В плену искушения (СИ) - Кофф Натализа - Страница 31

Маруся кинулась к нему на шею. Во-первых, предстояло уговорить дядьку сразу же вернуться в город и отвезти туда Марусю. Во-вторых, девчонка была действительно рада такому раскладу. Ведь с Денисом безопаснее и быстрее, чем с Ильей.

– Денис! Как я рада тебя видеть! Я тебя просто обожаю! – затараторила Маруся ласково.

Заверина была настолько счастлива видеть дядю, что не сразу поняла: у этой сцены есть свидетели, и не только Илья, который притих и недовольно кривился.

Был еще один мужчина, который медленно вышел из своей машины, брошенной позади тачки Лековицкого, и застыл аккурат за спиной Маруси. А потому слышал каждое слово, оставаясь незамеченным.

– Да что ты! Прям обожаешь? – усмехнулся молодой мужчина.

– А то! Люблю по самую печень! – хохотала Маруся, еще и руками обняла крепко-крепко. Ну что поделать, если девчонка давно не видела родного дядьку по линии матери. В силу того, что Дэн был младше Леси и Семена, Маруся с особым трепетом относилась к родственнику, ведь девушка еще с детства воспринимала Дениса скорее, как старшего брата, нежели дядю. К тому же молодой человек всегда составлял ей компанию в детских забавах, словом, озорничали эти двое всегда за компанию.

Но, словно гром среди ясного неба, за спиной раздался хриплый, глубокий, до боли любимый и обожаемый голос:

– Отойди от него, Маруся!

Заверина ойкнула, повернулась.

Перед ней стоял Рустам. На нее не смотрел. Все его внимание было приковано к Лековицкому.

Внутри Маруси оборвалась тонкая ниточка терпения. Нервы сдали, взорвались ярким фейерверком.

– Рустам! – выдохнула Маруся, а он все так же не смотрел на нее. Словно вовсе не замечал.

Девушка видела, как сильно напряжен ее любимый мужчина. И, кажется, на нее он никак не реагировал. Подобрался весь, готовый ринуться в бой.

Маруся вдруг рассмотрела, как именно выглядит ее Рустам.

От ее взгляда не укрылись синяки на лице, тугая повязка под легкой футболкой, сбитые костяшки на руках.

– Стой! Да постой же ты! – выкрикнула Маруся, вклиниваясь между мужчинами.

Заверина видела, что Денис не собирался ничего пояснять. Очевидно, что Рустам не подозревал об их с Дэном родстве. Это и понятно, мужчины не были знакомы ранее, потому что у Дениса не получилось приехать на свадьбу Семена. Да и за последние годы дядька редко бывал дома.

– Она моя, усек?! – рычал Рустам, сверля тяжелым взглядом противника.

– Да что ты! – усмехнулся Денис. – И чем докажешь? Как-то я кольца на ее руке не увидел.

– Не твое, млять, дело, док! – рявкнул Нагашев.

– Да успокойтесь же! – уговаривала Маруся.

– Почему же не мое? – усмехался Денис, а Маруся поняла, что он намеренно провоцирует Нагашева. – Вон, я четко слышал, как Маруся признавалась мне в любви. А о тебе как-то речи не было. Так?

– Дениска, ты в себе?! – закричала Маруся. – Живо угомонитесь! Нагашев! Успокойся! Видишь, он тебя провоцирует!

– Видал? Я Дениска, а ты – Нагашев. По фамилии и официально, – уже громче засмеялся дядька. – Так что прыгай в тачку и лети обратно в город. Ловить тебе здесь нечего.

– Это какой-то бред! – прошептала Маруся, замерла на секунду, ошарашенно глядя на Дениса.

Рус мгновенно отодвинул девушку за спину и перестал глушить силой воли свою ярость.

Мужчины сцепились в драке. Маруся кричала, уговаривала, пыталась разнять упрямцев. Но тщетно. Рус словно не слышал ее.

Маруся расплакалась. Она понимала, что никакие уговоры не исправят положения.

Всхлипнула, развернулась и пошла пешком в сторону деревни.

Из тумана ярости и ревности Рустама выволок смех соперника.

– Придурок ты, Рус, она ж племянница моя, – посмеивался Денис, вытирая кровь с разбитой губы. – И где твоя хваленая благодарность, а? В следующий раз, когда нужно будет латать тебя, найди другого идиота.

Нагашев застыл, переводя дыхание. Ну ведь идиот же! Идиот! Придурок!

Головой совсем думать разучился. Даже не задумался, что Кир не станет отправлять к нему в дом «левого» человека с улицы, чтобы по-тихому и без свидетелей подлатать его после боя с Лихим.

Но это все потом, главное сейчас – догнать Марусю.

– Ты это, не серчай, – пробормотал Рус. – Должен буду.

Денис отмахнулся, рассматривая свою физиономию в отражении бокового зеркала тачки.

Ну, по сути, Денис умудрился внести свою лепту в счастливое будущее племяшки. Не ровен час, а девочка сменит фамилию. А если верить всему, о чем рассказали Дэну Леся, Лина и матушка по телефону, пинок Нагашеву не повредит. Раз уж девчонку совратил, пусть теперь и женится. Так-то!

Глава 41

Русу каждый шаг давался тяжело. Не пришел еще до конца в норму. Потому что тяжелым был бой, а победа нужна была любой ценой. На кону стояла его, Руса, жизнь, свобода, да и сам клуб тоже. А если бы люди, стоявшие за Лихим, добрались до него, то и Марусю не оставили бы живой.

Но ведь это все потом. Главное сейчас – догнать Марусю.

А девчонка все дальше убегала от него.

Мимо промчалась тачка Дениса. Водитель, опустив стекло, посмеиваясь, ехидно заметил:

– Ты бы ускорился, а то не догонишь!

Нагашев мог бы высказаться на тему того, куда доку нужно сунуть свои замечания. Но промолчал. Сам же виноват. Не разобрался толком, слетел с катушек.

Да и, выходит, поставил под сомнения чувства Маруси. Услышал ее слова, и поверил тут же. А стоило задуматься. Ведь она не могла разлюбить его, Руса, так быстро. Ну или притворяться раньше, врать о том, что любит.

Словом, Рус материл себя с чувством, с толком, с расстановкой. А Маруся уже свернула с дороги и побежала по проселочной тропе.

Рустам сбавил шаг, когда увидел, как девчонка подбежала к огромному дереву. Спряталась за его стволом и затихла.

Через несколько минут Нагашев оказался рядом. Дышал тяжело, через раз, а говорить и вовсе не выходило.

Маруся сидела прямо на земле, прислонившись спиной к шершавой коре. Спряталась от него, Руса, закрылась, ноги подтянула к груди и лбом уткнулась в колени.

– Малыш…, – пробормотал Рус.

Но Маруся сидела неподвижно. Дышала рвано, тяжело, всхлипывала. А Рустам растерялся. Что сказать? Он не знал. Вновь забуксовал в словах, как тогда, лет сто назад, когда ничего еще между ними не было.

– Ты обещал! Сутки обещал! – всхлипывала Маруся, не поднимая головы.

Рустам присел рядом. Рухнул практически. Потому что ноги больше не держали.

Сел, прислонился спиной к стволу дерева, и вздохнул.

– Черт, малыш, обещал, да, – пробормотал Рустам, а рукой осторожно коснулся худеньких, подрагивающих плеч. – Нет мне веры, выходит.

– А еще обещал, что ни царапины! – уже громче рыдала Маруся и подняла, наконец, голову.

Сквозь пелену слез Рус видел тягучие карие омуты, полные укора и упрека.

Подвел он любимую девушку. Сильно подвел.

И без того было погано на душе, а сейчас – в сотню раз хреновее. Потому что не хватало Рустаму того обожания, которое он уже привык видеть в глаза любимой.

– А сам?! Что это, Нагашев? – всхлипнула Маруся и потянулась к нему, руки дрожали, тряслись, не слушались, а пальцы подняли футболку выше, открывая белоснежные бинты. – Что? Я тебя спрашиваю! Чего молчишь?!

Тонкие пальцы осторожно коснулись тугой повязки, а потом взметнулись к лицу, чтобы хорошенько изучить подбитый глаз, рассеченную бровь, уголок рта.

Маруся все еще плакала, но уже перебралась к мужчине на колени. К ее пальцам присоединились и губы. Девушка тщательно и осторожно изучала каждую ссадину, каждый синяк, кровоподтек, каждый шов, наложенный умелыми руками доктора.

И рыдала. Слезы текли сами собой, не было сил, чтобы их унять или приглушить.

Рустам расслабился, придерживал девчонку на своих коленях, обнимая ручищами и терпеливо ждал, когда Маруся «налюбуется» на всего его боевые достижения.

– Не отпущу я тебя больше! Понял?! Никуда ты не уедешь! – шептала Маруся между поцелуями и осторожными касаниями. – Если тебе плевать на себя, то мне нет! Понял?