Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Линник Сергей - С Том 3 (СИ) С Том 3 (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

С Том 3 (СИ) - Линник Сергей - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

— Та я не про те, не так выразился, — попытался успокоить меня подпольщик. — И в думках не було…

— Ладно, слушай, что я придумал, — уже поспокойнее говорю я. Вот же нервы! — Вечером, как прожектора зажгут…

* * *

Поговорили с Енотом, согласовали что да как. План он мой принял, только уточнил кое-что. Напрасно я на него так, психовать чего-то начал. Одно дело делаем, а что с подозрением отнесся поначалу, так это специфика работы. Ну да, если считать каждого встречного предателем, пока обратное не выяснится, то есть шансы прожить подольше.

Понес я для начала честно отобранный хлеб Андрею Быкову. Для него у меня самое важное задание. Можно даже сказать, если не он, то и никто. Потому что артиллеристы есть, танкисты есть, даже саперы — и то есть, а вот снять часового, чтобы шухер не поднялся, до сей поры не было.

К тому же надо сообщить участникам операции, что они в ней участвуют. Я-то их записал, а они еще не знают. Навроде как облигации на работе раздают: пришел деньги получать, а тебе ведомость подсовывают, что ты их вроде и не хочешь.

Пока Андрей под завистливыми взглядами и возгласами «Да нам особо и не хочется!» поедал ровно половину дополнительной пайки, я коротко довел до майора Вани и прочих участников немножко подрихтованную версию событий. Дескать, подпольный обком загорелся желанием, и всякое такое. Долго думал, говорить ли им про предстоящее ускоренное освобождение территории лагеря, а потом рассказал. Чтобы не было соблазна предложить провести учения и тренировки личного состава. А то я этих военных знаю, любое дело под бумагами похоронить способны.

Что-то не с той стороны я начал обход, надо было то, что сейчас сделать собрался, сначала организовать. Но хлеб подвел. Не отбери я его, сточил бы Енот буханочку, а потом у него от сухомятки живот болел. Так что спас я товарища от опасной для здоровья обжираловки. Как говорили персонажи какой-то книги из чердачной библиотеки, лучше поздно, чем никогда. Вот и я направился к начкару. Собутыльнику, можно сказать. И почти лепшему другу. Фельдфебель Корф про меня не забыл, хотя за день устал очень сильно: от выхлопа, исходящего из его глотки, неподготовленный человек тоже устал бы и упал без чувств. И мое желание привести чертей для уборки вечером он воспринял понимающе. Обещал новой смене сообщить, чтобы они меня с помощниками не расстреляли.

— А лучше всего, — сказал Матиас, — подходи через часок, я тебя и покажу сразу. А собачников не бойся, в питомнике чумка, так что сегодня ночью эти твари вообще мешать не будут.

Вот тут я понял, что всё в нашу пользу складывается, даже собачья чумка, и та за нас. Не напрасно Михаил Петрович меня везучим называет!

— Схожу пока к коменданту, — говорю я начкару. — А то неудобно, так толком и не представился.

— Давай, — хлопнул он меня по плечу. — Сейчас Штраузе в отличном настроении. Самое время, пока он не нажрался опять.

Возле комендантского крыльца никого не было, чтобы спросить разрешения. Удивительная беспечность. Хотя попкарь на вышке и караульный дворик с конторой охраняет, так что чужие здесь не ходят.

Как я уже говорил, вышки в этом санатории ставили те еще умельцы. Площадочка на кривых ногах высотой метра два с мелкой копейкой. Ни тебе нормальных бортов, ни двери, закрывающейся изнутри. Одна только подставка под пулемет, вот и всё. Но этих часовых мне не жалко ни грамма. Очень даже наоборот.

В предбаннике перед дверью в кабинет гауптмана никого не было. Только сам начальник что-то бубнел внутри. Прислушался: по телефону трындит. Ну, сюси-буси, как дела, еще не родила, пустая брехня, как обычно. И вот Штраузе наконец переходит к делу. Мол, нельзя ли, чтобы вместо него заместитель службу потащил. Всего три дня, вот прямо начиная со следующего понедельника. А то страсть как хочется съездить к друзьям-товарищам в Дарницкий лагерь по обмену боевым опытом. Ха-ха, да, конечно, посмотреть на сына Сталина тоже хочется, пока его не повесили на том самом месте, где я уконтрапупил очкарика. Вот это номер! Сын Сталина уже в плену? Вроде бы он в Белоруссии должен быть. Детали я помнил смутно, будто бы бежать пытался, через колючку прыгал, его и застрелили. А сначала пытались сменять на Паулюса. На что, опять же по слухам, Сталин ответил, что рядовых на генералов не меняет. Похоже это все свистеж, ибо Яков службу тащил старшим лейтенантом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я продолжил аккуратно подслушивать, что там вещает херр майор. Про тяготы и лишения, фанатиков русских. Ну и про скуку. Ах, как хочется развлечься с камрадами. Тварь, я бы тебя в говно истоптал, да не время пока. Пару-тройку часов побухай еще.

Дождался, когда любитель земляных работ с участием военнопленных повесит трубку и постучал в дверь. Аккуратно, но твердо. Типа, имею право, но из вежливости даю знать. Дождался спокойного «Войдите», ну, и явился пред ясны очи. Нет, насчет ясных я погорячился. Порядком залитые уже. Но я внимания не обращаю, пускай человек воспользуется уникальной возможностью нажраться без похмелья. Раз в жизни бывает, и то не у всех. Начал опять про себя, что я фольксдойче, сугубо гражданский человек, попал по ошибке, готов помочь по мере сил, вот и господин фельдфебель…

— Хватит говорить, пока у меня голова не заболела, — остановил меня гауптман. — Что там у тебя за бумаги?

Я достал свою справочку, подал ему. Что он там смотрит? Ни буквы же по-русски не знает. И не думаю, что вертухай — спец в советских документах.

— Это справка об освобождении из сталинского лагеря, — объяснил я и, упреждая следующие вопросы, добавляю: — Сидел за то, что с товарищем избили еврейского комиссара. Вот и пришлось три года… ни за что практически.

— Я помню, Матиас говорил про тебя… — ровно, тщательно произнося слова, как это бывает у пьяных, сказал Штраузе. — Акцент у тебя ужасный, конечно, но хоть понятно, что говоришь, — тут он икнул, обдав меня не менее густым, чем у фельдфебеля, выхлопом. — Решено, будешь при мне переводчиком. Гордись!

— Когда прикажете приступать? — как можно более угодливо спросил я. Надеюсь, получилось.

— Утром после подъема… — комендант замолчал, собирая в кучу разбегающиеся мысли. — Сюда подойдешь… Определю тебя…

— Разрешите в караулке переночевать, — я решил воспользоваться моментом и просить побольше, — а то в бараке очень холодно.

— Валяй, — милостиво разрешил немец. — Скажешь… кому скажешь?.. кто сегодня заступает в караул?.. А! — вдруг крикнул он. — Мюллеру скажешь, что я разрешил! Хотя нет… Посторонним в караульном помещении находиться нельзя! Или можно? Спросишь у Мюллера, как он скажет, так и будет! Иди уже! — и гауптман потерял ко мне всякий интерес, внезапно начав исследовать что-то в ящике письменного стола. Поди, бутылку принялся искать. Ну, не будем мешать.

* * *

Новость про Дарницкий лагерь прямо жгла меня, требуя с кем-нибудь ею поделиться. Но ничего не поделаешь, служба есть служба. Так что я пошел и послушал пьяную брехню Корфа, состоящую из дикой смеси военных подвигов, описания встреч с дамами, обладающими пышными формами и горящими желанием прыгнуть в койку к бравому фельдфебелю, и мечтаний по поводу послевоенного будущего, когда заслуженный ветеран займется сельским хозяйством в поместье на юге Украины, как и обещал великий фюрер. При этом он так резко перескакивал с одной темы разговора на другую, что я уже через пять минут перестал понимать, зачем он застрелил с расстояния три километра ту девку с огромным задом, если она собиралась жать пшеницу и кормить хрюшек? Оставалось только кивать время от времени и восхищенно хмыкать.

Наконец, приехала смена. Ровно шестнадцать немчиков. Не богатыри. Вертухаи обыкновенные. Уж не знаю, упражнялись ли они в стрельбе из пулемета в последнее время. Хотя лучше считать, что они все тут асы-пулеметчики, способные с первой очереди сбить муху в полете. Тогда и не будешь надеяться, что они промажут.

Фамилия начкара была не Мюллер. Вебер. Просто комендант спьяну перепутал. Ничего страшного. Сменщик любвеобильного Матиаса был сух, неулыбчив и недоверчив ко всему на свете. На меня смотрел подозрительно, но вроде как Корф смог убедить его, что я хороший парень, хоть мне и не повезло родиться вдали от родной земли. А уж новость, что мои помощники вскоре придут для тщательной уборки помещения, смягчила сердце непреклонного до сих пор воина. Он даже пожаловался мне, что покойный Пика был ленив и постоянно норовил выпросить еду и сигареты. То, что я не курю, и вовсе заставило его улыбнуться. Я заверил герра начальника, что как стемнеет, так мы и сразу, и отбыл к себе.