Чудовищная сделка (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" - Страница 22

Быстро отыскав в шкатулке указанный предмет в виде капли, я приложила его к ноге мужчины. Тот вздрогнул, зашипел. Рана в один миг перестала кровоточить, однако заживать не спешила. Я повертела в пальцах диковинку. Осторожно дотронулась ей к тому же месту, однако не дождалась каких-либо изменений.

- Она помогает лишь остановить кровь? - уточнила у Ходжеса, который в ответ пошевелил рукой. - А обеззаразить? Что если туда попала инфекция? Может, сначала водой или прижечь, а потом уже…

- Не надо, - выдавил Лен. - Просто прикладывай.

- Хорошо, - судорожно выдохнула я и принялась таким же образом обрабатывать другие раны.

Их оказалось много. Кровоточащих, мелких, глубоких и не очень, от когтей или зубов, рваных и совсем безвредных. В какой-то момент пришлось отвлечься, чтобы подкинуть в разваленный неуклюжим волком костер несколько веток и более толстых поленьев. Я даже на миг застыла, всмотревшись в громко потрескивающее дерево и искры, разлетающиеся вокруг.

В груди давило. От понимания, что метка ко мне больше не вернется, не появилось облегчения или радости. Наоборот! Возникло жгучее желание вернуть ее обратно, чтобы не заставлять другого человека страдать. Наверное, очень глупо. Судя по моему прошлому, Лен заслуживал подобной участи, однако наш недавний разговор заставил во многом усомниться. И если бы не волки…

Я отмахнулась от неуместных в данный момент мыслей и вновь приступила к обработке ран. К каждой из них прикладывала артефакт, потом ждала, пока перестанет течь кровь, и обматывала их добытой из подручных средств тканью. Это заняло много времени. Я старалась действовать аккуратно и постоянно следила за состоянием Ходжеса. Оно пугало! Мужчина не открывал глаз, изредка отзывался на какие-нибудь вопросы и вроде бы просто лежал. Не спал! Находился в сознании и, скорее всего, безустанно боролся с внутренней болью, ведь слышал меня, кое-как реагировал, но с трудом двигал даже пальцами.

- Чем еще тебе помочь? - наклонилась к Лену, когда закончила с ранами.

Он замычал и покачал головой. Гулко сглотнул. Его веки затрепетали. Я на миг обрадовалась, что сейчас откроет глаза, однако мужчина даже этого не смог.

- Это из-за метки? - озвучила предположение и посмотрела на его запястье.

Теперь она отличалась от моей. В ней появился третий ромб, вписанный в два другие, который пульсировал алым.

- Вот кто тебя просил лезть в мои дела? - пробурчала себе под нос. - Жил бы себе спокойно, горя не знал. Нет, нужно погеройствовать! Что с вами, мужчинами, не так? Почему думаете, что женщины не в состоянии со всем справиться сами? - Я шумно втянула воздух, ощущая внутри предательскую дрожь. - Знаешь, самым правильным с моей стороны сейчас будет уйти и бросить тебя здесь гнить. По старой памяти, как ты любишь говорить. Я не мстительная, но за некоторые поступки взяла бы плату. И такая вполне подошла бы.

Пальцы беспомощно стягивали разорванную рубаху. Второй рукой я сжимала его запястье, глупо надеясь, что метка вот-вот пройдет и освободит Ходжеса от выжигающей его изнутри боли. Странно, но он не бился в агонии. Лишь жилка сильно пульсировала на виске.

- Ты не представляешь, как было горько от осознания, что ты меня бросил. Что слова твои оказались ложью, а поступки - игрой. Я до последнего не верила, что мой жених в состоянии плюнуть мне в душу, Лен.

С глаз потекли предательские слезы. Я смахнула их, привстала на коленях, собираясь отвлечься на что-нибудь, но села обратно и покачала головой.

- Я не прощу тебя, какие бы оправдания ты ни придумал. И не смей на меня злиться, слышишь?! Не знаю, откуда в твоих словах столько претензий, однако это не затмит того, что сделал ты. Или не сделал. Или позволил кое-кому сделать!

Подбородок задрожал, в горле собрался ком. Следовало замолчать. Пришло время заняться более важными делами. Вот только я уже начала изливать душу, чего не делала с момента, как уехала за женихом из отчего дома. Да, по возвращении поведала родителям о некоторых деталях своей поездки, но не поделилась особо тяжелыми переживаниями. Это было выше моих сил. И потому сейчас я не могла остановиться, желая хоть немного освободиться от скопившейся на сердце тяжести.

- Ты тоже смеялся с остальными за дверью, когда я кричала? Скажи, слышал, как звала тебя на помощь? Боги, Лен, почему позволил ему надо мной надругаться? Что я тебе такого сделала?!

Слезы хлынули непрерывным потоком. Я нахмурилась, вспомнив тот момент, и облизала соленые губы. Сильнее сжала запястье Ходжеса. Сдавила с такой силой, чтобы почувствовал эту боль и пришел в сознание, ведь я рядом, а он еще смеет так лежать и не реагировать?

- Ты предал нашу любовь, Лен. Хотя ее не было, так? Это я верила во что-то свое. С твоей же стороны ничего не было, иначе ты не оставил бы меня перед самой свадьбой, не написал бы идиотскую записку, не уехал бы на границу Опина и… остановил бы своего командира. Я верила в тебя и тебе! Наивно, да, и очень глупо.

Ходжес не шевелился. Лежал с опущенными веками, ничего не слыша. Наверное, поэтому меня тянуло что-то говорить. Словно эти слова помогут. Он пропустит через себя мою боль и вернется, чудом оправится от пугающей неподвижности и… да пусть даже посмеется! Лишь бы очнулся. Вот бы открыл глаза, посмотрел на меня небрежно и сказал что-нибудь едкое. Чтобы я разозлилась. Чтобы оттолкнула его и перестала чувствовать свою вину за то, что с ним сейчас происходило. Чтобы просто выдохнула напряжение. Ведь что еще я могла? Куда податься ночью, как выбраться из дикого леса, кого позвать на помощь? Мы здесь одни. Я одна…

- Лен, - произнесла отчаянно и коснулась его щеки. - Ты знаешь, у нас с тобой был бы мальчик. Но я не выносила малыша, прости. Слишком много слез и переживаний. Мне сказали, что волнение - это очень вредно для ребенка, но… Наверное, так даже лучше. Да, кому он был нужен? Я слишком молода, вокруг жужжали дамочки, осуждая старшую Эливар. Позор, как могла? Грязная, развратница, падшая девушка… А смогла ведь. Знаешь, и не жалею. Лучше первый раз так, с тобой и осторожно, чем потом с ним под тяжестью... ситуации. Представляю, насколько было бы больнее…

Мысли потекли в странном направлении. Такое ощущение, что я говорила, лишь бы говорить. Не задумывалась о содержании и просто держала руку Лена. Ждала его пробуждения. Готовилась к очередной стене, которую вмиг придется возвести. Однако ничего не происходило. Безмолвие. Неподвижность. Пугающая отрешенность.

До рассвета я разбавляла тишину спящего леса своим голосом. Постепенно перешла к своей жизни в отчем доме. Рассказала, какие последствия имел для родителей развернувшийся скандал. Сколько убытков принесла несостоявшаяся свадьба и мой последующий побег. Как в тот же год погода наказала нас ужасной засухой и неурожаем.

Я впервые за много лет изливала душу, понимая, что меня никто не слышит. А если и так, то это не беда. Сделаю потом вид, что разговаривала с орлом. Да, он тоже хороший собеседник, но в случае с Леном как-то все иначе. Эмоциональнее. Одновременно тяжелее и легче.

- Нужно куда-то ехать, - подняла я голову, не сразу поняв, что костер давно погас, а вокруг уже стелется предрассветная мгла. - Не стоит здесь задерживаться. Наверное, правильно будет отправиться в тот твой храм, но я сомневаюсь, что нас пропустят через границу. И вообще, я без документов. Как ты собирался нас перевезти?

Не дождавшись ответа, я поднялась и размяла затекшие ноги. Направилась к лошади. Подметила, что вряд ли смогу забросить мужчину на ездовое животное, однако решили все-таки попробовать. Получилось. Но с трудом. Я потратила всю свою смекалку и изворотливость на обычное, казалось бы, дело. Дотащила мужчину до поваленного дерева. Затянула его туда, подвела лошадь, с третьего раза перекинула на нее Ходжеса.

А потом двинулась в путь. Выискивала поселения, надеялась наткнуться на лесную тропу, ехала в изначально выбранном Леном направлении, при возможности собираясь пересечь границу с Опином - вряд ли удастся, но попробовать стоит. И мысленно уговаривала себя не нервничать. Все обойдется. Не стоит паниковать. Лишние телодвижения все равно не помогут.