Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 17

— Пошли, чемо ламазо?**** /мой красавчик — кивнув в сторону каменных пристроек, обратилась к нему Лали.

Алико опасливо огляделся и, поняв, что за ним никто еще не гонится, охотно поплелся за ней, вальяжно расставляя ноги. Пока она распределяла корм, он играл с крольчатами, широко улыбаясь своей задорной детской улыбкой в несколько уцелевших зуба. Ей всегда было интересно, это последствия его опасного образа жизни или же обычного поедания конфет?

Через час измученная Тинатин примчалась за внуком. Алико спрятался за Лали, обхватив тонкими ручонками ее колени.

— Так напугал меня, — сокрушалась бедная женщина, — а если бы с ним что случилось? Как я жила бы! Ох…

Девушка подвела его к бабушке, и та моментально сгребла его в охапку и расцеловала.

— Дурачок мой маленький. В гроб меня загонишь ведь…

Тата расставляла чашки с чаем и сладости, посмеиваясь и цокая.

— Вот же шалопай, всё ему с рук сходит! Авазаки!****

Лали просто обожала эти посиделки, этот местный смешанный колорит, который вызывал у нее трепет и ностальгию по детству, и этот старейший район Тбилиси. Все здесь было для нее теплым, родным, милым. Неудивительно, что уже полтора месяца, проведенных у таты с дедом, ей казались полутора часами — так летело здесь время.

Сбежав из Сочи в поисках покоя, Лали знала, что не найдет пристанища лучше. Да и вопросов здесь лишних никто не задавал. Просто любили.

Решение пришло в голову моментально. Стоя под горячими струями воды после несанкционированного купания в море девушка признала, что сложившаяся ситуация грозится окончательно разрушить ее изнутри. И если она поддастся, то ничего уже не спасет от образовавшейся бездны негатива, злости и жалости к себе. Лали не узнавала себя, готовая в ужасе отшатнуться от мыслей, которые до этого лезли ей в голову. Так не могло продолжаться.

Утром заявление об уходе было на столе отца, чемодан собран, билет куплен. Ей было ровным счетом наплевать, как подпишут эту бумажку. А он был весьма удивлен и раздосадован, думая, что Лали обижена на него из-за должности. Но она его успокоила, уверяя, что это роли в ее решении не играет.

В конце концов, кто она в этом холдинге? Дочь одного из основателей? Почетный акционер? Выклянчившая у родителя должность в отделе управления кадрами? У родителя, который считал, что ей не особо и надо заниматься этим бизнесом, ведь акции способны прокормить каждую из его дочерей до конца жизни. А у этого детища был свой король. Ваграм. Ей же была отведена роль теневой королевы, его жены. Самой Лали предоставили полную свободу заниматься тем, чем ей хочется. А что она? Она упрямо соперничала с Ваграмом, пытаясь доказать, что может взлететь до достигнутых им высот.

Какой гнусный обман подсознания. Не может. Не хочет ни капли.

Наверное, стоит поблагодарить Ваграма за то, что назначил на эту должность Аэлиту. Возможно, если бы не это событие, Лали еще долго обманывала бы себя, не желая взглянуть правде в глаза. А правда заключалась в том, что мир бизнеса ее не интересует. Заграничные тренинги, форумы, мастер-классы, повышения квалификаций — все было ради соперничества. Может, стоило бы сейчас сокрушаться и причитать, что годы потрачены зря, но нет. Лали была прагматичной девушкой и ценила весь полученный опыт. Он ей пригодится.

Жизнь у таты с дедом протекала иначе. Было что-то подкупающе простое, даже непостижимое, сакральное в их повседневном укладе. Милое, настоящее. Со стороны может показаться, что это день сурка — быт, живность, всё те же соседи десятки лет. А ей так нравилось… И она так нуждалась в этой перезагрузке.

Дни действительно летели неумолимо быстро. А Лали не могла надышаться этой свободой, покоем в душе. Мысль о том, что ей давно пора вернуться, вызывала практически панические атаки. Сколько бы ни прошло времени, ничто ее не подготовит к грядущим изменениям. К браку без чувств, к любовницам, к постоянным столкновениям взглядов. И самое главное — к тому, какой она становится из-за этих переживаний. Анализируя свое поведение в последние несколько месяцев, девушка приходила в отчаяние. Неужели это все было с ней и по ее же вине?..

К счастью, заниматься психоанализом у нее почти не было сил. Хозяйство, огород, посиделки с многочисленными родственниками — все это занимало бо′льшую часть повседневного расписания. И только ночью, когда глаза слипались от усталости, где-то на уровне подсознания тревожный звоночек оповещал ее о том, что стоило бы разобраться в своих чувствах…

Ваграм ей снился постоянно. Не отпускал, даже здесь он терзал ее душу, потому что неизменно гнался за ней во сне, а она все убегала и убегала, в конечном итоге находясь в тупике. Фрейд бы сказал, что это полностью отражает ситуацию в реальности, и был бы прав. Но как не хотелось думать об этом…

— Завтра непременно приходите, — Тинатин встала, взяв внука за руку. — Если Алико не сожжет дом, вечером отметим день рождения Отара.

Лали рассмеялась, запихивая несколько конфет мальчишке в карман, пока никто не видит. Его глаза лукаво блестели, а сам он с обожанием посмотрел на нее.

Дальше ее ждали грандиозные планы — помощь дедушке в огороде, а также закрутки с татой. Девушка с большим энтузиазмом взялась за дело, тем более что работа всегда сопровождалась интересными смешными историями.

Следующее утро порадовало их невероятным солнышком и непривычной для конца октября жарой. Лали налегке выбежала из дома, вновь услышав крики соседки. Та неслась по улице, пытаясь загнать обратно кур, выпущенных Алико. Стоило ей поймать парочку и перекинуть во двор, как тут же этот хулиган перебрасывал их обратно.

Тинатин что-то кричала, ругалась с ним, но Лали не понимала, о чем речь, признав лишь несколько грузинских слов— «убью», «Боже мой» и «скотина».

Как всегда, выходка заставила ее смеяться до боли в животе. Ей показалось, Алико, будучи таким активным и свободолюбивым, просто хотел порадовать запертых животных личным пространством. Немного придя в себя, она кинулась к женщине, помогая ей отогнать кур от дороги.

Мальчишка, увидев, что его любимица пришла на помощь бабушке, как ни в чем не бывало, переметнулся в их лагерь, и теперь гнался за пернатыми, заставляя их вернуться в курятник. Тинатин в изумлении сыпала проклятиями и пыталась отшлепать внука, но тот, пританцовывая и виляя своей круглой попой, все время уворачивался. Это добило Лали, которая так и стояла посреди проезжей части, запрокинув голову и хохоча.

Благодаря раннему часу, машин практически не было. Редкие же из них просто объезжали место происшествия. Поэтому, когда где-то рядом остановился внушительный престижный внедорожник, Алико бросил свое занятие и уставился на автомобиль с интересом. Девушка, у которой никак не получалось успокоиться, проследила за его взглядом. И вмиг выпрямилась, увидев человека, сидящего за рулем.

Ваграм вышел и медленно приблизился к ним, лениво поднимая очки. Зеленого цвета поло и светлые джинсы ему невероятно шли. Лали и не помнила, когда в последний раз видела его в одежде вне делового стиля. И сейчас, пока он шагал, с удивлением отмечала, что кажется намного моложе. А, может, дело в слабой улыбке, тронувшей его губы, или же в глазах, в которых плясали бесенята? Выглядел мужчина как истинный представитель власть и денег имущих, и присущая ему аура уверенно и моментально распространялась вокруг. Да так, что пульс участился.

— Привет, — произнес Ваграм.

Вот так просто и легко.

Словно и не было ничего плохого.

А у нее внутри все так сложно.

А потом он протянул руку и вытащил перышко из ее волос.

И до Лали вдруг дошло, что она предстала перед ним в простых шортиках и майке, в потрепанных кедах, да и с дурацкими косичками, которые заплетала тата, чтобы внучке легче работалось. Ваграм увидел ее гоняющей кур и ржущей, как лошадь, на всю улицу.

Не совсем так ей представлялась их следующая встреча. Краска стыда залила лицо. Как так-то? Почему стоит ему появиться, у нее тут же возникают какие-то комплексы, которых раньше не замечала? Перед глазами вдруг возникла четкая картинка, как он идет в обнимку с Аэлитой в брендовом платье… Уж она-то никогда не позволила бы себе щеголять в таком виде.