Песня смерти и крови (СИ) - "Sininen Lintu" - Страница 20

Джемма, гребаная сучка, умела взять за хуй и повести, куда надо, если очень хотела. Зачем-то ей сдался этот ебнутый Дуглас, который настолько берега растерял, что полез драться прямо посреди раздевалки футбольной команды. Вот будто остальные стали бы стоять и глазеть, как пиздят их капитана! Зато сестренка его… черт, будь она постарше, Рори бы перепихнулся с ней, уж больно она была милой, несмотря на нос почти как у братца. Опять же, если повернуть задом, то носа и не видно, а зад у неё был зачетный.

Пришлось обойтись поцелуями. Пока что. И парой сделанных тайком фоток, уже лежащих в личке у Джеммы. Рори не хотел думать, как она ими распорядится. Не его дело. Если он доберется до трусиков Кэрол Дуглас, Джемма получит свое — видеозапись, которой сможет шантажировать малявку и заставить ту поговорить с братом. Хотя, может, у неё был и какой другой план.

На самом деле, Дугласу Рори даже в чем-то сочувствовал. Не повезло чуваку стать объектом одержимости Джеммы, которая всегда знала: у неё должно быть самое лучшее. И она должна быть лучшей. А тут от неё ушли, да ещё и регулярно слали на хуй с попытками помириться. Вот у Джеммы крышу и снесло.

Пусть Коннор Дуглас разбирается сам. А он, Рори Джонсон, ему не нянька и не помощник. Самому бы выбраться из дерьма, которое заварила Стоукс.

Домой Рори ехать так быстро не собирался и свернул в сторону леса. Он, конечно, слышал от брата, что старого пердуна Сандерса загрыз медведь, ну так а что вы хотите? У леса живем. Это не значит, что теперь все должны дома после семи запираться и креститься от каждого лишнего звука.

В бардачке у него завалялся косячок с марихуаной, который он как раз купил у того бангорского педика. Повезло, что Кай не полез проверять его машину, но репутация Рори, не замеченного в употреблении наркотиков и покупке бухла, — не будем брать вечеринки, Кай был понимающим старшим бро, — помогала ему. Он вдохнул сладковатый дым и закатил глаза.

Кайф. Отличная травка.

Буквально через пять минут ему захотелось поблевать. Так сильно, что аж замутило, и горький ком подкатил к горлу. Он распахнул дверцу машины и вылез наружу — еще не хватало дверцу случайно изгваздать!

Хорошенько проблевавшись, он выпрямился, оттер ладонью рот. Октябрьский воздух колюче прошелся по обтянутым футболкой плечам, и Рори поежился.

Надо уже домой валить.

Взглянув на засыхающую на пожухлой траве желчь, Рори захихикал — желтое на желтом! Смех в тишине подлеска показался вдруг неожиданно громким, и он вздрогнул: идиотизм какой-то, честное слово. Подумаешь, поржал.

Под чьими-то шагами хрустнула ветка.

— Какого хуя? Кто здесь? — Рори повернулся.

Никого. Он огляделся. Если это чья-то кретинская шутка, то он выбьет из шутника всё дерьмо.

Между деревьями мелькнула какая-то фигура.

Может, это травка так поломала ему восприятие, но Рори показалось, будто она была выше обычного человека, а глаза сверкали, как фары.

— Какого хуя?!

Тень метнулась вперед, вцепилась Рори в лицо. Тот заорал.

Кожа сползла с мышц и костей, как пергамент.

Когда тень вцепилась зубами в его горло, Рори продолжал орать, а потом захлебнулся собственным воплем.

========== Глава двенадцатая ==========

Комментарий к Глава двенадцатая

Aesthetic: https://vk.cc/c8QhO1

Труп Рори Джонсона обнаружили под утро местные любители джоггинга, отправившиеся в подлесок на пробежку. Коннор подробностей не знал, однако шепотом по школе курсировали слухи, будто от Рори мало что вообще осталось — его погрызли похлеще, чем старика Сандерса.

Новости в Баддингтауне разносились очень быстро.

Школа была в ауте.

Сэнди впала в истерику, и родители забрали её домой. Коннор даже сочувствовал ей, хоть и знал, что, изменяя Рори с Крисом, она уж точно не испытывала никаких угрызений совести. Но трахаться с кем-то на стороне — не значит не переживать из-за смерти своего парня.

Про Кэрол и надпись на её шкафчике, с трудом отмытую ей же самой, все тут же забыли. Коннор понятия не имел, надолго ли, но подозревал, что на какое-то время — уж точно. Потом, как он надеялся, мелкая справится сама. Научится огрызаться.

Жизнь её уже этому учит.

Директор собрал всех школьников и учителей в спортивном зале. Тишина, прерываемая лишь перешептываниями и чьими-то тихими всхлипываниями, вспыхивающими то здесь, то там, давила на уши. Коннору, опоздавшему на общий сбор, места особо не нашлось, и он сел прямо на пол, недалеко от учителей.

Нашел взглядом Хизер.

Она сидела, опустив голову, и смотрела на сложенные на коленях ладони. Он буквально кожей чувствовал, как ей страшно, как хочется просто уйти.

Очень хотелось утащить её отсюда, прижать к себе так, чтобы не смогла отвертеться, чтобы никуда и никогда больше не делась. Хизер могла сколько угодно делать вид, что ничего между ними не случилось, но её поцелуй до сих пор горел у него на губах, жаркий, как вспышка счастья, которую он испытал в тот момент. Чтобы Коннор забыл, как Хизер целовала его в ответ, пришлось бы стереть ему память, как в «Людях в черном». Или как в «Гарри Поттере».

Это было сладко, и страшно, и так по-настоящему, что у него до сих пор дрожали колени от воспоминаний. Сладко потому, что радость, которую Коннор испытал, до сих пор хранилась у него в сердце. Страшно — потому, что он всё же понимал, как рисковал, и даже не собой. И не своей жизнью.

Микрофон противно запищал из динамиков. Директор Питерс откашлялся, нервно поправил галстук.

— Сегодня случилась страшная трагедия…

Коннор провел по лицу ладонью.

Черт.

Когда кто-то, особенно подросток, умирает так жутко, находятся те, кто вещает общими словами о боли и трагедии, но трясется только за свою шкуру и за свое собственное положение. Наверняка Питерс втихую радовался, что с Рори, всегда лезущим на рожон и в каждую драку, ничего не произошло на территории школы, иначе костей бы уже сам директор не собрал.

Своих.

— …наш город построен прямо у леса. Природа склонна защищать свою территорию…

Неужели? И какого хрена природа не делала этого раньше так явно? Не нёс бы херню.

Смерть Рори, судя по слухам, была ужасна. И, как бы пиздецки он ни поступил с Кэрол, его было жаль: никто не заслужил откинуться в восемнадцать лет, да ещё и от клыков и когтей бешеного медведя. Наверняка в последние минуты жизни ему было херово, больно, страшно, и…

Коннор не был Рори другом, но он и не был настолько жесток, чтобы не жалеть его.

— …власти города пока не приняли решения о комендантском часе, поэтому я просто прошу вас быть осторожными, не задерживаться после школы, тренировок или работы и не ходить в лес. Я уверен, что за обезумевшим животным будет открыта охота, итогом которой станет безопасность Баддингтауна. Отсутствие новых смертей будет зависеть ещё и от вас.

Кто-то снова тихонько захныкал.

— Если вам необходима психологическая помощь, вы всегда можете обратиться к нашему школьному психологу или к кому-то из дежурных учителей. С сегодняшнего дня я назначаю выборных дежурных преподавателей, которые будут ещё строже следить за дисциплиной в школе. Никто не сможет выйти с территории школы до окончания своего последнего по расписанию урока, если у него не будет разрешения от учителя или администрации.

«Закручивать гайки» было вовсе не обязательно. За территорию во время уроков и так было трудно выбраться, но большинство учеников знало, где можно ускользнуть в лазейку и смотаться в молл или в единственный в городке кинотеатр. Коннор точно знал: кому очень надо, всё равно смотает.

Крис, например, постоянно так делал, даже если его наказывали. Он знал все лазейки.

— …не ходите домой по одиночке, если пришлось задержаться на внеклассной активности; лучше возвращайтесь компанией хотя бы из трех человек…

Действительно, медведь же не ринется ни за кем из них, если увидит нескольких школьников…

Как сын охотника, Коннор знал: бешеные животные плевать хотели на количество людей вокруг. У них атрофируется инстинкт самосохранения, и вместо того, чтобы прятаться, они ждут, когда их спровоцируют. А спровоцировать их может любой звук или движение.