Две королевы - Дюма Александр - Страница 63

Королева услышала эти слова, спросила, что с карликом, и добавила, что без него она очень скучает. Ей хотелось, чтобы ее развеселили.

— Ваше величество, к вечеру ему стало еще хуже, — ответил паж, — он в отчаянии, что не может исполнять свои обязанности, но вы пожалели бы его, если бы увидели: его маленькая голова уменьшилась до размеров яблока, и мне кажется, что она сжимается с каждой секундой.

Герцог получил приказ от королевы поскорее повидать Наду, вернуться и дать ей отчет о его состоянии, а главное, не оставлять его без ухода, врачей и помощи.

VII

Войдя в комнату, где Нада жил вместе со своим товарищем Ромулом, занимая одно из помещений, предназначенных для слуг королевы, герцог был встревожен стонами несчастного карлика и быстро подошел к нему,

— Что с тобой, Нада? — спросил он.

— О господин герцог! Наконец-то я вижу вас! Слава Богу! Оберегайте королеву, заклинаю вас. Меня отравили и ее, наверное, тоже. Пусть ей окажут помощь, призовут всех врачей. Она не страдает?

— Ты с ума сошел, мой бедный малыш! — ответил герцог. — Тебя не отравили, королеву тем более.

— Я отравлен, уверяю вас! И во имя Неба, сделайте так, чтобы королеве оказали помощь, для нее еще, может быть, это не поздно. А что будет со мной — не имеет значения!

— Зачем нужно было травить тебя? И кто мог отравить королеву? Разве все вы ели не одно и то же?

— Это был торт графини Суасонской.

— Но ведь король и все придворные дамы тоже ели его. Все чувствуют себя хорошо.

— А Нина и Сапата, а графиня фон Перниц тоже в добром здравии?

— Они сейчас у королевы, но, по правде сказать, жалуются, что их неодолимо клонит в сон.

— А королеву?

— Королеву тоже.

— Послушайте меня, умоляю вас, вы там не были и не знаете… Но если бы вы находились с нами, я уверен, всего этого не случилось бы. Не теряйте ни минуты! Пусть созовут врачей королевы, прежде всего врачей из французского посольства, необходимо дать ей сильное противоядие. Королева съела лилию, ее фрейлины и я вырывали друг у друга крошки от этого куска; я меньше других и более хрупкий, яд подействовал на меня раньше; но все мы уже покойники. Итальянские яды не щадят никого.

Главный мажордом похолодел от ужаса. То, что говорил карлик, совпадало с полученными им предостережениями. Завтрак у королевы, приуроченный к отъезду графини, заморские яды, составленные так, чтобы их действие стало ощутимо только по прошествии некоторого времени, — все это ясно представилось ему в течение нескольких секунд.

— Подожди, Нада, — воскликнул он, — я приведу к тебе старого лекаря-мавра, который живет в моем доме! Этот человек скажет нам правду.

Он бегом спустился с лестницы, выскочил во двор, прыгнул в первую попавшуюся карету, не задумываясь о ее владельце, выкрикнул магическую фразу «Служба короля!» и силой потребовал отвезти его в собственный дворец.

Через четверть часа он привез седобородого старца в причудливой одежде, волочившейся по земле. Он тянул его за собой, не давая ему времени шагать.

— Скорей, скорей, Хосеф! Умоляю тебя! — повторял он. Имя Хосеф было дано мавру отцом герцога, который привез его из Африки и окрестил, чтобы избавить от преследований инквизиции; но в глубине души Юсуф оставался мусульманином, сохранял свою веру и обычаи, хотя ему и приходилось довольно часто появляться в церкви. Юсуф жил во дворце герцога де Асторга, все свое время посвящая чтению и ученым занятиям, а также распределению среди бедняков сокровищ своих знаний. Герцог предоставлял его помощь своим друзьям и щедро платил ему за себя и тех клиентов, к которым он его посылал. Юсуф никогда ничего не принимал от других. Он любил герцога как сына, был свидетелем его рождения; в душе мавра восхищение достоинствами герцога уступало лишь его нежности к нему. Добрый и милосердный, как его хозяин, Юсуф обладал добродетелями настоящего христианина, и никто бы не поверил, что он не был им на самом деле.

Короля и королеву он видел неоднократно. И его мнение о каждом из них уже сложилось. Юсуф десятки раз заявлял, что Карл II безумен, что ему долго не прожить и детей у него не будет, а королева, если ее не убьют, умрет от тоски, печали и сожалений, не достигнув и сорока лет. Герцог вкратце рассказал мавру, что произошло, привел его в комнату Нады и, преисполненный сочувствия сказал, показав на него движением руки:

— Вот он, наш несчастный карлик; Юсуф, прошу тебя, спаси его, если сделать это во власти человека.

Врач осмотрел Наду, прослушал пульс, приподнял ему веки, ощупал все его тельце, пытаясь уловить, если можно так сказать, ощущения боли, которые тот испытывал.

— Ты мужественный человек, малыш? — спросил Юсуф. — Можно ли при тебе говорить так, будто ты не меньше нас ростом?

— Да, говорите, у Нады храброе сердце, он может выслушать все.

— Сначала пусть он ответит на мои вопросы, как если бы речь шла о жизни и смерти.

Юсуф расспросил карлика о трапезе у королевы, заставил его повторить, как все происходило, что ели королева и он сам, как выглядел торт, какой у него был особый вкус, — короче, уточнил тысячу подробностей, после чего ненадолго задумался. Затем он описал карлику то, что тот испытывал и что ощущали королева и фрейлины; все полностью совпадало.

— Теперь, — добавил он, — я могу утверждать, что Нада сказал правду: их всех отравили.

— О Господи!

— Да, мой дорогой хозяин, и я знаю, что это за яд.

— Так пойдемте же, пойдемте скорее! Надо явиться во дворец и предупредить королеву.

Ученый муж с грустью покачал головой.

— Слишком поздно! — прошептал он.

— Неужели это возможно? Она умрет? Ее нельзя спасти? Ты ошибаешься, Хосеф. Королева хорошо себя чувствует, я только что слышал, как она смеялась; королева не испытывает боли и полна жизни.

— Она умрет, умрешь и ты, мой бедный маленький человечек, став жертвой своей преданности: те, кто хотел срубить дерево, вряд ли пощадили бы кустик.

— Увы! — ответил Нада со слезами на глазах. — Если бы только моя смерть послужила спасению ее жизни!

— Добрый малыш, я не могу тебя спасти, но избавлю от болей. Ты не будешь сильно страдать, а с моей помощью не почувствуешь почти ничего. Я хочу, чтобы у тебя была легкая смерть, ты этого заслуживаешь, бедное дитя. Оставьте меня на четверть часа у его постели, ваша светлость, и, если хотите, чтобы я побывал у королевы, подготовьте ее к моему приходу.

— Надо немедленно арестовать отравительницу и привезти ее сюда, пусть ей уготовят адские муки!.. О! Я должен все рассказать королю!

Герцог оставил Юсуфа у изголовья больного и поспешил в апартаменты королевы, где обнаружил необычайное волнение: Мария Луиза только что упала в обморок, в то же время графиню фон Перниц отвели в ее комнату, поскольку она находилась в тяжелейшем состоянии. Король велел перенести королеву в ее спальню и последовал за ней. Никто не понимал, что происходит, сердца всех присутствующих были охвачены тревогой.

Главный мажордом, не слушая жалоб и предупреждений, доносившихся со всех сторон, направился прямо к королевской спальне и очень решительно постучал. Вышла бледная как полотно герцогиня де Альбукерке и спросила герцога, что привело его в такой час.

— Речь идет о спасении ее величества королевы, герцогиня! Умоляю тебя, скажи королю, что я заклинаю его жизнью королевы уделить мне несколько минут.

Герцогиня знала герцога де Асторга, понимала, что его слова не следует подвергать сомнению. Она направилась прямо к королю, стоявшему у постели Марии Луизы, которую окружили врачи; герцогиня передала Карлу II слова герцога и добавила:

— Выслушайте его, государь, он несомненно что-то прояснит; вы знаете, что он заслуживает доверия.

Король, ничего не говоря, пошел за герцогиней; де Асторга стоял у дверей: несмотря на безумное желание войти, он не пересек порога спальни, держась на почтительном расстоянии от потерявшей сознание королевы. Увидев своего повелителя, герцог преклонил колена и поцеловал королю руку.