Наживка для вермахта - Тамоников Александр - Страница 7

– Вас понял, товарищ майор, – сказал Шубин. – Не хотите ли вместе с нами поужинать?

– Спасибо за приглашение, но я перед выходом у себя на командном пункте уже поел, – ответил Воробьев. – А вот чаю с удовольствием попью, если угостите. Да, и не зови меня все время «товарищ майор». Меня зовут Федор Михайлович, можешь так ко мне обращаться.

После некоторых хлопот чай был организован – правда, в основном благодаря помощи сержанта Спирягина. У хозяйственного сержанта нашлись и котелок, и заварка. Вода в котелке начала закипать, когда в склад вошли шесть человек с тремя носилками, на которые стали укладывать троих раненых. Увидев такое малое число санитаров, Катя всплеснула руками:

– Почему же так мало прислали? Тут вон еще скольких нести надо!

– Попроси здешних, – посоветовал один из санитаров. – Пусть подключатся. Тогда в два приема всех отнесем.

Шубин кивнул Либеру, и тот выделил восемь бойцов своей роты, чтобы отнести раненых на берег. Шествие с ранеными удалилось, а Катя осталась: она продолжала хлопотать возле раненых. И когда Шубин пригласил ее попить с ними чай, только фыркнула в ответ.

– Вот у меня другого дела нет, как чаи с вами распивать!

Шубин, на правах хозяина, разлил чай по кружкам. Все стали осторожно пить горячий чай, почти кипяток, а Глеб между тем спросил:

– Федор Иванович, а вы что, всегда атаки по ночам проводите или только сегодня?

– Уже месяц так делаем, – ответил майор. – Это идея Василия Ивановича Чуйкова, нашего командующего армией. Это он предложил устраивать позиции рядом с немецкими, не дальше броска гранаты. Тогда немецкая артиллерия не может наши позиции обстреливать, ибо того и гляди, по своим отработает. И он же придумал атаковать немцев по ночам. Они ночью воевать не любят – это вроде как не по уставу. А мы многое делаем не по уставу, и ничего. Они наших ночных атак боятся. На этом вот участке таких атак давно не было – у нас силы иссякли. Так что фрицы сегодня нашей атаки не ждут. И это позволяет нам надеяться на успех в проведении операции. Ну что, у тебя все вопросы?

– Пожалуй, да, – сказал Шубин.

И едва он произнес эти слова, как в склад стали входить один за другим бойцы. Это и было обещанное Воробьевым подкрепление. Вслед за бойцами пришли санитары, которые погрузили на носилки оставшихся раненых. Вместе с санитарами ушла и Катя. Но перед уходом она обернулась и бросила на Шубина взгляд. Или ему это только показалось?

Воробьев, как видно, собирался сам командовать предстоящей ночной атакой. И не только командовать, но и участвовать в ней. Он собрал офицеров и поставил им задачу:

– Видите вон то трехэтажное здание напротив? Это бывшее заводоуправление. Ты, Шубин, атакуешь правое крыло этого здания. Бойцы Спирягина возьмут на себя центральную часть здания, а солдаты Костюкова – левую. Никакого сигнала к атаке не будет, и вообще стараемся производить поменьше шума. Идем в атаку молча, пытаемся захватить фрицев врасплох. Я пойду в центре линии атаки, с бойцами Спирягина. Как увидите, что мы начали, – начинайте и вы тоже. Ориентировочное время начала атаки – два часа пятнадцать минут. Все ясно? Тогда расходимся по своим подразделениям и ставим задачу рядовым.

Шубин прошел по всем ротам своего батальона и разъяснил задачу предстоящей атаки. Затем он засел у окна, которое выходило на застывшую напротив него самоходку, и стал ждать. Вот наступило два часа… Два десять… Еще несколько минут томительного ожидания…

И тут Глеб увидел, как из соседнего здания цеха молча выскакивают люди и устремляются к зданию заводоуправления. Тогда он обернулся к своим бойцам и негромко крикнул:

– Вперед!

И тут же сам выскользнул в окно и побежал к немецким позициям. Наступающие успели пробежать примерно половину расстояния, отделяющего их от врага, когда немцы наконец заметили опасность. Загремели автоматные и пулеметные очереди, кто-то из атакующих упал. Однако до заводоуправления оставалось всего несколько метров. Поздно немцы спохватились, поздно!

И вот первые бойцы уже добежали до здания, забросили в окна гранаты, а затем стали штурмовать двери и окна. Шубин бежал к окну, расположенному довольно высоко, в двух метрах от земли. На ходу выдернул чеку из гранаты, метнул ее в окно. Там взметнулось багровое пламя, прогремел взрыв. Теперь вперед! Глеб умел одолевать препятствия. Он прыгнул на стену, зацепился за какой-то выступ, перекинул тело через подоконник – и вот он внутри.

В комнате, в которую он попал, живых не было – одни трупы. Но едва Шубин шагнул к двери, выходящей в коридор, как оттуда ввалился здоровенный немец. Ни Глеб, ни его противник уже не успевали воспользоваться огнестрельным оружием. Они кинулись друг на друга и сошлись в рукопашной схватке. Оба упали. Немец схватил капитана за горло и начал душить. Однако Шубин смог нанести ему удар в солнечное сплетение и заставил разжать руки. Они вскочили, оба дружно выхватили ножи. И тут выяснилось, что противник Глеба лучше владеет холодным оружием. Он сделал выпад, еще один – и лезвие ножа чиркнуло капитана по лбу, пошла кровь. Немец сделал маневр вправо, потом в другую сторону. Он хотел обмануть противника, заставить капитана потерять равновесие. Он еще раз сделал выпад, целясь Шубину в грудь, одновременно сделал подсечку, так что тот свалился на пол. Враг тотчас оказался сверху. Прижав Шубина к полу, он нанес еще один удар ножом, но капитан успел ухватить и удержать его руку. Однако немец был физически сильнее. Лезвие ножа неумолимо приближалось к глазам Шубина… И тут раздался выстрел, и капитан увидел, как на груди немца, нависшего над ним, образовалась рана и оттуда выплеснулась струя крови. Тело врага рухнуло на пол, и Шубин увидел стоявшего в дверном проеме рядового Колышкина, сжимавшего винтовку.

– Так это ты его свалил? – спросил Шубин.

– Да… – неуверенно ответил солдат. – Я не знал, как вам еще помочь…

– Да вот так и надо помогать, – ответил капитан. – А ты еще говорил, что метко стрелять не умеешь…

Впрочем, долго беседовать было некогда – вокруг шел бой. Оба, и Шубин и Колышкин, выскочили в коридор. Первый этаж управления был уже занят нашими бойцами, и бой переместился на второй этаж. Дальнейший ход этого боя описать трудно. Весь он состоял из коротких рывков из одной комнаты в другую, от одной стены к другой. Вокруг гремели взрывы гранат, свистели пули, раздавались винтовочные выстрелы и автоматные очереди. Шубин не знал, сколько продолжался бой, он потерял счет времени. Он знал только, что уже израсходовал весь свой запас гранат, и сменил в автомате второй диск. И тут он обратил внимание, что бой, кажется, стал затихать. Меньше стало разрывов, стрельба почти стихла. Оглядевшись, Глеб понял, что они дошли до дальней стены второго этажа. Дальше оставалось идти только на третий этаж. Но он был занят немцами. Первая же попытка ступить на лестницу вызвала град пуль сверху, с третьего этажа.

Послышались шаги, и в комнату (вернее, в то, что от нее осталось), где находился Шубин и еще трое его бойцов, вошел майор Воробьев.

– Ну, что, взяли мы это чертово управление! – весело сказал он. – Сколько оно нам крови портило, сколько бойцов мы положили, отбивая начинавшиеся отсюда атаки! Ну, теперь это будет твой оборонительный объект, Шубин. О складе можешь забыть, осваивайся здесь.

– А как же немцы, что засели на третьем этаже? – спросил Шубин. – Разве мы сегодня не будем их штурмовать?

Майор поставил автомат к стене и сел на обломок стола. Он достал портсигар, закурил, потом протянул портсигар Шубину и, когда тот тоже закурил, ответил:

– Нет, сегодня уже не будем. Знаешь, бойцам тоже надо когда-то отдыхать. Дело уже к рассвету идет. Часа через два немцы вон из тех зданий на нас в атаку пойдут. Будут пытаться отбить управление. Учти: лезть будут как черти. Ведь им теперь их начальство знаешь какой втык сделало за потерю управления? Так что силы твои людям понадобятся. А сейчас ложитесь, отдыхайте.

– А разве они сверху нас гранатами не закидают? Или на прорыв не пойдут? – спросил Шубин.