Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 3

Балкер «Дананг» был достаточно крупным кораблем для своего класса. Судно грузоподъемностью почти семь тысяч тонн, хоть и ходило под флагом Третей Республики, в основном совершало каботажные рейсы вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки. Руда, уголь и иногда селитра — основные грузы для таких посудин в этих местах. На этот раз трюмы Дананга были заполнены фосфатными удобрениями, а пунктом назначения значилась Тампа — порт на южном побережье Соединенных Штатов.

«Дананг» бороздил просторы океанов уже не первый десяток лет. Многое повидал и пережил, что не могло не оставить на нем своих следов. Изношенные машины, которые и в годы ушедшей молодости давали не больше четырнадцати узлов, сейчас даже со всеми матами стармеха едва показывали десять, а многолетние наслоения краски плохо маскировали участки проржавевшего до состояния трухи металла. Откровенно говоря, «Дананг» был той еще калошей.

Под стать судну была и команда. Страшно даже представить, в каких джунглях французского Индокитая набрали этих матросов, но работу они свою знали отвратительно. Отдельных теплых слов тут заслуживал боцман, который позволил довести палубу и надстройки до такого состояния. Будьте уверены: в любом хоть сколько-нибудь приличном месте его вероятно уже вздернули бы на рее. И поделом.

На фоне остальной команды неожиданно выделялись «офицеры». Сам капитан, старпом, главный механик и карго-мастер. В их поведении совершенно отчетливо чувствовалась военная косточка. Именно благодаря их профессионализму судно все еще бороздило просторы мирового океана, а не лежало мертвым железом где-нибудь среди островов юго-восточной Азии.

Фосфатами «Дананг» загрузили в Лиме в начале января. Вернее, должны были загрузить в начале. На деле новогодняя суета определенно отрицательно сказалась на темпах работы перуанцев, которые, на самом деле, никогда трудолюбием не отличались. Все портовые работы затянулись на несколько лишних дней, позволив судну покинуть порт только одиннадцатого числа.

Полторы тысячи километров до панамского канала «Дананг» сделал за три дня. Чуть быстрее чем обычно, пытаясь нагнать, плывя вдоль побережья, потерянное в порту время.

В какой-то момент старые, изношенные машины не выдержали напряжения, и что-то внутри корабельного сердца навернулось, скорость упала до совсем неприличных четырёх узлов. Вместо экономии, пришлось потратить время на мелкий ремонт, который занял лишние сутки. Благо, как потом объяснил всем желающим стармех, ничего серьёзного не произошло, и получилось отделаться легким испугом.

К каналу вышли пятнадцатого января и встали в очередь. Не зря Панамский канал считается, одной из самых загруженных в плане грузопотока точек в мировом океане. Это важнейшая торговая и военная артерия, соединяющая два океана, через которую, словно игольное ушко ежегодно протискиваются тысячи судов в обоих направлениях.

В очереди «Дананг» отстоял два дня. Сроки доставки груза отчетливо трещали по швам, отчего нервничал капитан, а от него нервозность волнами расходилась по всему кораблю.

Семнадцатого января приняли на борт местного лоцмана. Понятное дело, что в таком месте никто не позволит двигаться судам бесконтрольно. Вечерело. Справа по борту на побережье горели огни Панама-сити, города с давней и очень увлекательной историей.

«Золотая чаша» — ни много ни мало, именно так называли этот богатейший на тихоокеанском побережье город испанцы. А потом пришел самый, наверное, знаменитый пират в истории — Генри Морган — и до основания разграбил Панаму, вывезя отсюда абсолютно баснословные богатства.

«Дананг» меж тем вошел в канал. По обеим берегам живописно зеленели джунгли, на которые, впрочем, мало кто обращал внимание. Это когда ты проводишь всю жизнь в городе протирая седалищем кресло в душном офисе, вид девственной природы приводит тебя в восторг. Когда же ты большую часть времени проводишь вкалывая под палящим солнцем, посреди этой самой девственной природы, она уже не воспринимается чем-то достойным внимания.

За час дошли до тихоокеанских шлюзов. Сначала балкер подняли в шлюзе «Мирафлорес», потом после пересечения одноименного озера — в шлюзе «Педро Мигель».

Еще два с половиной часа движения по самому Панамскому каналу и «Дананг» вошел в озеро Гатун — искусственный водоем, появившийся вследствие строительства этого грандиозного гидротехнического сооружения, и занимающий почти половину длины пути между двумя океанами.

К трехступенчатому шлюзу, носящему имя питающего его озера, подошли уже глубоко ночью. Впрочем, тут это никого не смущало. Суда двигались по каналу круглосуточно, о том, чтобы останавливать работу в темное время суток не могло быть и речи. Именно для того, чтобы не зависеть от естественного освещения и не полагаться на мастерство судоводителей, управляющих посудинами, идущими каналом, тут была предусмотрена рельсовая система проводки через шлюзы. То есть судно цепляли за специальные направляющие, имеющиеся по обоим сторонам, и принудительно заводили в шлюз, исключая разного рода ошибки и сводя к минимуму возможность каких-либо происшествий.

На мостике «Дананга» меж тем происходило странное. Капитан вместе со старшим помощником достали откуда-то бутылку, маленькие чашечки и разлив по ним что-то явно алкогольное, принялись неспешно, маленькими глотками, вкушать напиток. Особенно необычно это было в том ключе, что ранее капитана в алкоголизме на рабочем месте никто не замечал.

Судно полностью зашло в шлюз, створки закрылись и вместе с уходящей водой «Дананг» начал медленно опускаться вниз. Капитан и старпом переглянулись.

— Пора, — единственное, что произнес капитан.

Старпом кивнул и двумя шагами подошел к переговорной трубе: на ржавом корыте о нормальной внутрикорабельной связи никто и не слышал.

— Давай.

Где-то в глубине чрева балкера, ждущий команды главный механик повернул ручку электродетонатора и через мгновение все исчезло в ослепительной вспышке.

Шестого декабря 1917 года в порту канадского города Галифакс взорвался военный транспорт, перевозивший две с половиной тысячи тонны взрывчатки. Взрыв произвел колоссальные разрушения, частью разрушив город, частью приведя к обширным пожарам. Тогда погибло почти четыре тысячи человек, а сам взрыв считался самым мощным рукотворным взрывом в истории человечества.

Таким он считался до семнадцатого января 1942 года.

Ночную тишину Белого дома разорвала трель телефонного звонка. Дежурный офицер поднял трубку:

— Белый дом. Дежурный слушает.

На том конце провода потребовали связи с президентом.

— Президент спит. Могу передать сообщение, когда проснется.

Собеседника это не устроило, и он продолжил настаивать, ссылаясь на чрезвычайность событий.

Дежурный тяжело вздохнул — понятно, что отвертеться не получится и спокойное дежурство на сегодня закончилось.

— Ждите, — первый лейтенант опустил на стол трубку, встал и быстрым шагом отправился будить президента.

Рузвельт проснулся не сразу. После пары минут деликатного стука, сначала проснулась Элеонора, тихонько встала и выглянула в коридор. Там очень стоял смущенный первый лейтенант.

— Прошу прощения, миссис Рузвельт, мне нужен президент. Новости чрезвычайной важности. До утра ждать нет никакой возможности.

Встревоженная первая леди только кивнула и вернулась в спальню. Прошло несколько минут: инвалидность президента делала его не очень хорошим бегуном, впрочем, в народе его любили совсем не за это.

Когда дверь открылась вновь, президент был уже одет.

— Да, Джейсон, что случилось?

— Взрыв на Панамском канале. Вас просят к телефону.

— На сколько все серьезно?

— Не могу знать, господин президент, — первый лейтенант обошел кресло и повез президента к телефону, — но судя по тому, что связь с вами потребовали в половину четвертого утра, вероятно — достаточно серьезно.

— И так джентльмены, давайте для начала узнаем на сколько все плохо, потому что ночью мне на этот вопрос ответить так и не смогли. Спрашивается, зачем только будили, — слегка по-стариковски проворчал президент.