговле людьми очень и очень. скептически. Наверное, потому что не любили посредников, таких гиблых и ненадёжных, как работорговцы, хотя и пользовались их услугами. А Родерик ничем, похоже, не гнушался.

Дом был старым, скрипучим и очень, очень пыльным. Здесь явно давно никто не жил, поэтому Родерик его и выбрал — не будет лишних свидетелей. Что-то мне подсказывало, что моя голова и голова графини, которой я представлялась, в цене выросли настолько, что десять раз обогнали и Тео, и Родерика.

Я догадывалась, кому может предложить Родерик меня в качестве товара. Когда постоянно воруешь не только вещи, но и сведения для Длани, то наживаешь себе целую уйму врагов. В этом плане Тео досталась жена с бога-а-атым приданым!

Сверху вновь посыпался песок: кто-то усиленно прохаживался над моей головой, да ещё всё сдабривал огромной порцией громких слов. Спор был оживлённым, бурным. Я на всё это отвечала ухмылкой, хотя внутри всё трепыхалось: если чудо не произойдёт, Тео меня никогда не найдёт. Я наделась на постоянство Длани, а они всех обвели вокруг пальца. Родерик и вовсе оказался слишком озабоченным своими проблемами и чужими обещаниями, чтобы сложить два и два и прийти к единственному верному решению — бежать. Тогда Тео было бы легче... Теперь же следы так запутались, что оставалось только уповать на чудо и на таланты людей Тео, которые способны все из -под земли достать.

Сколько времени прошло? Сколько я трепыхаюсь жалкой птичкой на проволоке, повиснув между небом и землёй?

Шаги сверху сместились влево, туда, откуда начиналась лестница. Тяжёлые шаги, много людей, куча запахов. Перевернувшись набок, тоскливо посмотрела на решётку. Пусть Родерик и не делал её сам, но проверил на совесть: не оставил никаких лазеек, которыми я могла воспользоваться. Только решётка, только клетка, а моя последняя надежда, что я убегу позже, рушилась на глазах. Буквально.

Подвал, в котором я теперь обитала, был суше и чище той дыры, в которую меня засунула Длань. Но он оставался подвалом, моей тюрьмой. Лестница заскрипела, заставив меня вынужденно приподняться на локте. Прищурившись, недовольно и настороженно осматривала тех, кто спустился в это королевство мрака, сырости и паутины. Родерик не особенно обо мне заботился, ровно настолько, чтобы ноги не протянула, поэтому мужчина, спускавшийся первым, узнал меня не сразу.

— Чтоб я сдохла. — пробурчав себе под нос, разозлённо выдохнула и отползла в самый дальний угол клетки. — Родерик, нашёл же ты того, кому я точно нужна живой.

Даниар, один из самых крупных торговцев краденым. Я ни разу его не видела, но слышала о нём многое — этого было достаточно, чтобы нарисовать себе очень подробный портрет в своей голове. Ну и, конечно же, тот самый драгоценный кулон в форме золотого цветка, который мужчина никогда не снимал. За него предлагали баснословные суммы, но воровство у этого мужчины могло стоить жизни. И это я тоже знала, потому что когда-то давным-давно, ради кое-какого сотрудничества, Длань вынудила меня украсть этот кулон, чтобы потом его вернуть. Только крайней осталась я, нажив себе очень злого врага — я ведь пробралась в его святая святых, стащила то, что так дорого ему, узнала, как можно попасть туда.

М-да, Родерик, пора снять шляпу перед тобой! Ты впервые обошёл меня.

— Меня не интересуют такие вещи, Родерик. Ты же знаешь, что.

Голос Даниара, напоминающий самый дорогой лиловый бархат, замолк, когда увидел меня. Я же, разглядывая холеное лицо мужчины, искала на нём хоть какой -нибудь намёк на своё будущее, но вместо этого видела лишь холодную, неприступную красоту, от которой становилось тошно. Вот тебе и красавчик!

— Кто это? — Даниар, спустившись в окружении слуг вниз, изумлённо перевёл взгляд на Родерика. — Неужели та самая. Лиса?!

«Та самая» — это чесало моё самолюбие. Это обо мне так говорят? Поверить не могу! Чем же заслужила я такую славу? Последний вопрос был лишним, это я и так понимала.

— Та самая воровка, укравшая мой ключ? — Даниар подошёл к моей клетке почти вплотную, даже не опасаясь, что я могу что -то сделать. — Я себе представлял её совсем иначе.

Тут от стыда чуть не провалилась. Дело было даже не в моей одежде и не в моём виде — об этом я беспокоилась меньше всего, а в том, что я, такая опытная и прожжённая жизнью воровка даже не догадалась, что кулон был ключом. Теперь то, что было перед этим, имело совсем другое значение.

Алисия, ну ты и... балбеска! Воровка, воровка... Грош тебе цена, воровка Алисия!

— Хорошенькая, — Даниар склонился ниже и улыбнулся. — Если переодеть, так вообще.

Стыд, схлынувший будто морская волна, нахлынул вновь. Мне стоило огромных усилий не покраснеть: ещё и хорошенькая! Как -то только Тео считал меня. красивой.

— Ну-ка?

Родерик не вмешивался, только хмуро наблюдал. Сначала я сгоряча подумала, что дело снова во мне, но всё оказалось проще: получив задаток, Родерик немного успокоился и отошёл в сторону. У! Продажная шкура!