Экс-любовники (СИ) - Салах Алайна - Страница 44

Вообще-то я очень хочу снова встретиться с друзьями Карима, но при условии, что после этого у нас будет возможность провести время вместе. Если нет, то предпочла бы поужинать без них. Я ещё не насытилась нашим счастливым уединением.

— А после ужина у нас какие планы? По домам или как?

— Ты разве пижаму с собой не взяла? — улыбается Карим, стреляя глазами в мою грудь. — Я тебя в сексуальное рабство забираю.

Сцены одна соблазнительнее другой мелькают перед глазами: вот мы вместе идём в душ, там обкатываем сушилку, потом перемещаемся в гостиную и проверяем упругость дивана. А утром можно замахнуться и на ленивую шесть-девять.

— Поехали к Искину тогда, — выпаливаю я. — Чайхана как раз то, что нужно. Шашлык так сильно хочу. М-м-м. И лаваш. И пахлаву ещё!

— Я понял-понял, что ты голодная, — смеётся Карим, прибавляя газ. — Надо ускориться, пока ты не начала меня обгладывать.

Настроение, испорченное рабочим инцидентом, стремительно ползёт вверх. Оказывается, Карим умеет отделять личное от рабочего, при том что моим поведением он совсем недавно не был доволен. Именно поэтому я принимаю молниеносное решение при его друзьях вести себя максимально прилично, чтобы ему не приходилось бросать предупредительные взгляды и раздражаться. Пусть видят, что два года не прошли для нас впустую.

— Поцелуй меня! — требую я, когда мы входим в просторный вестибюль чайханы, устеленный коврами.

Карим по-хозяйски сгребает мою талию и прижимает к себе.

— Что это с тобой? — спрашивает с ухмылкой.

— Просто порыв, — мурчу я, пока он ласково обсасывает мне губу. — А ещё хочу, чтобы все, включая вон ту администраторшу, знали, что ты мой.

— Всем и так понятно, что я твой. — Отстранившись, Карим сплетает наши пальцы и утягивает меня за собой.

Интересно, это то, что я думаю? Признание в том, что он всё ещё любит меня? Раньше Карим об этом часто говорил — в смысле, часто произносил заветные три слова. Первый раз это случилось, когда мы лежали в постели после секса, и я не раздумывая ответила, что тоже его люблю. Правда, потом рассмеялась, а следом расплакалась. Карим тогда, бедный, перепугался не на шутку и голышом на кухню рванул за стаканом воды. Подумал, что у меня нервный срыв. А я просто от свалившегося счастья расплакалась. Что неожиданно встретила того, кто полюбил меня, и в ответ тоже смогла полюбить. Карим ведь так долго был для меня недосягаемым — тем, о ком я и помыслить не могла. Старший брат Эльсины, ездящий на классной тачке, участвующий в гонках и выглядящий как звезда с обложки. Может, поэтому я постоянно пытаюсь доказать ему свою крутизну и независимость. Чтобы знал, что я ничем не хуже и достойна его.

— Привет, Искин! — восклицаю я с широкой улыбкой на лице, вместо того чтобы полезть обниматься к нему как раньше.

Машу рукой Лиле, сидящей рядом, и Рамилю, его двоюродному брату, которого не видела очень давно. Порой складывается впечатление, что все друзья Карима — это дальние родственники.

Рамиль салютует в ответ и удивлённым моим появлением не выглядит. Это приятно. Значит, в компании все в курсе, что мы с Каримом снова вместе и никто из девчонок не собирается на него покушаться.

Обливаясь слюной, я принимаюсь копаться в меню, а Карим с Искином по обыкновению тут же сцепляются языками. Лишь когда официант, приняв заказ, уходит и мой мозг абстрагируется от картинки сочного румяного шашлыка, я слышу, что они обсуждают предстоящую свадьбу Искандера. Тут же вспыхивает резонный вопрос: а как же я? Ясен пень, что Карим приглашён на бракосочетание своего лучшего друга, но почему нет ни слова обо мне?

Насупившись, разглядываю расшитую скатерть. Пока я тут пытаюсь сделать Кариму приятное, общаясь с его друзьями так, будто из материнской утробы вылезла в парандже, у него даже мысли не возникает пригласить меня с собой в качестве пары!

— А ты уже платье выбрала, Василина? — робко подаёт голос Лиля, будто подслушав мои мысли.

Я сквозь землю готова провалиться от растерянности и злости. Выбрала ли я платье? Да я понятия не имею, есть ли моё имя в ваших приглашениях!

— Нет, не выбрала, — чеканю я, сверля взглядом Карима. — Я даже не знаю даты свадьбы.

— Пятого сентября, — пищит она, с беспокойством глядя на Искандера: дескать, ой, не сболтнула ли я лишнего?

От этого я снова хочу убивать.

— Я просто ещё не успел тебе сказать, — как ни в чём не бывало заявляет Карим и даже улыбается, козлина. — Вот сейчас говорю. У Искандера и Лили свадьба пятого сентября. Нас с тобой пригласили. Полтора месяца ведь хватит, чтобы выбрать платье?

Огонь во мне гаснет, даже заулыбаться в ответ хочется. То есть он не собирался идти без меня? Ну ладно тогда. Но побрюзжать для порядка всё же стоит.

— Вообще-то, нормальное платье порой и за два месяца не выберешь, — обвинительно фыркаю я. — Такая туфта в магазинах попадается. Вам, мужчинам этого не понять. Терпеть не могу в подобных делах торопиться.

Карим наклоняется, делая вид, что поправляет мне волосы, а сам с ухмылкой шипит в ухо:

— Как ты с платьем к отцу на юбилей не торопилась и купила его из-под палки в последний день?

Достойного ответа у меня не находится, поэтому предпочитаю захихикать. Всё же хорошо, что Карим знает меня, как свою правую, и публично не злорадствует уличению во лжи. Сама я в такой ситуации громко бы загоготала и во всеуслышанье объявила, что Карим прокололся. Не для того, чтобы его обидеть, а чтобы остальных повеселить. Интересно, можно ли считать меня после этого плохим человеком? Раз для меня важнее других рассмешить, чем не задеть того, кого я вроде как люблю? Надеюсь, что нет.

Шашлык, который мне приносят, оказывается божественным. Если бы не посторонние люди рядом, ела бы его руками и обсасывала сок с пальцев. Жаль, что в «Родене» у нас такого блюда в меню нет. Не того уровня кухня.

— Такая ты милая обжора, — посмеивается Карим, отхлёбывая свой любимый татарский чай.

Как он такой пьёт — ума не приложу: это какой-то тюремный чифирь с чабрецом, наполовину разбавленный молоком.

— А вот твоя даваника меня бы похвалила и сказала: «Аша, аша», — обиженно огрызаюсь я.

— Аша, аша, — поддразнивает Карим и треплет меня по голове. — Знаешь же, что я всегда за здоровый аппетит. — Подняв руку, он подзывает проходящего официанта: — Салат ваш фирменный с вырезкой ещёпринесите, — и указывает на меня.

— Не осилю же, — вяло сопротивляюсь я, заранее зная, что уничтожу всё подчистую.

— Тоже мне проблема. Тогда просто не доешь.

И такой меня прилив любви к Кариму затапливает в этот момент, что я готова забыть про остатки шашлыка, про то, что рядом сидят его друзья, и оседлать его прямо посреди чайханы. Почему-то, когда я думаю о высшей степени благодарности, на ум всегда приходит секс.

— Исхаков, — требовательно говорю я, когда машина Карима вкатывается на подземную парковку его дома.

Припарковав её парой выверенных движений, он вопросительно смотрит на меня, дескать, ага, слушаю.

— Ты меня любишь? — выпаливаю я, ловя малейшие изменения в его лице, чтобы не пропустить скрытые ответы.

Взгляд Карима серьёзнеет и неспешно скользит по мне, словно он тоже пытается что-то для себя выяснить.

— Люблю конечно, — негромко изрекает он наконец. — А иначе для чего это всё заново?

И я вроде догадывалась, но как, оказывается, важно было это услышать! Если Карим любит меня сейчас и любил тогда — значит, и не переставал любить.

— И чего ты тогда постоянно молчишь? — обвинительно рявкаю я и, притянув его к себе за шею, шепчу: — Я тебя тоже люблю. Сильно.

Карим с шумом втягивает запах с моих волос, гладит их, трётся о мою щёку носом. Расчувствовался. Милый такой.

Сегодня, конечно, не его день рождения, но почему бы не порадовать его стриптизом?

30

— Блин, ну где у тебя масло, а? — ною я, пританцовывая вокруг плиты, на которой дымится разогретая сковородка. — В холодильнике нет.