Хозяйка перекрёстков (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 25

Остальные бросились в атаку почти одновременно с ним, и пространство вокруг телеги быстро превратилось в поле битвы.

Я легко увернулся от бандита с топором, сделав шаг вперед и в сторону. Встретил второго ударом посоха в нос, и только потом пустил в ход кинжал – резанул оборванца по тыльной стороне ладони, заставляя выронить нож. Тут же развернулся к первому, пнул его под колено. Тот согнулся и взвыл от боли. Я добавил ему локтем в челюсть. Развернув посох, швырнул его, как копьё, в спину третьего, который как раз пытался стащить с телеги одного из фермеров.

Урок, который преподала мне Хестия, пошёл на пользу – я старался постоянно двигаться, не держать клинок на виду, бить коротко и быстро, следить за ногами. Здорово мешала липкая густая грязь вокруг повозки – ноги в ней то скользили, то вязли, темп движений сбивался. Но в этом смысле мы все были в одном положении. Налётчики и вовсе были в дырявых сапогах, а то и в чунях, сплетенных из коры.

Но всё же кинжалом я колол и резал редко – чаще просто бил кулаками, коленями, выворачивал запястья противников какими-то шальными приёмами айкидо. Злости на этих людей не было, поэтому я не мог заставить себя резать их, почем зря.

А вот фермеры не особо церемонились. Видно, выплескивали накопившийся адреналин. Тому бандиту, которому я съездил по лопаткам посохом, спустя пару мгновений раскроили башку тяжелой дубиной. Еще один получил в бок вилами и, вырвавшись, бросился бежать напролом через заросли. Третий, зажатый с двух сторон, получил страшный удар дубиной в колено – меня аж передёрнуло от звука раздробившейся кости и последовавшего за ним истошного вопля.

Пока фермеры, дружно работая дубьём, молотили рухнувшего в грязь бедолагу, я оказался один на один с главарем. Тот сдаваться не собирался и, гулко ударив топором в щит, бросился на меня.

А вот этот оружием владеет явно получше остальных. Я невольно попятился, уклоняясь от размашистых яростных ударов, и крепче перехватил кинжал. К счастью, двигался здоровяк не особо шустро. Или это мне просто кажется на фоне улучшенных амальгамой рефлексов?

Непрерывно нападая, разбойник оттеснил меня к повозке, так что пришлось переходить в контратаку. Я ринулся вперед, сокращая дистанцию и входя с ним в клинч. Перехватил занесённую для удара руку с топором, вывернул запястье, попутно удивившись, как легко удалось преодолеть сопротивление. Вроде здоровый мужик на вид, а руку я ему чуть не сломал одним движением.

Ударил оголовком кинжала в лицо, сшибая с ног. Подскочивший откуда-то из-за моей спины фермер в соломенной шляпе тут же всадил в рухнувшего в грязь бедолагу вилы. Захрипел натужно, налегая на древко. Бородач с рычанием вцепился в железную часть, пытаясь вытащить зубья из живота, засучил ногами, оскальзываясь в грязи. На подмогу старшему уже бежали остальные фермеры, замахиваясь дубинами.

Я невольно поморщился и отступил, брезгливо отворачиваясь. К горлу подкатывала тошнота. Драка получилась скоротечная, но страшная и бескомпромиссная в своей кровожадности. Хруст костей, ломаемых дубинами, кровь, смешивающаяся с болотной жижей, нечленораздельные вопли боли и яростные выкрики – всё это отдавалось в мозгу будоражащими импульсами, от которых дрожали пальцы и сбивалось дыхание.

Вот тебе и миролюбивые крестьяне. Да они бы и без меня этих оборвышей раскидали.

Хотя нет, я был неправ. Одному из фермеров – самому молодому пареньку с копной нестриженных русых волос и поразительно голубыми глазами – тоже досталось. Он лежал с перерезанной глоткой по другую сторону телеги в грязи, широко раскинув руки и глядя в небо вытаращенными от страха глазами. Когда мы обнаружили его, он ещё дышал, но это были явно последние судорожные вздохи. Кровь на ране пузырилась, выплескиваясь ослабевающими толчками.

– Мирко! Мирко! – взвыл один из фермеров, отбрасывая дубину и падая на колени в грязь.

Старший пробормотал что-то, стягивая с головы шляпу и воздев глаза к нему. Под шляпой, как оказалось, скрывалась обширная проплешина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Не уберегли… – расслышал я.

Я оглядел поле побоища. Раненый бандит уже успел отбежать далеко и скрылся в зарослях. Остальные трое были мертвы и валялись на обочине, будто поломанные куклы. Рядом со мной валялся выроненный одним из них топор. Я подобрал его, мельком осмотрел и отбросил. Обычная грубая железяка, ещё и изрядно побитая ржавчиной. Уж точно не артефакт Лабиринта. Можно попробовать обыскать тела остальных, но вряд ли у них можно чем-то поживиться. Голытьба.

– Спасибо тебе, путник! – спохватился старший, хватая меня за плечи. – Если бы не ты, не сдюжили бы…

Я отстранился, пряча кинжал в ножны. Искоса осмотрел остальных, всё ещё пытаясь справиться с чувством брезгливости. Впрочем, если бы я встал на сторону нападавших, всё наверняка кончилось бы не менее кроваво и неприглядно.

Больше всего меня выбило из колеи то, насколько всё было… реально. Эти люди не были похожи на статистов, а их эмоции невольно передавались и мне. Страх, отчаяние, горе, мандраж от недавней драки… Что бы ни представляли собой Осколки, но их обитатели явно проживали здесь свои жизни. Для них всё по-настоящему. Даже если этот сценарий с нападением на повозку – что-то вроде временной петли, повторяющейся из раза в раз, когда разыгрывается камень Трясинного моста.

Впрочем, если бы и я схлопотал топором по черепушке – для меня бы всё было вполне по-настоящему…

Я постарался успокоиться и абстрагироваться от происходящего. В конце концов, какое мне дело до всех этих людей? Я их вижу, скорее всего, первый и последний раз в жизни. О себе нужно думать. И о своей выгоде.

– Спасибо в кармане не звякает, – проворчал я.

– Э… Ну да, конечно, конечно… – засуетился старший, снова нахлобучивая на голову свою соломенную шляпу. Края её были так изжеваны, будто она однажды угодила в пасть лошади.

Запустив руку за пазуху, крестьянин долго копался там, пока, наконец, не выудил одиноко блеснувшую монету.

– Это всё, что у меня есть, господин, – виновато развел он руками и отводя взгляд. – Но вы можете набрать еды из наших припасов. Мы как раз везём продукты в замок барона. Нам бы до Трясинного моста добраться побыстрее, за ним уже места безопасные…

Я с первого взгляда опознал монету Лабиринта. Спрятал её в суму, с прищуром взглянув на старшего. Тот ещё больше замялся и, чтобы не смотреть мне в глаза, обернулся, прикрикнув на остальных:

– Ну, чего встали? Грузите Мирко на телегу, да двигаем дальше! Нельзя тут торчать! Как бы остальные лиходеи не подоспели…

Он снова воздел очи к небу, бормоча какие-то не то молитвы, не то проклятия. Его помощники, подхватив тело убитого паренька за руки и за ноги, аккуратно уложили его на телегу.

Сдаётся мне, с крестьянина можно стрясти и побольше. Но стоит ли оно того? Пожалуй, действительно, захвачу ещё немного еды в качестве платы, да и сам в повозку сяду. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

– Остальные? – переспросил я.

– Да тут их целая банда орудует! Дезертиры из армии барона, ещё с прошлой зимы тут кукуют. Как ещё не передохли с голодухи да от холода. Говорят, их человек тридцать было. Солдаты уже раза три облавы устраивали. Но поганцы уходят дальше на болота, а там трясина такая… Не зная броду, лучше не соваться.

Зар-раза… Как бы теперь вся эта шайка против меня не ополчилась. Надо убираться отсюда побыстрее.

– Плохо, что одного упустили, – опасливо оглядывая заросли, добавил помощник старшего – чернявый мужик с выбитым передним зубом. – Сейчас он до дружков своих добежит, и…

– Да не каркай ты! И поторапливайтесь уже, холера вас раздери! – рявкнул старший. – Адар, ты чего там возишься?

– Да застряли мы! Колеса увязли…

Погонщик безуспешно тыкал ящера стрекалом, подгоняя несчастное животное. Но тот лишь елозил лапами в грязи, не в силах сдвинуть повозку.

Остальные обступили её с двух сторон, ухватились за деревянные спицы, начали дёргать враскачку. Задние колеса, завязшие по самые ступицы, лишь хлюпали в жидкой грязи.