Близкие люди - Резник Юлия - Страница 4

– Подожди. Только оденусь. Я быстро.

Быстро не получилось. Потому что, закрывшись в ванной, Лиза все же сломалась. Яр стоял, прислонившись лбом к двери, и не знал, что ему делать. Впервые в жизни ощущая себя настолько беспомощным. А она плакала, а она выла… И он не знал, как облегчить ее боль. Ту боль, что и его жрала.

Взгляд Тани он ощутил кожей. Обернулся. Наверное, в сложившихся обстоятельствах ему нужно было проявить к ней больше участия. Наверное. Да только Ярославу не было ее жаль. Он её почти ненавидел.

– Я его тоже любила, – шепнула Таня.

– Мне это неинтересно. Ты влезла в семью, – зашипел Ярослав. – В семью той, которая считала тебя подругой.

– А ты бы не влез? Если бы у тебя появился шанс быть с Лизой? – спросила Таня и, не дождавшись ответа, медленно поплелась прочь.

Глава 3

Казалось, это происходит не с ней. Закрытый гроб, поминальный зал, какие-то люди, лиц которых Лиза не помнила. Почерневшие от горя родители Серенького, её родители. Оружейные залпы, мерзкий дождь, размывший картину похорон.

Но главное, слова, слова, слова… Тысячи слов.

– Такое горе… Держись. Мы с тобой.

Ничего не значащие слова… А еще недоуменные взгляды. Может быть, она разочаровала явившихся родственников и случайных зевак. Тем, что не позволила себе рыдать напоказ, заламывать руки и бросаться вслед за опущенным в яму гробом. И тем, что наблюдала за происходящим с каменным лицом. Иногда невпопад кивая подошедшим выразить ей соболезнования. Или… Зачем там они подходили?

Не то чтобы Лиза была такой уж сильной. Просто кому-то нужно было держать ситуацию под контролем. Оставаться опорой. Для тех же родителей Сергея, которым совсем невмоготу было. Вот Лиза и крепилась из последних сил. А что по этому поводу думали посторонние, ей было все равно.

Те немногие, чьим мнением она дорожила, все понимали правильно. Тот же Ярослав, или командир Сережи – Богданов, или остальные члены его группы – в общем счете шестеро из восьми. И ее шеф, коллеги, которые, надо же, пришли в полном составе. Это Лиза как раз заметила и даже на миг зажмурилась, справляясь с собой. Потому что такая их поддержка её очень тронула. Как и приход Кати. Вдовы погибшего вместе с Сережей бойца. Славного, доброго, надежного, как скала, Михея.

В тот злополучный день из восьми человек в группе Богданова погибло двое. Оба семейные. Лиза старательно гнала от себя злой непотребный вопрос – почему бог не забрал других, тех, у кого ни жены, ни детей не было. Но тот нет-нет да и всплывал у нее в голове.

– Ох, Лизка… – обнял ее шеф. Большой во всех смыслах мужик.

– Ничего, Аркадий Семенович, справлюсь. – Лиза вдохнула исходящий от него аромат – запах сигарет, кондиционера для белья и каких-то резких мужских духов, которыми она, посмеиваясь, рекомендовала ему не злоупотреблять. Родной, успокаивающий аромат. Как будто из прошлой жизни… Где все еще хорошо.

Интересно, она когда-нибудь будет смеяться?

– Я тебе отпуск оформил.

– Как отпуск? – испугалась Лиза. – Зачем?

Скорбная процессия потянулась с кладбища к стоянке. Лиза резко остановилась, перегородив людской поток. Который, разделившись на две струйки, двинулся дальше, минуя их с Дубильетом.

– Как это зачем? Тебе бы отойти не мешало, Лиз, – заявил он и, взяв под руку, повел за собой к машине.

– Да вы что, Аркадий Семенович! Так я хоть на работу отвлекусь, а в отпуске – если только в петлю сразу.

– Ну, ты это! Давай… без глупостей, – насупился. Как и всякий мужчина, он был не силен в словах, хоть и был ее шеф-редактором.

– Да это я так. Не берите в голову. Но на работу выйду. И слышать ничего не хочу об отпуске. Вот прямо завтра и выйду.

– Завтра – воскресенье.

– А когда это нас останавливало? Надо заканчивать статью. И за другую браться. Вы, кстати, еще никому не отдали тему Панамских офшоров? Имейте в виду – я на нее положила глаз.

Если зажмуриться, можно было представить, что ничего не случилось. Обычный день, обычный разговор с начальником. Лиза так и сделала – зажмурилась. Подставляя горящее лицо холодной мороси.

– С кем это Серегины родители?

– А? – Лиза открыла глаза. – Это Таня.

– Родственница?

– Да нет. Соседка моя. Иногда забегаем друг к другу в гости. Не знала даже, что они знакомы.

Прежде чем Лиза успела проанализировать открывшуюся взгляду картинку, её окликнула мать.

– Милая, нужно ехать!

Поминки прошли, будто в полусне. Возможно, если бы она увидела Сергея мертвым, ей было бы легче поверить в его смерть, а так казалось, словно он просто в очередной раз уехал. И скоро вернется. Лизе все время приходилось себе напоминать, что этого больше никогда… никогда не случится. Какое же страшное слово – никогда. Ей после Сережи ничего не осталось! У той же Кати была взрослая дочь. А у нее ничего. Никого… Даже запах Сергея ускользал, выветривался из дома. Даже его запах!

Вернувшись домой, Лиза стала бродить из комнаты в комнату, прокручивая в голове счастливые моменты их жизни. Все в этих стенах было связано с Сергеем. Она в отчаянии перебирала одно воспоминание за другим, будто опасаясь забыть то, что раньше не казалось ей особенно ценным. Умом вроде и понимая, что ей нужно двигаться дальше. Но не представляя, как. И для чего?

Утром, разбитая и несчастная, поехала, как и обещала, в редакцию. Лиза проделала огромную работу, расследуя экологическую катастрофу в Н*, которую владельцы местного комбината пытались скрыть, и теперь оставалось не так уж много. Дождаться результатов проб воды и почвы. И довести до ума в общем-то уже написанный текст. В редакции она проторчала до полуночи, но все без толку. Вместо того чтобы вернуться к статье, она о другом думала. На чистом белом листе значилось:

На ее вопросы могли ответить, по крайней мере, шесть человек. Остальные члены группы, которым удалось выбраться из той передряги живыми. Но они не стали бы ей ничего объяснять. Лиза не была наивной и прекрасно понимала, какими обязательствами те были связаны. Если только Ярик… Их с Сережей самый лучший друг. Его можно было расспросить. Хотя бы попытаться… Почему она до этого не додумалась сразу?

Лиза вскочила, сгребла сумочку, с трудом отыскала ключи в ворохе разбросанных на столе бумаг. В редакции уже никого не было. Она опечатала кабинет, попрощалась с охранником и помчалась к стоянке. А дальше была гонка через полгорода. И звонок в домофон, разбудивший уснувший дом. Гудки… Долгие. Еще одна попытка дозвониться.

– Ну, кто там? – раздался злой заспанный голос Ярослава.

– Это я. Лиза. Впустишь?

– Лиза? Черт… Заходи, конечно.

Лифт ехал долго-долго. Лиза вся извелась. Выглядела она, конечно, ужасно. Всклоченная, с красными, как у крысы, глазами. Впрочем, ей было все равно. Когда створки лифта, наконец, разъехались, Яр ее уже ждал, застыв на пороге квартиры. Лиза шагнула прямо в его распахнутые объятья. Прижалась с силой. Она чувствовала себя как никогда хрупкой и нуждающейся. И в этих объятиях, и в этом тепле, и в этом сбивчивом, обжигающем ей висок бормотании:

– Ну, все-все, Лиз. Ты чего? Я с тобой. Слышишь, Лиза?

Лиза кивнула. Провела ладонями по мужской груди и ухватилась за широкие плечи.

– Ты замерзла? Дрожишь вся. Пойдем, что мы стоим в проходе?

Все так же продолжая за него цепляться, Лиза шагнула внутрь квартиры. Нужно было брать себя в руки. И она это понимала. Только с Яром, которого она знала тысячу лет, с которым сидела за одной партой всю начальную школу, так легко было быть слабой.

– Сейчас-сейчас. Дай мне секундочку, – шепнула Лиза, невольно задевая губами кожу на его шее. Выше просто не доставала, несмотря на свои в общем-то довольно внушительные, как для женщины, сто семьдесят семь, а отлепиться вообще не могла.