Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона" - Страница 18

— Сейчас покажу, — друг встал и вернулся с небольшим листком бумаги.

Он поднял крышку: под ней находилась поверхность с множеством отверстий. В них вставлялись, как гвоздики, каменные квадраты чуть больше ногтя, с выступающими слогами. Принцесса следила, как мастер красит буквы: он торопливо промазывал каждую, а если капля чернил попадала мимо — тут же вытирал её своим рукавом. Наконец, верхняя половина с бумагой в раме закрылась. Маг камня прижал её сильнее.

Когда он протянул Лиен лист, на нём чернело множество слов: «удачи», «счастья», «богатства», «здоровья», «любви» …

— Это амулет.

— Это лучше, чем магия, — выдохнула Лиен. — А где строчка «избавиться от мачехи»?

Мастера хохотнули. Но их улыбки быстро поникли: королевству от них нужны были только военные машины. Другие идеи хоронили в опилках.

— Не знаешь, кто может предложить руку принцессе?

— К чему это ты? — бросила Лиен, рассматривая печатный амулет.

— Просто мы думали, что следующего короля будут выбирать из генералов или хотя бы воинов, — ребята наклонились ближе, окружив Лиен, — но на днях Главный Мастер растрещался об изобретении, — он перешёл на шёпот, — за которое Кан Рюдзин должен подарить ему твою руку.

Лиен как будто окунули в ледяную воду. Все конечности онемели, а звуки доносились через толщу биения сердца. «Ты всё равно ей станешь» — звенели в голове слова фаворитки. «Надо же, иногда она раскрывает рот не напрасно» — отстранённо подумала Лиен. Судьба всё же нагнала её.

Похоже, скоро её свободе придёт конец.

***

— Из какой признательности ты пришла на этот раз?

Таяна по-прежнему сидела в камере и прижимала к левой стороне лица мокрую тряпку.

— Почему ты всё ещё здесь? — спросила Лиен.

— Не «всё ещё», а «снова», — бедуинка сипло усмехнулась. — Я наказана.

Лиен опустилась на корточки рядом с ней и прикоснулась к руке, державшей примочку. Таяна, как и в прошлый раз, смерила её взглядом. Она доверилась и убрала руку. Под тканью налился фиолетовым синяк на всю скулу. Половина лица опухла так, что бедуинка не могла полностью открыть глаз.

— Кто это сделал? — у Лиен дрожали зрачки.

— Отец ребёнка.

Принцесса заглянула ей в глаза, требуя пояснений. Таяна вздохнула и жестом попросила дымящуюся миску, что Лиен принесла. Пленница ела жадно, хоть и пыталась держать себя в руках изо всех сил. «Она наверняка голодает уже несколько дней» — Лиен ощутила укол совести за то, что не пришла раньше.

— Обычный день в лечебнице, — сказала Таяна, заканчивая жевать рис и мясо, — я принимала роды, всё прошло отлично — третья беременность. Это была девочка. Здоровая, пухленькая, розовощёкая девочка. Маленькая нуга.

Лиен понятия не имела, что такое нуга, но это звучало мило.

— Она так тихо лежала на груди у матери, — Таяна замерла. — Знаешь, у меня тоже есть дочь, но… да не важно, — бедуинка не отрывала взгляда от точки на полу. — Отец ворвался к нам, когда узнал, что это девочка. Он кричал на целительниц за то, что позволили ей родиться. Оскорблял жену, что приносит одних дочерей. Мы пытались его успокоить, но в какой-то момент, — она качала головой, будто всё ещё не веря, — он схватил младенца и затряс, — Таяна сипло выдохнула. — Перелом шеи. Верная смерть.

Бедуинка гоняла по дну одинокие зёрна риса. Когда рождался мальчик — джиё вывешивали гирлянду из имбиря, когда рождалась девочка — из угольков. Первенец-дочка считалась проклятием, а что уж говорить о трёх.

Лиен горела изнутри. Она сбросила плащ и меловую табличку к ногам Таяны. Плеснула в лицо холодной водой с потолка. За убийство ребёнка отрубали палец, но если это была девочка — платили деньгами или год сидели в тюрьме. Лиен знала: мужчина наверняка выставит всё несчастным случаем и уклонится от какого-либо наказания.

— И что ты сделала? — она обернулась к Таяне.

— Челюсть ему вывихнула.

Бедуинка ухмыльнулась, не смотря на боль от синяка. Вывиха было недостаточно, но хоть что-то. Лиен однобоко улыбнулась: она бы хотела поступить так же.

— Ты всё ещё не ответила, — напомнила Таяна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лиен опустилась на корточки рядом с ней, накинула на плечи плащ и подобрала табличку. Стёрла список дел, все из которых уже были выполнены. Куском мела в специальном чехольчике написала по-бедуински: «Мне нужна твоя помощь».

Таяна приняла табличку и тут же стрельнула на Лиен глазами. Она ответила только «?». Лиен вытерла мел, вздохнула и расписала всю поверхность: «Меня хотят выдать замуж. Праздник начала лета — хороший день для объявления о помолвке. Моя мать — бедуинка. Она исчезла десять лет назад. Я хочу бежать в Садижу и найти её или родственников. Идём со мной».

Лиен следила за каждым изменением на лице Таяны, с каждым движением бровей и проявившейся морщинкой дыхание принцессы замирало. Бедуинка вернула ей табличку, и девушка тут же замела следы их разговора.

— Имя? — прошептала Таяна.

Лиен не сразу поняла, чьё имя она имеет в виду.

— Эми, — по привычке ответила девушка.

Но это была лишь его часть. Рюдзин звал королеву Эми, потому что это проще произносить для джиё. Настоящее же имя крутилось у Лиен на кончике языка и всё не могло сорваться.

— То есть…— язык лежал во рту слизняком и отказывался повиноваться, — Амаранти.

Таяна смотрела прямо, чуть прищурив здоровый глаз.

— Я боюсь, — сказала она осторожно, — это не бедуинское имя.

Лиен с трудом сглотнула. Откашлялась, пытаясь сбросить ком в горле. Это имя — единственное, что она знала. Оно не могло быть ложью. Мать любила её, у них были прекрасные отношения. Но тогда кто она на самом деле?

Таяна взяла у неё из рук табличку и написала: «Всё равно я хочу стать второй, кто свалит из этой дыры. У тебя есть план?»

***

Первым делом они выдумали принцессе болезнь.

Лиен не было известно, что наговорила Таяна остальным бедуинкам, но они охотно подтвердили страшную заразу, прописали постельный режим и постоянное наблюдение целительницы. А всем прочим запрещалось посещать покои, дабы не распространить хворь. Только хвори этому королевству не хватало.

Таяне постелили шкуру оленя в углу покоев принцессы и приковали цепью к кольцу в стене. Оно осталось с тех времён, когда воздух в комнате грели рабы-херувимы. Но сейчас ни одного из них не осталось: не так легко удержать в плену тех, кто умеет летать.

Круглые сутки они находились вместе и продумывали затею до мелочей, сидя на тёплом полу. Когда план был готов, Лиен «выздоровела». Но каждый день проходила «процедуры», чтобы избавиться от последствий болезни, а на самом деле: чтобы иметь право взять Таяну с собой хоть на край света.

Невозможно сбежать из столицы — это правда. Поэтому им нужно было уехать из города как можно дальше. У Лиен даже был готов предлог и козёл отпущения — уездный генерал, что злоупотреблял своей властью. Только во всём этом было одно «но» — план не сработает, если отец будет рядом. А король Рюдзин никуда не собирался.

Лиен смотрела на генералов, на чиновников и с ужасом представляла, что будет стоять рядом с кем-то из них в подвенечном платье. Она не знала в полной мере, что ждёт её в браке, но видела вокруг достаточно, чтобы не представлять ничего хорошего. Девочка в объятиях королевы Эми. Лиен видела эту сцену в кошмарах: опускала взгляд на испачканные юбки, металась от одной целительницы к другой, а завидев маму — падала ей в ноги. Но когда поднимала голову — её уже не было.

Когда до начала лета оставалось четыре дня, Лиен сделала то, на что не пошла бы ещё какую-то неделю назад. Она взмолилась Демиургу. Взмолилась до боли в кистях и складке на переносице. Это был первый раз со дня исчезновения матери, когда она надеялась на кого-то, кроме себя.

Отец сидел на троне — одинокий и уставший. Золотые цепи с короны спадали ему на виски гирями. Совет Уездов — не самое лёгкое мероприятие: попробуй договориться о чём-то с полным залом тщеславных чинуш. Услышав шаги, он только сверкнул на Лиен глазами исподлобья.