Ненавидеть Адама Коннора (ЛП) - Мейз Элла - Страница 47

— Ничего не происходит, Адам. Устроим ли мы турнир Большого шлема или нет, ничего никогда не произойдет. Я даже не думаю, что хочу больше сталкиваться с тобой. Я чувствую, что мне больше повезет, если я найду кого-нибудь, кто заведет меня в Tinder. Если ты думаешь, что можешь заставить меня влюбиться в тебя, то я предлагаю тебе перебороть себя.

Она отвернулась и попыталась встать с кровати, но я поймал ее подбородок большим и указательным пальцами, и она замерла, отвернувшись от меня.

— У меня есть сын, — сказал я ей, заявив то, что она, конечно, уже знала.

— Я не трахаюсь. Если мы ляжем в постель, это не будет разовым событием. Я не тот парень. Если между нами что-то случится, я буду для тебя другим парнем.

— Ты был женат. У тебя еще не было достаточно времени, чтобы трахаться. И трахаться весело. Будь мужиком, иди развлекайся.

— Прошло много времени с тех пор, как я расстался с Аделиной, Люси — Я поднял её подбородок и она успокоилась. — У меня было много времени и много возможностей. Но, как я уже сказал, у меня есть сын. Я не собираюсь выставлять напоказ длинную очередь женщины перед ним. Я не собираюсь быть тем родителем, который оставляет его с помощниками и нянями, пока я на съемках фильма, провожу время в другой стране. И даже если бы не было Эйдена, я никогда не был тем парнем. Я не душа вечеринки, это меня никогда не интересовало. Ты не единственная, кто не хочет закончить, как их родители.

— Что ты имеешь в виду? — Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что я имел в виду, и когда она поняла, ее глаза вылезли из орбит. — Твой отец изменял твоей маме? Великий Натан Коннор изменял своей Елене? И ты знал об этом?

— Они оба занимались сексом с другими людьми, Люси. Я не думаю, что они назвали бы это мошенничество. Их представления о любви и браке отличаются от представлений других людей. Они усердно работали и верили, что тоже имеют право играть усердно. — я пожал плечами. — Их выбор. Это не значит, что я хочу пойти по их стопам. Если бы я хотел этого, я бы не женился на Аделине.

— Значит, у них был открытый брак.

— Что-то такое.

— Хм. Не ожидала этого. Ты меня удивил.

Я расслабился.

— Хочешь знать, что однажды сказал мне режиссер?

— Думаю, у меня есть время.

Я улыбнулся и покачал головой.

— Это был мой первый опыт работы с ним. Дуглас Трент. — Я лег рядом с ней, и наши руки соприкоснулись. Она не отстранилась. — Я думаю, мне было восемнадцать, когда мы начали снимать фильм. Это была одна из самых больших ролей, которые я получил до сих пор, и я работал изо всех сил, чтобы доказать всем на съемочной площадке, что я прошел прослушивание и получил эту роль, потому что заслужил ее, а не из-за того, кем были мои родители.

— Ты говоришь о фильме «День первый»?

— Да. Отличный актерский состав. Громкие имена. В первый день я опоздал на съемочную площадку. Моя сестра, кое-что случилось, и я не мог оставить ее дома одну. Когда я, наконец, добрался до съемочной площадки, Дуглас встретился со мной в моем трейлере и рассказал мне об этом. До него все старались изо всех сил вокруг меня из-за моих родителей и их влияния в индустрии, поэтому я знал, что никто не будет возражать, если я опоздаю на час на свои сцены. Он сказал мне, что прежде чем я ступлю на его съемочную площадку, я должен решить, что для меня важно, что будет важно для меня через десять лет. Хотел ли я стать Коннором или хотел стать Адамом Коннором? Есть большая разница между этими двумя, и я был потрясен, что он мог увидеть это после встречи со мной только дважды. Я был впечатлен, потому что для меня важно, чтобы люди видели разницу между этими двумя вещами. Не пойми меня неправильно, мои родители были великими актерами, они и сейчас ими являются, но… это уже другая история, в другой раз.

— Что еще он сказал? — спросила Люси.

— Он мне много чего рассказал. Среди актеров было одно громкое имя, которое не думало, что я смогу взять на себя эту роль и не отставать от них. У нас было много совместных сцен, и он не думал, что я был правильным выбором, и когда я опаздывал, я просто доказал его правоту. Поэтому Дуглас спросил, смогу ли я справиться с этим: часы, работа, все. Он спросил меня, что для меня важно. Интервью, фанаты, общественное внимание, женщины, деньги? Я сказал ему, что это энергия, которая наполнила меня, когда я услышал слова «действие», это была камера, режиссер, актеры, сценарий. Это был экипаж, подготовка к роли. Это были вещи, которые имели для меня значение. Конечно, я бы взял деньги, фанатов и интервью — все, что приходит с актерством, но это все: это то, что приходит с актерством. Они не главное. Они не причина, по которой я это делаю. Я делаю это для себя, потому что у меня есть талант, и это то, чем я хочу заниматься. Итак, — сказал я наконец, повернув голову, чтобы взглянуть на нее. — Что для тебя важно, Люси? Кем ты видишь себя через десять лет? Будешь ли ты занята тем, чтобы никто больше не коснулся твоего сердца, чтобы ты не закончила, как мама и бабушка? Или ты будешь жить своей жизнью на своих условиях? Твоя жизнь заключается в том, чтобы не быть такими, как они, это же твоя собственная история?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты знаешь, что я только что рассталась с кем-то, верно? Не то чтобы я не умела любить. Я просто практик. Я знаю, что произойдет, так зачем спускаться с обрыва, если я знаю, что просто упаду в океан? И, как я только что сказала, я действительно сошла с этой скалы всего несколько месяцев назад и посмотри, что произошло.

— Я никогда не говорил, что ты не способна любить. А что именно произошло? Итак, ты спрыгнула со скалы и сказала парню, что любишь его. Потом ты упала в океан, и что? Ты любила его так сильно, что больше никогда не влюбишься?

Она разочарованно вздохнула и бросила на меня раздраженный взгляд.

— Это не то. Конечно, я вышла из океана. То, что парень бросил меня, не означает, что я буду валяться в слезах и тайно любить его всю оставшуюся жизнь.

Я потянул ее вниз и под себя, заставив ее издать звук между вздохом и писком.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — она спросила.

— Ты мне очень, очень нравишься, Люси Мейер. Так что я кое-что думаю, — ответил я, не сводя моего взгляда с ее лица.

— О чем?

— О том, как долго мне придется ждать, пока ты не преодолеешь свои комплексы, и я смогу прикоснуться к тебе так, как хочу прикоснуться к тебе.

Она лениво улыбнулась мне, и прежде чем я успел оторвать взгляд от ее улыбающихся губ, она каким-то образом сумела удивить меня настолько, что толкнула меня на спину и маневрировала надо мной. Следующее, что я понял, это то, что она оседлала меня — не до конца, она следила за тем, чтобы наши тела не соприкасались, но она была близко. Мы были близки. Я лежал совершенно потрясенный, совершенно возбужденный и совершенно довольный ею. Я позволял ей делать все, что она планировала, пока мне не пришлось ее остановить. Или, может быть, это было неправильно. Мне было очень интересно с ней поиграть, именно так, как она хотела, но не на ее условиях. Не быстрый трах. Не тогда, когда каждое слово из ее уст возбуждало меня без всякой причины.

Она положила руки по обе стороны от меня на кровать, наклонилась всем телом, так что ее сиськи прижались к моей груди, и остановилась, когда ее губы оказались всего в нескольких дюймах от моих. Мои руки нашли ее бедра, и я слегка приподнял ее над собой.

— Ты так уверен в себе, да? — прошептала она. — Наверное, на тебя всегда набрасывались девушки, с тех пор, как тебе было сколько, четырнадцать, пятнадцать? Ну, новости, Горячий Папа, я больше не твой фанат.

Она приподняла грудь, опустила глаза и посмотрела между нашими тела. Мне не нужно было следить за ее глазами, чтобы увидеть, что мой стояк был заметным. Она понятия не имела, во что ввязывается. Я крепче сжал ее бедра и немного потянул ее вперед. Она снова подняла глаза на мои, и я увидел, как ее горло сжалось, когда она сглотнула. Должно быть, она поняла, что прижимает свои сиськи к моей груди, потому что внезапно дернулась всем телом вверх и изо всех сил старалась не касаться моего тела.