Мальчишник. Райское наслаждение - Рощина Наталия - Страница 25

Стряхивая с себя ненужные воспоминания, Лев смотрел в окно. Машина везла их в казино. Что еще делать поздним вечером в Лас-Вегасе?

— Мечтаю раствориться в эмоциях и страстях! — взволнованно сказал Голубев, когда машина остановилась у сверкающего здания казино.

— Лучше не растворяться, а сохраняться, друг мой, — наставительно произнес Лузгин. Он считал, что имеет все основания поучать. Гордей в игре — пацан, он же — игрок со стажем.

В казино, с которого Лузгин и Голубев начали экскурсию, было невероятно шумно. Звон монет, возгласы проигравших и выигравших, монотонные голоса крупье. Лузгину все это нравилось, но, как он понял только сегодня, не до такой же степени, чтобы это стоило разлуки с Васей. Он звонил ей практически каждый день. Он бы делал это чаще, но боялся показаться навязчивым. К тому же голос ее не вибрировал от радости, когда Вася отвечала ему. Она говорила устало, будто бы с большим удовольствием занималась чем-то другим, пусть менее значимым, но не связанным с ним, Львом Лузгиным. Весьма вероятно, что ему все это только казалось, но на душе было совершенно пакостно.

Борясь с желанием набрать Васин номер, Лев остановился и осмотрелся по сторонам. Благословенное место, где нет ни времени, ни внешнего мира. Только игра, азарт, деньги, горечь проигрышей и сладость ощущения власти над партнерами. Все вокруг сверкает, какой калейдоскоп лиц, а какая гамма эмоций. Лев надеялся, что этот невероятный азарт передается по воздуху. Это должно отвлечь его от мыслей о Васе.

Глядя на автоматы, Лузгин решил, что можно начать с них. Все просто, быстро. Эффект мгновенный: проигрыш, выигрыш, как в любой азартной игре. Но у Голубева был другой настрой.

— Рулетка! — он взял Льва за локоть и решительно потащил к зеленым столам.

Эта поездка стала для Лузгина сущим адом. Испытание, которому он подверг себя добровольно, изматывало, лишало покоя. На фоне довольного, сияющего Голубева Лев смотрелся бледненько, невесело.

— Ну, что с тобой происходит? — озабоченно спрашивал Гордей, вглядываясь в потускневшие голубые глаза Льва. — Ты меня пугаешь.

— Я сам себя пугаю, — закуривая очередную сигарету, мрачно отвечал Лузгин. Сегодня ему не везло даже в игре.

— Мы так не договаривались, слышишь? Знаешь, сейчас мне кажется, было бы лучше, если бы ты остался дома.

— Я же просил. Ты не согласился. Чем ты не доволен теперь?

— Ты не хочешь расслабиться, — возмущенно начал Гордей и его такой сексуальный, полный томной неги голос зазвенел металлом.

— Перестань визжать. Здесь и так достаточно шумно.

— Лева, давай как в добрые старые времена оторвемся, — Гордей пропустил грубость мимо ушей, легко дотронулся до его плеча. Лузгин вздрогнул. — Не могу я тебя таким видеть!

— Что я должен, по-твоему, делать?

— Сегодня мы играем. Выигрываем, проигрываем — все равно. Потом идем в ближайший бар и выпиваем по паре коктейлей. Закажешь сам, самый любимый.

— Мне противно произносить на английском «Кровавая Мэри».

— А как насчет «Мексиканца»? — Голубев терпеть не мог этот коктейль. Трехслойная смесь из бананового ликера, сока и текилы, а Лузгину такие адские смеси были по душе.

— «Кровавая Мэри» — никакой мешанины на этот раз, но язык не повернется.

— Я сделаю это за тебя, только стань, ради бога, живым человеком, — Голубев сложил в мольбе руки. — Ты разбиваешь мне сердце.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Лузгин. — Где оно у тебя?

Голубев не обижался. Он знал, что Лев имеет в виду его бесконечные связи, которые он легко заводил и легко разрывал. Ничего обременяющего, никакой нервотрепки, все на уровне эмоций, мимолетных желаний жаркого сердца. И чем это плохо? Например, у него нет таких проблем, как у Левы. Он не страдает из-за того, что жена осталась за океаном. Осталась, ну и слава богу. Отдохнуть друг от друга — счастье. Леве сложнее — он тоскует по Василисе. Звучит сказочно и романтично. Голубев ощутил жгучую зависть: в его жизни давно нет того, что вносит в отношения с женщинами страсть, пикантность. Жалеет ли он об этом? Гордею не захотелось отвечать на этот вопрос, но выглядеть таким потерянным, как Лузгин, тоже не было никакого желания. Лева страдает. Настоящей любви без страданий не бывает. Так все говорят. Но Гордея такой вариант не устраивал. Жизнь одна, тратить ее на такую ерунду — верх легкомыслия. Как можно тосковать, тратить время на страдания, когда жизнь так скоротечна. Лева, Лева… Серьезный человек, а поступает как мальчишка. В юном возрасте это простительно, но на четвертом десятке уже выходит за все границы.

Подумав так, Голубев решил, что сможет растормошить друга. Во-первых, ему самому нужно развеселиться, а во-вторых, это же Америка! К тому же — Лас-Вегас. Развлечений хоть отбавляй. Ничего, он придумает такую культурную программу, что Лева в один прекрасный момент не выдержит и забудет о своей несравненной Васе. Здесь столько соблазнов, такое феерическое настроение, что оставаться в тоске и печали станет разве что слепоглухонемой. Он решил, что приложит все усилия для того, чтобы Лев получил обязательно ту порцию удовольствий, которая им причитается. Нужно будет намекнуть деловым партнерам, что им хочется не только продуктивно поработать, но и отдохнуть.

— У тебя лицо заговорщика, — пристально глядя на Гордея, заметил Лузгин. — Что бы это значило? Имей в виду, я не люблю сюрпризов.

— Я думаю, нам пора отдохнуть. Сегодняшние переговоры прошли более чем успешно.

— Да, все идет по плану, — Лев пожал плечами.

— Завтра очередной раунд, а мы еще не расслабились после первого.

— Чего ты хочешь, искуситель? — улыбаясь, спросил Лузгин, одновременно наблюдая за вращением рулетки.

— Сначала нам принесут по коктейлю.

— Дальше.

— Потом по второму.

— Я собирался поиграть в баккара, но после второго, боюсь, это будет не самая лучшая игра, — засмеялся Лев.

— Ничего! — Гордея воодушевил смех Лузгина. — Разве для нас главное — выиграть? Нам важно, что у нас все о’кей. Мы скоро совершим грандиозную сделку. Мы в Лас-Вегасе, если на то пошло. Где же, как не здесь, получать максимум удовольствий. Интересно жить тогда, когда море удовольствий, наслаждений, острых ощущений.

— Ты напоминаешь мне подругу Васи, — Лузгин кивнул головой. — Да, да. У этой женщины своя особая теория счастливой жизни. Так вот, удовольствия в ней стоят на первом месте.

— Да? — Голубев щелкнул пальцами. — А ведь встречаются среди женщин перлы. И как же я такой пропустил? Хотя… Постой, я сейчас угадаю. Речь идет о Ладе?

— Точно!

— Невероятная женщина. Сверкающая блондинка. Много о ней слышал.

— Она не просто красивая женщина, — добавил Лузгин. — Она еще и деловая женщина. Природа потрудилась, создавая шедевр.

— По-моему, этот шедевр неровно дышал в твою сторону, но ты…

— Но я влюбился в Василису, — рулетка остановилась. Лузгин проиграл. Воспоминание о Васе совпало с проигрышем очередной крупной суммы.

— Слушай, может, на сегодня хватит? — Голубев склонился к нему. — Нам везет в бизнесе. Давай скажем, что на сегодня этого достаточно, а завтра продолжим, а? Пора перейти к коктейлям.

— Я еще попробую. — Лузгин упрямо продолжал играть, чувствуя, что это не приносит ему удовольствия. Оно словно осталось там, за океаном, рядом с Васей, вместе с ней.

НАСТОЯЩАЯ СУЩНОСТЬ

Я знала, что сны сильно влияют на меня. То, что произошло этой ночью, впечатлило меня невероятно. Мне трудно описать свое состояние, а предстоял еще поход с подругой. В какой-то момент я решила отказаться, но потом поняла, что сделаю только хуже: как остаться наедине со своими мыслями?! Нет, увольте. Нужно уйти из этого дома, постараться отвлечься. Я заставлю себя окунуться в мир красок и фантазий. Позже я поняла, что не могу этого сделать.

Лада весь вечер пыталась понять причину моего странного, на ее взгляд, поведения. Всеми силами я пыталась выглядеть соответствующим образом, но мысленно то и дело возвращалась к моему ночному приключению. До сих пор я не разобралась в том, что произошло. Ужасное состояние, когда ты путаешь реальность и вымысел. Мне почти удалось успокоить свою совесть, объяснив ей, что во сне может происходить все, что угодно. Но неожиданная находка поставила все с ног на голову.