Выжигаю имена в сердце своем (СИ) - Светлая Надежда - Страница 7

Лесьяр хотел отплатить за проявленные к нему доброту и строгость. Он уважал её от чистого сердца за превосходное знание предметов и умение доходчиво объяснять непутёвому ученику знания, добытые тяжёлым трудом, а не просто благодаря везению или природному таланту. Но не только это выделяло её среди других. Она славилась своими моральными наставлениями, которые раскрыли во многих самородках их таланты.

Ярослава разглядела в нём скрытый потенциал и основательно взялась за наследника семейства Рут, пообещав сделать из него не только преуспевающего студента, но и как минимум вменяемого, а в лучшем случае добропорядочного человека, который не станет отпускать едкие высказывания в адрес незнакомых людей и бросать в их сторону грозные взгляды.

И сейчас, спустя много лет, им больше не нужно обсуждать несданные предметы, университетские будни или страх перед грядущей жизнью. Быть непринятыми или неуслышанными теперь уже не казалось таким страшным или невыносимым. Пугало другое. Неспособность помочь собственному ребёнку. Ярослава и Лесьяр уже давно находились на том этапе своей жизни, когда приходилось волноваться не за себя, а за судьбу близкого человека, что хранит родные черты лица.

Как когда-то отец Лесьяра тревожился о сыне, так и Ярослава теперь хваталась за любую возможность получить хотя бы крупицы информации о странном недуге Яна, который с каждым днём проявлялся всё чаще. Хоть сын старательно скрывал любые намёки на свое усугубляющееся состояние, его неожиданные выпадения из реальности уже начали замечать и соседи.

Ян всё чаще уходил в себя, невидящим взглядом подолгу всматриваясь в очертания людей за окном. Науки больше не приносили того удовольствия, с которым раньше он зачитывался до поздней ночи. Самочувствие ухудшалось, часами мучая его во сне и не давая ослабленному телу восстановиться. Ярослава терялась в догадках, и ей ничего не оставалось, кроме как довериться старому знакомому, обладающему большими связями.

А время, подобно быстрым потокам водопада, ускользало из иссохших пальцев. Но если начать готовиться заранее, его ещё можно было спасти.

* * *

Солнце плавно уходило за горизонт, извещая горожан о завершении очередного дня. На прощание Лесьяр низко поклонился и протянул молочного цвета визитку с красиво выведенными буквами. Взяв в дрожащие ладошки мужскую руку, Ярослава прикусила внутреннюю часть щеки и со слезами в уголках глаз цеплялась за теплое рукопожатие. Нехотя оторвавшись друг от друга, они медленно вышли на вечернее крылечко, и Лесьяр позвал кучера, который тут же появился. В последний раз с признательностью посмотрев на бывшего ученика, Ярослава проводила его до готовой отправиться в путь кареты. Как только господин Рут скрылся внутри, экипаж тихо тронулся, растворяясь в вечерних сумерках вместе с последними лучами закатного солнца.

— Надеюсь, ты не забудешь дряхлую старушку, что в дни своей далекой юности сидела прекрасными теплыми вечерами над уроками с зазнавшимся школьником, критиковавшим репетиторов из-за их социального статуса, — помахав на прощание рукой, со вздохом сказала женщина в клетчатом пледе, стряхивая с себя меланхоличное настроение.

Тёмно-синий дормез, расписанный серебряными витиеватыми узорами, смотрелся совсем неуместно на узких улочках этого скромного и тихого района Нарима. Маленькая повозка, которая следовала за ним, сверху была затянута плотной тканью, скрывавшей под собой диван и парочку банок маринованных помидоров, и выглядела ещё более нелепо.

Миссис Башазаг стояла до тех пор, пока чёрная крыша экипажа совсем не растворилась в темноте. Выдохнув тёплый воздух, Ярослава направилась в сторону уютного света домашних окон, за которыми она видела бурно обсуждающих что-то домочадцев.

— Ну что, ему понравилась работа? Что он сказал? — сгорая от любопытства, муж таращился во все глаза на только переступившую порог жену.

— Ну что же, мистер Рут в высшей степени восхищен вашим мастерством, господа. «Как я и предполагал, не было тратой времени и сил лично лицезреть мастерство семейства Башазаг».

— Звучит как комплимент. Но почему же я раздражён? — Ян отодвинул в сторону тяжёлый стул, громко скрипя ножками по деревянным половицам.

Ярослава негромко хмыкнула.

— Лесьяр входит в состав научной коллегии Центрального региона Академии наук Пансо. Будешь вести себя неподобающим образом, не успеешь оглянуться, как тебя растопчут. Так что мы можем простить ему капельку высокомерия.

— Почему ты не сказала раньше? — удивился Назар. — Я бы потребовал с него плату в соответствии с его социальным статусом.

— Дорогой, — упрекнула его любимая, — для каждого человека, не взирая на род деятельности или социальный статус, установлена одна плата — в соответствии с затратами материала и времени, а также уровнем твоей квалификации. Не будь предвзятым, как большинство наших знакомых. Это не то, чему учат в семье Башазаг, верно, Мира?

— Да, папочка, мама права, — вздёрнула носик младшая Башазаг.

Кому-то сегодня должна будет перепасть пара дополнительных сладких блинчиков.

— Кстати, Ян, — как бы невзначай обратилась к сыну Ярослава, — у меня для тебя новости. Мистер Рут дал мне контакты одного учёного из Исследовательского центра нуминозных явлений. Он занимается практическими опытами и исследованиями в области магии и чародейства.

Ян надолго замолчал, прежде чем его тихий неуверенный голос прозвучал в большой комнате.

— Разве это не на Северном континенте?

— Верно. Если быть точнее, то в Зильберерце. Там смогут разобраться с твоим новым состоянием, помочь и всё разъяснить. Всяко лучше, чем у нас, — отмахнулась женщина. — Не думала, что тебя больше удивит локация центра, нежели то, чем там занимаются.

— Я бы ещё подумал, если бы это было здесь, на западе, но север? — не веря своим ушам, словно всё это была лишь неудачная шутка, Ян окинул взглядом всю семью. Разыгрывающая спектакль мать. Не отводящий тоскливого взгляда отец. Уже скорбящая сестра. Всё было давно решено. — Ни за что. Я никуда не поеду. Тем более, как я оставлю вас одних?

Выдержав недолгую паузу, Ярослава совладала с подступающими эмоциями и попыталась убедить не только сына, но и себя.

— Не сопротивляйся, это хорошая возможность посмотреть мир. Сначала ты заедешь к мистеру Руту в Древногор. Мы с ним это уже обговорили. После, используя его связи, самостоятельно отправишься на север. — Ян понял, что отступать некуда. — Плюс ко всему, за двадцать четыре года жизни ты так нигде и не побывал, застряв в скучном городке со своими старыми родителями. Разве не хочешь, наконец, выехать за пределы Нарима?

Открытый вопрос, что терзал не одного лишь Яна, встал ребром. Тянуть время больше не хотелось, да и не представлялось возможным.

— Что до нас, мы справимся без тебя. Мира — уже взрослая девочка. Больше не будет плакать в подушку по ночам, услышав, что ты собираешься покинуть город на более чем пять часов, верно, Миропия?

— И вовсе я не плакала. Просто мне было немного одиноко и грустно. Ведь я проводила с ним больше времени, чем с вами. И баловал он меня чаще, чем вы.

— Не будешь больше плакать, верно? — Ярослава угрожающе нависала над дочерью и медленно гладила её по голове, сверля при этом недобрым взглядом, который предупреждал о возможных последствиях в случае отказа.

— Не будет, — заикнувшись, прошептала дочь. Страшнее матери в гневе может быть только притворно добрая мать. Чтобы скрыться от пристального взгляда Ярославы, Мира подбежала к брату и крепко обняла его за талию. — Можешь обо мне не беспокоиться. Но уедешь только с одним условием: должен будешь время от времени отправлять весточки о себе. Иначе будем беспокоиться и думать, что ты слёг с тяжелой болезнью в каком-нибудь Ванабавлом позабытом посёлке. Поэтому, пожалуйста, возвращайся здоровым.

Облегчённо выдохнув, Ярослава довольно хлопнула в ладоши.

— Вот и порешили. Тебе разрешает даже капризная сестрёнка. Не особо частый благодушный жест с её стороны, согласись.