Император из двух времен (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 78

Семью я, фактически, уже потерял.

Молодец. Мо-ло-дец…

Щека горела. Нечего было и думать в таком виде идти по дворцу. Блин, опять я думаю о том, что будут шушукаться. Права Маша, совсем я с этой короной перестаю быть человеком…

В дверь коротко постучали.

От нехорошего предчувствия ёкнуло сердце. С чего бы стучали СЮДА?

– Да!

На пороге появилась баронесса Улезко-Строганова. Её губы были поджаты в гримасе крайнего неодобрения.

– Говорите, Клавдия Петровна. Что-то случилось?

Та кивает.

– Случилось. Государь, прошу меня простить, но меня крайне беспокоит ваша с Государыней размолвка.

Раздражённо отвечаю:

– Вам-то что за дело?

Но та была неумолима и решительно заговорила:

– Государыня в последние дни много плачет и, вообще, находится на грани нервного срыва. В таких условиях возможен выкидыш, и я настоятельно требую…

Я вскочил на ноги.

– Что?!!

Баронесса удивленно посмотрела на меня.

– А Государыня вам не сказала? Что ж, это многое объясняет. Да, она беременна, и поэтому я настоятельно…

Я пулей выскочил из комнаты.

Машу я нашёл в её кабинете. Она стояла, глядя в окно и даже не сделала попытки обернуться.

Бросаюсь к ней, сгребаю её в охапку и начинаю бешено целовать её мокрые от слёз щеки.

– Маша, счастье моё… я так счастлив… люблю тебя… спасибо тебе…

Жена резко отстранилась, и, промокнув щеки платочком, холодно уточнила:

– Улезко-Строганова проболталась?

– Да, радость моя, почему ты не сказала?! Я так рад!!! Я счастлив!!!

Ледяное:

– Порадовался? А теперь – уходи. Это ничего не меняет в наших отношениях. Решение мной принято. После окончания протокольных мероприятий Олимпиады, я с детьми уезжаю на Остров. И свой долг перед Империей я уже выполню там.

Восторженно прерываю её.

– Блин, Маша! Какая к чертям Империя?! Какой Остров?! У нас будет ребёнок! Господи! Спасибо Тебе, Господи!!!

Маша сделала шаг назад и указала пальцем на дверь.

– Уходи. Я тебе уже всё сказала. Между нами всё кончено. Уходи.

Не слушая её бросаюсь к двери.

– Егоров!

Адъютант Императрицы вскочил:

– Слушаю, Ваше Всевеличие!

– Так, эти двери, обе створки, настежь. И все двери на нашем пути – настежь!!! Быстро!!!

– Слушаюсь, Ваше Всевеличие!

Я подхватываю Машу на руки и несу, целуя, по коридорам дворца. Она брыкается. Навстречу попадаются офицеры и прочие сановники, глядят на разворачивающуюся в коридорах Дома Империи сцену кто удивленно, кто пораженно, а у большинства и просто челюсть отвисла…

Возмущенное:

– Что ты делаешь?! Нас же все видят!!! Отпусти немедленно!!! Я не хочу!!!

Безумно целуя:

– Пусть видят… Мне плевать… Я люблю свою жену… Пусть завидуют… Для меня нет никого, кроме тебя… Прости меня, дурака… Прости за всё… Никому и никогда тебя не отдам… Никогда не обижу, клянусь тебе… Спасибо тебе… Спасибо… Радость моя…

У меня как барьеры обрушились. Стены крепостные. Я готов был… ну, буквально на всё готов был.

Яростное брыкание:

– Куда ты меня несёшь?! Я же сказала, что не сделаю шаг через порог квартиры!!!

Горячо целуя солёные щеки:

– Я тебя туда внесу на своих руках… Мою любимую женщину… Тебе не придется делать этот шаг… Я его сделаю за тебя… Нет, солнце, нет, не говори мне больше ничего, всё это в прошлом. Это была глупость, это была ошибка… Никаких больше ошибок и разговоров… Ты – моя. А я – твой. Навек. Навсегда…

Брыкания затихли. Её шепот на ухо:

– Сердце женщины нужно завоевывать. Иногда вновь и вновь. Искренне. Любя. У тебя получилось, любимый мой…

Егоров, глядя на нас, явно уже весь пунцовый, распахнул двери нашей квартиры.

Но нам уже всё равно. Пусть смотрит. Пусть видят. Нам всё равно.

Прямо при всех Маша обвивает мою шею руками. Наши губы соединяются в сладком и счастливом поцелуе.

КОНЕЦ КНИГИ