Тафгай 2 (СИ) - Порошин Влад - Страница 52

— Что ж ты раньше не сказал, что тебе удобней играть против пятёрки Шадрина? — Не то всерьез, не то в насмешку спросил меня Сева Бобров, когда мы уселись передохнуть.

— Это значит Михалыч, у кого-то из нас склероз рассеяно прогрессирует, — улыбнулся я.

— Хорошо разыграли, — похвалил главный тренер моих юных партнёров. — Но надо ещё поднажать.

«Сказано поднажать, сделано поднажать», — подумал я, когда в следующей смене, отправил в контратаку Сашку Скворцова.

— «Малыш» помогай, помогай! — Крикнул я, сам устремляюсь следом за правым крайним нападающим.

Скворцов же войдя в зону атаки и ускользнув от столкновения с более мощным защитником москвичей, сместился в правое закругление хоккейной площадки. Затем в доли секунды оценив обстановку, запустил шайбу по борту дальше за ворота Виктора Зингера, где первым подобрал её Александров. «Малыш» тут же отдал в центр, а я в касание шмальнул по воротам. Однако шайба предательски звякнула в штангу и улетела бы далеко влево, но зацепив по пути игрока обороны «Спартака» плюхнулась куда-то на пятак.

Как пропихнул её в сетку более расторопный Александров, я не заметил, и лишь услышав громкий мат с трибун и вздох всеобщего разочарования болельщиков московской команды понял, что счёт уже 2: 4. И дело попахивает разгромом.

— Мишин, Федотов, Фролов, мужики, поднажмите ещё чуть-чуть, пятую бы забить, — сказал Сева Бобров, выпуская новое сочетание игроков на лёд.

Однако хоккеисты московского «Спартака» тоже не погулять вышли. Разозлившись на себя, и в том числе на нас, красно-белые взвинтили темп, мы же наоборот слишком уверились в свою удачу и, потеряв нити игры, несколько смен просто отбивались в защите. И опять нас огорчил «Як-15». На 30-ой минуте Якушев ловко ушёл от нашего нападающего оборонительного плана Вовы Смагина, и, прорываясь к воротам Коноваленко, был сбит защитником Мошкаровым, который неудачно попал клюшкой в конёк спартаковца.

А в численном большинстве отличился с подачи Шадрина Саша Мартынюк, кстати, тоже игрок сборной СССР и чемпион мира этого года. И электронное табло «лужниковского» дворца спорта показало пока ещё победный для нас счёт 3: 4.

В раздевалке перед последним третьим решающим периодом Всеволод Михалыч упрямо искал нужные для поднятия командного духа слова, но почему-то не находил. Так как за одну минуту до конца второй двадцатиминутки бедный Серёжа Мошкаров опять нарушил правила на Якушеве, а Володя Шадрин в численном большинстве счёт взял и сравнял, 4: 4.

— Михалыч, сматерись легче станет, — подсказал я выход из фонетического тупика, попивая горький грузинский чай.

— Вы что, литературный язык не понимаете? — Обиделся Сева Бобров. — Я говорю поднажать, а вы наоборот не поднажимаете. Мошкаров, едрён-батон, сегодня две шайбы умудрился забить, зачем же потом две банки привёз?

— Банки, между прочим, из-за Якушева залетели, — заступился я за нашего «героя» защитника. — Зачем вы Всеволод Михалыч, семнадцатилетнего Сашу Якушева в 64-ом году к себе в «Спартак» взяли? Сами же раскрыли талант, а нам теперь с ним мучиться. Так?

— Ты ещё игры с пражским ЛТЦ вспомни 1948 года. Чтобы в третьем периоде поднажали так, как надо, а не наоборот, — махнул рукой на нас главный тренер.

— Всё! — Я встал и бросил свои хоккейные краги на пол. — Всё! И всё! Показывай Михалыч какого из «Спартака» отправить в реанимацию? Какого из сборной СССР тебе меньше всех жалко?

Выражение перепуганного лица Севы Борова нужно было видеть, поэтому я, с трудом сдерживая смех, выдержал МХАТовскую паузу и загадочно посмотрел на притихших партнёров по команде.

— Вставай мужики, пошли с Москвой драться, — я мотнул головой, поднимая хоккеистов на последний и решительный бой. — Оросим каток красненьким.

— А ну охладись! — Гаркнул Сева. — В третьем периоде играйте спокойно, хрен с ней с победой.

«Если сказано играть спокойно, то играем спокойно», — усмехнулся я про себя, выигрывая в очередной раз вбрасывание в зоне атаки. Вообще хорошо начали третью двадцатиминутку. Либо я команду напугал, либо Сева, который перед выходом на лёд настраивал игроков действовать не так напористо, поаккуратней, чтобы команда обошлась без ненужных травм. Как итог первые пять минут борта просто трещали от силовой борьбы. Даже Толя Фролов, который никогда в силовые единоборства не лез, нагло кому-то двинул в корпус.

— Вы мне, что за ледовое побоище устроили? — Твердил на скамейке запасных Всеволод Михалыч. — Я ж сказал — не поднажимай!

— Потом, после игры поговорим Михалыч, — зло улыбаясь, ответил Коля Свистухин, решительно перемахивая через бортик.

В итоге на сорок шестой минуте наш напор принёс свои плоды. Красивую комбинацию разыграли Федотов, Мишин и Фролов. Последний закатывал шайбу под раздражённый свист трибун уже в пустые ворота, 4: 5.

— Что, не нравится?! — Помахал кому-то кулаком автор забитой шайбы, усаживаясь на скамейку запасных.

А ещё через смену два моих «пионера», Скворцов и Александров так лихо закрутили кружева позиционной атаки, что у красно-белых голова закружилась. Поэтому в конце комбинации «Малыш» из-за ворот выкатил мне шайбу на такую позицию, из которой промахнуться было почти невозможно. Хотя я промахивался и из более выгодных положений, но не сегодня. Щелчок, шайба забилась в сетке и красный фонарь за воротами печально вспыхнул.

Трибуны внезапно стихли видя такое серьезное игровое преимущество команды гостей, когда неутешительные для москвичей цифры 4: 6 высветились на электронное табло уже к пятидесятой минуте матча. Однако лишь произошла смена ворот в третьем периоде, как по взмаху волшебной палочки наш напор куда-то испарился и «Спартак», почувствовав силу, бросился отыгрываться.

Минуты три мы хоть и не без труда, но душили в средней зоне гусарские наскоки хоккеистов из команды героического римского гладиатора, пока не случилась небольшая заваруха. В жесткой борьбе у правого борта, в толчее Александр Якушев столкнулся с Колей Свистухиным. Кто прав был в данной ситуации, а кто нет, без видеоповтора разобраться было решительно невозможно. Поэтому судьи, дав свисток, остановили игру на тридцать секунд. За это время мы отвезли на свою скамейку запасных державшегося за плечо Николая, а спартаковцы помогли покинуть лёд Александру, который закрывал руками лицо.

— Плечо болит, — пожаловался Свистухин врачу команды Тамаре Иоффе.

— Остались мы с двумя центральными, — махнул рукой расстроенный Сева Бобров. — Тафгаев, сейчас будешь выходить в двух пятёрках. Ясно?

— Хоть в трёх, главное чтоб Коля у нас серьезно не сломался, — ответил я, посмотрев на время, что высвечивало электронное табло. — Нет, давай только в двух, семь минут я не потяну.

— Балабол, — пробубнил главный тренер и сам посмотрел на часы.

Самое обидное, сразу как возобновилась игра, пятёрка Федотова пропустила резкую контратаку от пятёрки Гуреева, он же и сократил разницу в счёте 5: 6. Народ на трибунах, который несколько минут назад «посыпал голову пеплом», взревел, требуя от своих любимцев: «Шайбу! Шайбу!». Ну а что играть ещё шесть минут, можно и победить. А когда на площадке появился Якушев с пластырем на лбу, то разом болельщики встали и криком, и свистом, и грубым мужским матом погнали «Спартак» добивать горьковское «Торпедо».

— Это, устал я чё-то, — сказал я Боброву, отыграв две подряд тяжелейшие смены, сначала за Свистухина, затем за себя.

— И? — Грозно глянул на меня Сева, когда присели отдыхать игроки звена Федотова за три минуты до конца матча.

— А давай музыкальную паузу попросим? — С мольбой посмотрел я на главного тренера. — Что нет таких правил? А на спортлото есть на «5 из 36»? И даже на «6 из 49»? Не везёт мне в лотерею, — пробубнил я, выкатываясь на лёд с партнёрами травмированного Свистухина, Смагиным и Шигонцевым.

Усталость настолько сильно сковала мои мышцы, что вбрасывание я безнадёжно проиграл, поэтому со всей пятёркой откатился в свою зону защиты. А против нас разворачивали широкую красивую атаку мои старые знакомые по первому периоду: Зимин, Шалимов и Якушев при поддержке двух своих игроков обороны.