Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya - Страница 2

Карстед покинул храм и вернулся к рыцарям, где ещё довольно неважно выглядящего Дамуэля допрашивал другой рыцарь. Его вынесли из храма без сознания, но теперь он был в силах сидеть и разговаривать. Судя по всему, рыцари прислали к нему кого-то, способного использовать исцеляющую магию.

— Как только допрос Дамуэля завершится, мы закончим на сегодня. Завтра мы проведем расследование в отношении заключённых, — сказал Карстед.

Как командующий рыцарями, он получил в ответ на это серию отточенных воинских салютов.

Дамуэль же, услышав его слова, робко задал Карстеду вопрос.

— Господин Карстед… эм… ученица?

— С ней всё хорошо. Ты хорошо защитил её, несмотря на разницу в магической силе.

У низшего дворянинаа, такого как Дамуэль, естественно, было гораздо меньше магической силы, чем у высшего дворянина, вроде графа Биндевальда, а потому Карстед был искренне впечатлён тем, насколько способным тот себя показал.

После его слов Дамуэль смог расслабиться, почувствовав облегчение.

— Благодарю за похвалу, — сумел выдавить он.

По окончании допроса Дамуэля рыцари разошлись, и Карстед отправился отдыхать в казармы. Он думал, что возвращение домой без предупреждения вызовет проблемы, поскольку, по мнению своих домашних, он сейчас находился в центре на собрании герцогов. «Я определённо делаю это совсем не для того, чтобы не разговаривать с Эльвирой без Фердинанда», — заверил он себя, прежде чем взмахнуть рукой, чтобы вызвать свой штап и постучать им по желтому магическому камню.

— Ордоннанц (приказ, донесение), — сказал он, и магический камень принял форму белой птицы. — Завтра на обеде будет господин Фердинанд. Пожалуйста, приготовьтесь к его визиту.

Проговорив сообщение, Карстед взмахнул своим штапом, мысленно приказав птице отправиться к Эльвире. Ордоннанц вернулся почти сразу.

— Не может быть, господин Фердинанд? Я немедленно займусь приготовлениями, — трижды повторила птица ответное послание звонким нетерпеливым женским голосом, прежде чем снова превратится в камень.

Всё-таки, пригласить Фердинанда было просто отличной идеей.

На следующее утро Карстед пошёл допрашивать заключённых. Первым был глава храма, Бёзеванс. Фердинанд расследовал его преступления настолько тщательно и во всех деталях, что Карстед чувствовал себя до крайности вымотанным его педантичностью. Тем не менее, больше всего раздражала Вероника, которой каким-то образом удавалось защищать Бёзеванса всё это время.

— Я удивлён, что она умудрилась защищать тебя так долго, — сказал Карстед.

Он был уверен, что Бёзеванс поднимет шум и начнёт спорить, когда будут перечислены все его многочисленные преступления, но всё, что тот сделал, это бессильно свесил голову. Казалось, он действительно был опустошён тем, что Сильвестр собирался наказать его старшую сестру.

Но в отличие от полностью сдавшегося Бёзеванса, граф Биндевальд, казалось, был полон решимости хранить молчание. Похоже им придётся использовать магический инструмент, позволяющий заглянуть в память, как только Сильвестр вернется с собрания герцогов. Карстед не знал, чья магическая сила будет наиболее совместимой, но он точно не завидовал тому, кому придёться просматривать воспоминания графа. Он просто молился, чтобы цвет его собственной магической силы не был бы схож с цветом графа Биндевальда.

— Добро пожаловать, господин Фердинанд. Я так благодарна вам, что вы посетили наш дом несмотря на то, что вы так заняты, — произнесла Эльвира.

Когда Карстед вернулся домой с Фердинандом, то не смог сдержать тяжелый вздох, хотя и знал, насколько иначе Эльвира обращалась с ним и с Фердинандом. Сейчас её улыбка была в три раза приятнее, чем та, которую она демонстрировала обычно, и свои волосы она сегодня уложила в особенно изысканную причёску.

Когда они закончили ужин, Карстед отослал из комнаты слуг, сказав, что у него есть важный разговор, и посмотрел на Эльвиру. Она ответила ему взглядом, ожидая его слов.

— Эм-м… Эльвира, этим летом мою… эм… дочь крестят.

— Неужели. И кто же её мать? — спросила Эльвира, сузив тёмные глаза и следя за малейшими изменениями лица Карстеда.

— Эм-м… Розмари. Это крещение Розмайн, дочери Розмари.

— Вот как, но у Розмари не должно быть детей. Её семья никогда бы не промолчала, если бы у неё был ребёнок. Разве ты не помнишь этих дураков и то абсурдное высокомерие, которое они выказывали после того, как их дочь вышла замуж за высшего дворянина? Как они делали одно необоснованное требование за другим по отношению к нам? Этим ты только разожжешь новую вражду между семьями Торделид и Розмари, — ответила Эльвира, сердито напомнив ему, что именно родственники Розмари были изначальной причиной того, что её сторонились.

Карстед начал было возражать, но Эльвира продолжила, прервав его:

— Вся эта неразбериха, наконец, утихла, и ты хочешь начать её снова, представив её ребёнка? Я этого не позволю… Или, я бы не позволила, но, учитывая, что господин Фердинанд здесь, могу представить, что за всем этим стоят какие-то важные обстоятельства. В зависимости от этих обстоятельств, я могу предложить вам свою помощь.

— Эльвира, вы действительно мудрая женщина. Мне нужна ваша помощь, и я смиренно прошу вашего сотрудничества. — сказал Фердинанд.

— Конечно, господин Фердинанд, если вы так просите.

Фердинанд начал объяснять Эльвире обстоятельства. Талантливая девочка по имени Розмайн пройдёт крещение как дочь Карстеда, а затем будет удочерена герцогом во время той же церемонии крещения. И он, и его старший брат герцог хотели, чтобы она была удочерена, потому что они уже убедились, что она станет огромным благом для всего Эренфеста.

— Конфликт начнется заново, если родственники Розмари узнают о существовании этой девочки, поэтому я предлагаю провести крещение, не объявляя, что она дочь Розмари. Я выступлю как её мать, и заодно обучу её, чтобы она не опозорила Карстеда и нашу семью.

— Это было бы очень полезно, Эльвира. Похоже, что довериться вам было нашим самым правильным решением. — похвалил её Фердинанд.

Эльвира ярко улыбнулась от комплимента Фердинанда. Как и ожидалось, взять с собой Фердинанда на переговоры с Эльвирой оказалось гораздо эффективнее, чем если бы сам Карстед попросил её о такой услуге, несмотря на то, что был её мужем.

— Я до некоторой степени обучил её, пока она была в храме, поэтому я не думаю, что она опозорит вас своим поведением, но вам придётся завершить её обучение, чтобы она не допустила каких-либо ошибок, находясь в особняке герцога.

— Невероятно, вы сами её обучили, господин Фердинанд? — спросила Эльвира, широко раскрыв глаза.

Похоже, она задавалась вопросом, способен ли Фердинанд, печально известный своей суровостью, который был жесток даже с рыцарями-учениками, способен нормально вырастить ребёнка.

Карстед хорошо понимал её чувства. Ему тоже показалось что он ослышался, когда впервые услышал это. Фердинанд, должно быть, весьма жёстко воспитывал Розмайн, судя по тому, как грациозно она двигалась и насколько искусно играла на фэйспиле, но она, тем не менее, доверяла ему и полагалась на него. Карстед впервые видел, чтобы ребёнок эмоционально привязался к Фердинанду. Он всё ещё помнил, какое потрясение он испытал, увидев, как Розмайн пряталась за Фердинандом во время истребления тромбэ.

— Я обучал её, потому что считал, что в будущем она должна быть удочерена дворянином, — сказал Фердинанд, перед тем как начать рассказывать подробности о Розмайн.

— Она отличный помощник, когда дело доходит до оформления документов, и у нее большое количество магической силы. У неё довольно простой ход мысли, который легко понять, и хотя временами она действительно демонстрирует поразительное отсутствие здравого смысла, она очень и очень неглупа. Попытки привить ей дворянское воспитание, несомненно, принесут достойные плоды. Кроме того, хотя она быстро учится, я, к сожалению, не могу научить её чему-либо о женственности.