Последыш III (СИ) - Мах Макс - Страница 20

Приняв пленника у девушек-оборотней, Бармин связал ему руки, набросил на шею петлю и погнал перед собой, намотав конец веревки на левое запястье. Идти с «грузом» оказалось куда сложнее, чем одному, но, подгоняя наемника тычками в спину, Ингвар довольно быстро вернулся в подземный ход, а еще через сорок минут, связав пленнику еще и ноги, спустил того на веревке на дно колодца. С этого момента мужик уже беспрерывно кричал. Ему было больно и страшно, потому что Источник не место для простых смертных, но тут уж Бармин ничего не мог поделать. Жертву следовало доставить к алтарю живой, а значит пришлось взвалить извивающегося наемника на плечо и, не обращая внимания на его истерические вопли, дотащить до алтарного зала. К этому времени Бармин нашел уже в библиотеке старинную книжку, называвшуюся «Сказки прежних времен», и внимательно прочел сказку «Три богини», в которой действительно были описаны подлинные ритуалы Мары-Марены на все случаи жизни. Так что, оказавшись у алтаря, Ингвар не стал медлить, принеся наемника в жертву быстро, но четко по инструкции. Затем вознес молитву Марене и ушел, оставив труп с перерезанным горлом лежать прямо на алтаре. По опыту прежних посещений алтарного зала, он знал, что к следующему визиту от трупа не останется и следа. Каким-то образом Марена всегда забирала приношения Бармина будь то кролик, которого он принес в жертву богине, или золотые монеты, оставленные рядом с жертвенником. Богиня забирала дары и даже изредка давала знать, что довольна. А на этот раз и вовсе расщедрилась, прошептав Бармину на ухо:

— Молодец.

«Молодец-то молодец, — вздохнул мысленно Бармин, — но в этом мире, не замарав рук, ни одного нормального дела не сделаешь… Вопрос лишь в том, мое ли это дело?»

Если разобраться, у него было несколько отличных возможностей соскочить. Даже просто взять котомку, с которой прибыл в Надозерье, и уйти куда глаза глядят. Мог и позже, получив дедово наследство. Отойти в сторону и забыть про все эти титулы и сраную «игру престолов». Но не зря говорят, коготок увяз, всей птичке пропасть. И сам не заметил, как втянулся. А потом уже поздно стало что-либо менять. От титула не отречься, а, сказав «А», надо продолжать, даже если после «Б» появится «В» и все остальные буквы русского алфавита. Признал благословение богини, изволь соответствовать!

Бармин покинул подземелья, принял душ, позавтракал и отправился в Рожковский погост. Там уже начались свадебные торжества, и он не хотел опаздывать. Кортеж промчался по шоссе, свернул на дорогу местного значения и в деревню прибыл как раз тогда, когда невесты, — все еще с заплетенными девичьими косами, — вышли к женихам и гостям. Наступало время обмениваться подарками, и это было очень кстати, поскольку Ингвар тоже пришел на свадьбу не с пустыми руками: каждой невесте подарил по паре золотых сережек с камешками, пусть маленькими, но зато чистой воды, по сто рублей золотом и по отрезу крепдешина на платья, женихам тоже по сто рублей и по отрезу хорошей костюмной ткани, всему обществу, чтобы хорошо гулялось, бочонок старки и бочонок сладкого вина, а детворе — шоколадные конфеты.

Потом женихи заплатили отцам выкуп за невест и, взяв девушек за руки, повели вокруг примыкающего к деревне озерца. В общем-то, по традиции достаточно было троекратно обойти воду, и все, собственно. Окручены. Но ритуал есть ритуал, и по возвращении с прогулки, началось расплетание кос. Заплетали на рассвете подруги, — под дружный плачь и грустные песни, — а расплетать взялись молодые мужья и их друзья. Кто-то из девушек при этом всплакнул, а кто-то, напротив, не мог сдержать торжествующей улыбки. Люди очень по-разному воспринимают одни и те же события. И, если для одной женщины свадьба — повод взгрустнуть о девичестве, для другой — это причина почувствовать себя взрослой и счастливой. А еще удачливой, потому что, как объяснили Бармину староста деревни и местный волхв, на долю именно этих девушек выпало великое везение отдаться в первую брачную ночь самому господину графу и тем усилить свой род и вернуть земле плодовитость.

«Ну, что ж, — решил Ингвар, наблюдая за церемонией совместного поедания каравая, — раз они так думают, то кто я такой, чтобы читать им мораль?»

Между тем, к нему подошла одна из деревенских старух и шепнула, что надо бы господину графу пройти в шатер, потому как, первую из молодых жен скоро уже станут провожать на брачное ложе. Бармин кивнул женщине и пошел за околицу, где его люди разбили сразу по приезде большой походный шатер, в котором, разумеется, все было устроено как раз для первой брачной ночи, — угощения с яствами с графского стола, ванная и огромная кровать, застеленная шелковым бельем, — хотя, на самом деле, солнце сейчас едва добралось до перелома. Однако первая брачная ночь не терпит суеты и торопливости, а невест целых пять, так что по совету волхва решено было начинать с полудня, а дальше уж как пойдет.

Бармин прошел в шатер, прислушиваясь к звукам, доносившимся из деревни. Гармошка, хоровое пение, здравницы, — видно, подняли уже первые чарки за здоровье новобрачных, — и перекличка мужских голосов. Слов было не разобрать, но Ингвар догадывался, что это звучат подначки и скабрезные шутки, отпускаемые друзьями жениха, провожающими молодых на брачное ложе. А значит, пора было переодеваться. Бармин скинул костюм и рубашку, снял белье и надел на голое тело длинную белую рубаху вроде ночных сорочек, в каких, говорят спали и мужчины, и женщины еще каких-то полста лет назад. Не то, чтобы рубаха эта понадобится ему в постели, — скорее, если от нее не избавиться, то будет мешать, — но по обычаю встретить девушку следовало, будучи формально одетым. Вот он и оделся. Потом от нечего делать, выпил толику коньяка и хотел было закурить, но мужские голоса приблизились и раздались неожиданно уже совсем рядом, полог, служивший в шатре второй дверью, отодвинулся, и из тамбура прямо в объятия Ингвара влетела раскрасневшаяся девушка. Видно кто-то переусердствовал и, следуя традиции, ее просто втолкнули в шатер силой. Получив такой мощный импульс, девица могла упасть и, несмотря на то, что пол был устелен толстым ковром, что-нибудь себе подвернуть. К счастью, Бармин не сидел в кресле, а стоял на ногах, вот и поймал. И раз уж так вышло, прижал к себе, ощущая даже через ткань ее платья и своей рубахи жар молодого здорового тела и упругое прикосновение груди. Погладил по спине. Спросил:

— Испугалась?

— Нет, — невнятно буркнула она куда-то ему в живот, очень уж большой оказалась разница в росте.

Сообразив, что это не дело, Бармин подхватил девушку под зад и поднял так, чтобы смотреть ей в лицо.

— Тебя как звать, красавица?

Девушка была симпатичной, но красавицей ее вряд ли можно было назвать. Впрочем, очарование юности, краска, залившая ее лицо и шею, широко распахнутые васильковые глаза, — все это делало ее на редкость привлекательной в том самом первозданном смысле слова.

— Окша, — смотрела она, однако, на Бармина без страха. Скорее, с любопытством и неким неярко выраженным чувством опасения.

— Тебя можно поцеловать, Окша? — спросил Ингвар, и, наверное, это был правильный вопрос, потому что девушка сначала рассмеялась, — ну в самом деле, что за вопросы задает господин граф, если она сюда, вообще-то, трахаться пришла, — а потом сама впилась в губы Бармина таким страстным поцелуем, что он даже испугался. Очень уж заводное было чувство, легко подхватываемое и способное сорвать, к чертовой матери, эти гребаные тормоза. Но не сорвало, слава богам. Не прерывая поцелуй, Бармин аккуратно перенес девушку на кровать и только тут оторвался от ее губ, чтобы освободить от платья и трусов. Лифчика, как ни странно, на ней не оказалось, и не потому, наверное, что в деревнях их не носили, — вторая половина двадцатого века на дворе, — а, скорее всего, по умыслу. Окша хотела показать господину графу, какая у нее выдающаяся грудь. Честно сказать, для ее роста, — где-то метр с кепкой, — сиськи у девицы оказались действительно зачетные. Мало того, что полноценный третий номер, так еще и упругие настолько, что стояли торчком, а не висели под действием силы тяжести.