Отто фон Штиглиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 11

– Иван Яковлевич, – вывел из задумчивости Брехта майор штабист Павел Красницкий, – Какие наши дальнейшие действия. Франкисты будут искать и нас и пропавших итальянцев и сложат два и два. Поймут, где мы, и отправят сюда более сильную часть.

Мистер «Очевидность». Это и так ясно. А вот, что делать не ясно. Ну, можно сесть на машины и прорваться, прямо вот откуда и приехали, через линию фронта. Возможный вариант. Атаки с тыла не ждут, и покрошить пехоту не сложно, имея такое количество пулемётов, а если у них там какая техника есть, что вряд ли, то есть пушечка и Акимушкин. А вот что потом? Его вызвали, чтобы он отбил у франкистов Толедо. Там промышленность. Промышленность нужна. А есть чем отбивать? Если там тоже три тысячи интербригадовцев необстрелянных дадут, то это ни к чему не приведёт, кроме людских потерь, да ещё и своих ребят положит.

А тут в тылу? Тут они могут прилично шороху понаделать. Легион «Кондор», вернее, его авиакрыло (Или это у американцев авиакрыло, а у немцев что? Эскадрилья? А дальше – авиаполк, как и у наших? А в Кондоре?) на ноль можно попробовать помножить, а ещё ремонтный завод с кучей техники. Что важней? Нельзя сейчас уходить через линию фронта. Чётких сроков, к какому числу нужно прибыть в Мадрид пред светлые очи президента Испании Мануэля Асанья-и-Диаса нет. Как нет и чётких приказов от Штерна. Значит, спешить не надо. Вот после разгрома «Кондора» другое дело. К тому же не понятно, а что сейчас творится в столице у франкистов, в Бургосе. Если новость о гибели Франко ещё не дошла, то сегодня точно дойдёт и что тогда будет? Вопрос?! Подождём.

– Ничего делать не будем. Выставим на обеих дорогах дозоры. По этой нехоженой тропке отправим на пару километров вперёд мотоциклиста, а по дороге от железнодорожной станции вышлем на такое же расстояние «Форд». Увидят и предупредят. Если их много, то отступим по другой дороге, а если силы приемлемые, то ждём здесь и принимаем бой. Тут можно вон в том доме, на окраине, пару пулемётов «Бреда» разместить и когда начнётся ударить почти с тыла.

– А вы что думаете, Иван Ефимович? – недовольно поморщился штабист белорусский.

– Я думаю, что на войне приказы командира не обсуждаются, а выполняются. Вас учиться к нам приставили. Вот и учитесь. На всей планете большего боевого опыта в современной войне сейчас ни у кого нет.

– Ясно, – нет, не понял, обиделся, – Мне что делать?

– А вот и организуйте огневую точку в том домишке. Посмотрите на чердаке или, вон, на крыше сарая можно замаскировать пулемёты. Акимушкина не трогайте. И позовите лейтенанта НКВДшника.

– Слушаюсь.

Брехт, когда только в армию попал, то всё время путался. То сам «есть» отвечал, то с других это требовал. Оказалось, что надо отвечать «Слушаюсь». А ещё эта хохма по поводу «явился». В фильмах про Великую Отечественную Войну тут же, не отходя от кассы, хохмят, типа: «является только святой дух» или «являются к тёще на блины». Так вот, сценаристы хрень написали. Не учили матчасть. Лень. Нужно отвечать по уставу как раз – «Явился». Сейчас подколка другая. Противоположная. «Прибывает поезд на станцию! А военнослужащий что делает?».

Не всё однозначно. В военно-морском флоте, вот путешествуя в Испанию, Иван Яковлевич узнал, что именно моряки и должны на приказ отвечать «Есть». Ну, голодные. Что с них взять? Чем там кормил на броненосце матросов лейтенант Шмидт?

А вот что написано в строевом уставе пехоты за 1934 год.

В 1937 году кое-что из обращения изменили. Брехт в это время в Сарагосе был, и узнал только совсем недавно, Штерн поправил по телефону.

Опять неправильно в фильмах показывают. При поощрениях нужно говорить совсем не Служу Трудовому Народу. Нужно говорить «Служим (служу) Советскому Союзу». Данное приветствие было введено Уставом Внутренней Службы РККА (приказ № 260 от 21 декабря 1937 г.) Статья 31 Устава: «Если начальник благодарит – воинская часть или отдельные военнослужащие отвечают: „Служим (служу) Советскому Союзу“».

Событие семнадцатое

Лейтенант НКВД Иван Полыгалов – ученик главного диверсанта СССР Старинова в бытность того в 1933 году начальником разведпункта, литер А Украинского военного округа, ногу залечил. Чуть совсем прихрамывает и физию слегка замотал бинтом. Порезался о стекло, из вагона вылезая. Готовили из него минёра – подрывника, но не пригодилось его умение. Зато он точно умел на мотоцикле ездить. Сам как-то хвастал, что у него был мотоцикл. Назывался мотоцикл – Л - 300. И делали его в Ленинграде. Брехт фанатом не был, тем более, квадроциклы себе сделал, а тут узнал, что всё опять до нас украдено. Когда трофеи осматривали, то Полыгалов его повертел, завёл, кружок сделал и сказал, что это его мотоцикл и есть. Оказалось, что наши, чтобы не изобретать велосипед взяли немецкий мотоцикл DKW Luxus 300 образца 1929 года и скопировали.

– Наши только лишнее убрали. Спидометра нет, электрической «бибикалки», стоп-сигнала. А так один в один. 300-кубовый двухтактный двигатель развивает 6 л.с. и позволяет ездить со скоростью до 80 км/час. Вещь. Зверь.

– Владей. – Про себя Иван Яковлевич усмехнулся. Шесть лошадей. Знал бы лейтенант, сколько в двадцать первом веке будут выдавать мотоциклы с 300 кубиками. У пацана соседа во дворе в Москве была Yamaha, так он хвалился, что она 180 км/час делает, а мощность двигателя 42 кобылы. Прогресс.

– Вызывали, Иван Яковлевич? – Ну, вот, а то «по вашему приказанию явился». По-людски заставил людей Брехт разговаривать. Ну, если не бой.

– Да, Вань, садись на коня. Отъедешь от деревушки по разбитой дороге километра два и стань в дозор. Постарайся где-нибудь за поворотом. Если ворогов увидишь, то включай максимальную скорость и гони сюда. В дозоре будешь. За поворотом понятно почему? Чтобы они тебя не увидели. Всё, двигай. Возьми с собой шоколада, тушёнку и галет. Обед и ужин пропускаешь. По темноте вернёшься. Ночью по той дороге не проехать. Выполнять.

– А можно вопрос? – не побежал.

– Давай, – значит, плохо объяснил.

– А если один мотоциклист едет? – и рожа зверская.

– А если конь?

– Какой конь?

– В кожаном пальто. Повторяю, в бой не вступать, себя не обнаруживать. На полной скорости едешь сюда. Теперь всё?

– Разрешите выполнять? – и этот обиделся, но причины противоположные с майором. Этот пострелять хочет. Орден нужен. Ну, на ордена уже все заработали. Или на расстрел. Приедем – увидим.

Акимушкин за сутки ходить не научился. Мог только лёжа стрелять. Плохо. И тут Брехту мысль пришла в голову. Вызвал Егорова – механика самолётного.

– Сходи туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что, но через пару часов, чтобы у Сашки Акимушкина было кресло поворотное и станок для пушки. Можешь танк раскурочить и оба броневика. Можешь у местных досок добыть. Одна нога там, побежал.

Не побежал, репу почесал и поплёлся, вот не «есть» ни сказал, ни «слушаюсь». Распустили вы людей товарищ Дон Педро.

Егоров не сказал про «есть», а первым делом пошёл к завхозу, коим Брехт Красницкого назначил и выбил у него две коробки шоколада, за чем и был застукан Брехтом.

– Так, тащ полковник. У них кузнец есть в селушке этой. У него инструмент, горн. Ещё бы песет чуток выделили и вдвоём мы таку-таку штуку сробим, загляденье будет. – Покрутил рукой, словно лампочку вворачивает.

А что, не себе.