Изменить будущее (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 17

"Мля… Её же ещё нет…" – вспомнил я.

– Какая Вьетсовпетро? Нет такой.

– Ну… В смысле, – "Зарубежнефть".

Дядя Гена покачал головой.

– Это же Московская организация. И пароходство к ней сбоку припёку. Ну да, Вьетнам мы обрабатываем. Но никакой Вьетсовпетро нет. Вьетпетро они собираются организовывать, чтобы договоры на транспортировку подписывать напрямую, а не через государства. Это да… Только год назад север и юг объединились… Там ещё наши тральщики мины собирают… В газетах же пишут. Какое Вьетсовпетро"?

"Вот же ж… Ведь я об этом знал, но забыл", – подумал я, скривившись.

– И ещё… – Дядя Гена достал из пачки ещё одну сигарету и щёлкнул пьезозажигалкой. – Всё, что касается заграницы… – Он затянулся дымом. – Ты уже мальчик взрослый… Все кадры проходят серьёзную проверку.

– В КаГэБэ? – Спросил я.

– Кто это тут… – Пробасил дядя Саша заинтересованно и удивлённо, но не закончил.

– Вот видишь? – Сказал дядя Гена. – Не поминай всуе.

Дядя Саша присел на стоящую на траве табуретку и тоже закурил.

– Что это вы тут?

Да, вот, Мишка хочет нефтедобычей заняться. Спрашивает где потом работать можно, чтобы заграницей.

– Нефть? Заграницей? На Кубе только… Но там америкосы… Расхерачат они эту Кубу. И даже мы не пикнем.

– Са-а-аша, – раздался голос тётки. – Иди сюда.

– Молчу-молчу, Галочка.

Дядя Саша ушёл в темноту.

– Ты, Миша, делай всё сам. Тихо. И ни с кем не советуйся. Но помни, нефть, это геология, а геология, это разведка недр, а разведка, это тайна. Геологи дают подписку о неразглашении. Ты можешь стать не выездным.

Он потрепал меня по волосам.

– Хочешь заграницу посмотреть, иди в ДВИМУ на штурманский или механический. И опять… Вьетнам очень бедная страна. Представляешь, что там осталось после американских бомбёжек. Да и вообще… Вся Юго-Восточная Азия, – такая дыра… Даже Сингапур. И везде жарко, Миша. Жарища-а-а…

– Зато комаров нет, – усмехнулся я.

– Ну да, комары там похилее будут.

Он пошевелил ногой ведро с "дымокуром", без которого на улице вечером находиться было невозможно.

– Докладывайте, полковник.

– Особо докладывать нечего, товарищ генерал. Как говориться, до седьмого колена… Парень, как парень. Учится хорошо, но может учиться лучше. Настойчивый. Английский в восьмом классе с двойки вытянул на четвёрку. Сейчас лучший в классе.

– Что так вдруг? Сам?

– Пришла новая преподаватель и понаставила двоек. Заинтересовала в общем…

– Понятно. Контакты проверили?

– Нет контактов. Сам по себе. Домосед. Школа, тренировки, дом. Любит книги. Записан в трёх библиотеках города. С третьего класса.

– Чего? – Удивился генерал.

– Нашли карточку в библиотеке на Баляева. Первая прочитанная книга – "Голова профессора Доуэля" Беляева. В 1970 – ом году.

– Уникум. Фантазёр?

– Именно так. Всё, как у всех. Очень любит борьбу, но опять же, не побеждать, а выдумывает приёмы и контрприёмы. В восьмом классе посещал одновременно с САМБО секцию классической борьбы. Я говорил с тренером. Перспективно боролся, но остаться в секции отказался. Зато в САМБО использовал приёмы из классики.

– Интересно. Говорят, он особый стиль борьбы преподаёт?

– Тут не понятно. Его стиль похож на симбиоз восточных стилей и САМБО в его изначальном виде, только у кого он это почерпнул, непонятно. Возможно у Полукарова в Динамо, но наши консультировались с ним… Показывали съёмку тренировки Михаила, и Анатолий Александрович не увидел там "своей" техники. И даже не вспомнил его. Тренер Городецкий, возможно, мог показать что-то из практического САМБо, но это далеко не то, что мы видим.

– Самородок? Это не реально. И не возможно.

– По вечерам у Городецкого тренирует группу Ибраев Валерий Николаевич, но Шелеста туда не взяли, а он просился.

– У Ибраева упор на ударную технику, у Шелеста борьба.

– Скорее всего, не только борьба. Видны элементы… Ударной, но он их умышленно не показывает молодёжи.

– Так пригласите к нам, пусть нам покажет. Скажите, заинтересовал. Ему лестно будет, что такая служба заинтересовалась его… тьфу ты… опытом… Какой опыт в семнадцать лет?

– Пригласим, товарищ генерал.

Мне не хватало ударной техники. Тело легко воспроизводило бросковые наработки и с трудом переключалось на удары. Помогало самбо. Я активнее и резче стал проводить захваты, используя кистевые вращения, но обычного бокса мне не хватало. И тут как-то после тренировки пришёл Валерий Николаевич Ибраев, который набрал небольшую группу ребят для, как я узнал потом, реализации его идей в рукопашном бое.

Мы знали, что его ребята отрабатывают что-то "боевое", но к себе он больше никого не брал. Я как-то остался после тренировки и хотел посмотреть, чем они занимаются, но они ничего не показали.

Уже в восьмидесятых, когда все "каратисты" вышли из подполья и "ибраевцы" тренировались на стадионе ТОФ, я приходил к ним и увидел, чем они занимались.

Здесь и сейчас Валерий Николаевич остановил меня, когда я уходил в раздевалку.

– Михаил, кажется? – Спросил он.

Я остановился.

– Ты хотел у меня заниматься?

– Я хотел посмотреть, чем вы занимаетесь, – ответил я. – Не факт, что я захочу у вас тренироваться.

Он не показал, что удивился, а продолжил:

– Если хочешь, останься. Ты на нас посмотришь, мы на тебя.

– С чего вдруг такая милость? – Усмехнулся я.

– Всему своё время. Не каждому подойдёт наша техника. А ты, говорят, способный.

– Хорошо, – сказал я. – Останусь. Посмотрю.

И я остался. Мне нужны были спарринги, а эти ребята двигались быстро. Основа этого стиля были челночные перемещения ногами с редкими смещениями в стороны, уклоны, круговые блоки "вращения шара" и быстрая контратака после ухода от одиночной атаки.

Когда я поймал так одного из парней на простую двойку, он тоже перешёл на банальный бокс с ногами. Я стал встречать его ноги "щитами" и пробил пару "лоукиков". Парень стал убирать переднюю ногу. Тогда я от "лоукика" перешёл на "ёко" и он снова пропустил. Главное было быстро от него уходить, но парень ускорился и сблизился. Тогда я включил липкость, локти и пару раз уронил его.

– Непонятная школа, – сказал Валерий Николаевич. – Очень похожа на нашу, но не наша.

– Это не ваша, и не моя школа. Она ничья, потому что это солянка. И я не стал бы драться против ваших бойцов в вашем стиле. Вопросов нет, нарабатывать скорость, выносливость, уклоны в таком темпе полезно, но… Зачем я буду делать так как вы меня просите? Я не буду расходовать силы, а буду просто уклоняться и ловить момент.

– Ну… Так и надо, – засмеялся Ибраев. – Ты правильно сказал, это тренировка динамики. Снятие зажима в фазе отхода и наработка рефлекса атаки. Контратаки.

– Тогда у вас нет того, что японцы называют "кимэ" – импульса.

– Походи, может увидишь, – усмехнулся Валерий Николаевич.

– Спасибо. Мне у вас понравилось. Позвольте, я немного своё покручу.

– Да пожалуйста.

– Я похожее видел у Жирикова в Артёме. У него быстрые и четкие удары, как в каратэ, но это не каратэ. Или не то каратэ. Те растягивают стойки… Мои тоже этим злоупотребляют. У твоего Михаила много от бокса, но это точно не бокс. Руки двигаются по-другому. Но ноги… очень похоже. И взрыв! Какой у него взрыв! Очень экономный отход и атака, представляешь, в руку. В оставленную руку и с этой же рукой он проводит атаку.

– Где он этого набрался, стервец, – спросил Городецкий. – Ведь не было у него этого ещё недавно. Или я не замечал?

Я не собирался учить Валерия Николаевича, тем паче, кто я такой. Я не претендовал на наличие оригинальных знаний. У меня не было своей школы или стиля, а была та солянка, которая была моя и только моя. Эта солянка очень походила на стиль Кадочникова, но очень чуть-чуть. Всё же я шёл от "Шотокана" через "Тайци" и айкидо. И мне нравилось "Годзю Рю", но частями.