Полюбить Ареса (СИ) - Абель Ава - Страница 41

Какого хрена?!?!

Она не выходит замуж и даже не сказала об этом. Трахнулась с ним, как со своей сучкой, и помахала рукой, мило улыбнувшись. Ее «прощай» до сих пор комом в глотке стояло.

Да-а, Саша непробиваемая, конечно. И не скажешь, что двадцать лет всего. На войне она была бы снайпером. Расставила приоритеты четко. Князя нашего спровадила и с легкой душой занялась-таки своей жизнью, а не чужой. Это здорово, медаль за героизм первой степени. Но почему?! почему она ему не сказала? Она ведь была уже свободна, когда они прощались. Могла бы хоть надежду дать утопающему.

«Дашь другу надежду — и начинается дурдом», — зазвучали правдивые слова Сони.

Он зачесал двумя руками волосы, сжимая их в кулаках, и выдохнул, упираясь локтями в дубовый стол:

— Мляяяяяя. Саша, ну как же так?

…Но после первого шока пришло осознание: она свободна.

Она.

Свободна.

И Стас наконец-то, впервые за долгие месяцы, вспомнил, зачем уехал из Москвы: чтобы очиститься от демонов. Пока что он только кормил их.

Он нажал на кнопку коммутатора, связываясь с помощницей, и спросил:

— Ты умная, скажи мне. По какой причине ты бы не сказала одной девушке, что порвала с другой?

— Причин могут быть сотни, Станислав Юрьевич.

— Вот именно! — обрадовался он, щелкнув пальцами. — Вот поэтому я тебя и взял на работу.

— Потому что я предпочитаю женщин?

— Нет, потому что ты знаешь, как их выставлять из своей жизни. Для начала — не пускай сюда больше Соню Либерман.

Стас поднялся из-за стола, подошел к панорамному окну и посмотрел на стеклянно-металлический пейзаж чужого мира. Нервы успокоились, соображать стало легче.

Нет, Саша никогда не стала бы использовать близкого человека, чтобы потом выбросить из своей жизни за ненадобностью… А Стас был для нее близким, она и не отрицала никогда. Твою мать, она ведь ему жизнь спасла, под пули подставилась! Она все-таки ценила его, уважала… тащила его из болота, потому что верила в него. Да, они соприкоснулись и пошли каждый своим путем. Но что, если эти дороги — знак бесконечности? Что если Саша и есть его судьба, а не только перекресток?

И так хорошо от этой мысли стало. Груз с плеч, пелена с глаз.

Стас не хотел новых отношений с другой женщиной, он хотел продолжить с того места, где остановился, с той, ради которой просыпался по утрам. Ему нравилось жить ради Саши, быть только с ней — пусть даже на расстоянии тысяч километров, даже если она никогда не ответит взаимностью, потому что он ей на фиг не сдался. Плевать. Она была нужна ему. Он дышал ею. Он не мог отпустить Сашу, потому что перестал бы дышать. Ну логично же!

Господи-и… это финиш. Стас Архипов — буйный рыцарь, живущий с фоткой дамы сердца. Какая, мать вашу, ирония. Гильдия фаталистов одобряет.

Он вернулся к коммутатору и сообщил помощнице:

— Я решил. Я объявляю целибат. (1d5b7)

— Хорошо, Станислав Юрьевич. Эту новость пустить в СМИ?

— Нет, обойдемся тайным сговором.

— Аминь.

Глава 16

Летом Саня и Настя стали бакалаврами.

Подруга собиралась на два года в Штаты, в магистратуру, Цербер улетал вместе с ней — руководить американским филиалом корпорации Терехова, пока жена будет учиться.

Саня почувствовала себя одинокой, потерянной, не представляя, как теперь жить еще и без лучшей подруги.

Цербер иногда рассказывал об успехах Стаса, чтобы порадовать и подчеркнуть лишний раз, что уехать тому действительно стоило. Вот и перед отъездом снова упомянул:

– Обаятельный он, подлец. Всех очаровал, ничего для этого не делая.

Оказалось, Арес проявил себя гением стратегического планирования, и Большой Босс передвинул его вверх по иерархической лестнице. А кроме этого, Стас занялся инвестициями, и к концу первого года совершенно необъяснимым способом сколотил маленькое состояние.

Ничего удивительного. Сразу было ясно, что у него все получится, если он серьезно возьмется за дело, отбросив презрение и жалость к себе. Единственное, что вызвало вопрос:

– А где он деньги для инвестиций взял?

— Так он… в общем-то, личность многогранная, — напомнил Летов.

— Ах вот оно что, — облегченно ответила Саня. — Рекламой опять занялся?

— Можно и так сказать. Рекламируется… по выходным, до изнеможения. Знаешь… чтобы развлечься.

— Это хорошо, — обрадовалась Саня и решила, что ей тоже хватит себя жалеть.

И когда отчим предложил уехать на два года на стажировку в Страсбург, в Европейский суд по правам человека, то Саня сразу согласилась. Оформила документы на кота с собакой, чтобы забрать их с собой, и улетела во Францию.

Смена обстановки пошла на пользу. Новый дом был уютным, даже очень. Там можно было забыть, кто такая Александра Прохорова, и жить свободно, без московских социальных стандартов.

Саня перестала краситься и носить платья, предпочитая брюки или джинсы, чтобы не привлекать мужского внимания. Впрочем, во Франции женщины свободно выходили из дома без макияжа и в растянутых майках, так что мужчины все равно часто спрашивали номер телефона. В такие моменты Саня вспоминала, как агрессивно обходился с поклонниками Арес, считавший, что никто не достоин глазеть на нее. Как будто она была храмом, объектом историко-культурного наследия.

Постепенно Саня заново узнавала себя. Изучала, как кодекс, со всеми статьями и поправками. Она была все той же оптимисткой, с любопытством волчонка смотрящей людям в глаза, но движения перестали быть скованными, мир вокруг тоже. В каком-то смысле Саня повзрослела. А еще она приняла как данность, что ее сердце занято. Она так часто разговаривала в мыслях со Стасом, что даже скучать начала меньше. И жить стало проще…

«Представляешь, я сегодня разбила чашку, палец осколком порезала», — мысленно делилась она с Аресом будничными мелочами и будто вживую слышала его напуганное: «Все, я вызываю скорую!»

Поначалу не получалось впустить новых людей в душу, но со временем Саня оттаяла и начала принимать приглашения коллег на обеды, дни рождения и просто походы в кино. Наверное, это закон природы: если закрываешься от мира, то он кажется картонным, холодным, чужим. Саня так больше не могла. Она боялась превратиться в сказочного Кая, который сидел во дворце Снежной королевы и выкладывал из ледышек слово «Вечность». Поэтом она прикладывала усилия и шла вперед.

Ей не хватало своих подопечных из группы по дзюдо, поэтому через два месяца в Страсбурге Саня взялась за работу волонтера в местном центре, преподавая уроки самообороны.

С Настей общались через день, по скайпу и в чате мессенджера, а то и ежедневно, урывками. Какая погода, какие люди, еда, животные, работа, отдых, настроение… Столько тем, и всегда это невысказанное между ними: «Как Арес?» Спросить хотелось постоянно, но Саня решила не травить душу и задавала этот вопрос как бы между прочим, раз в месяц, по графику. И каждый раз напоминала о клятве и просила не говорить Аресу о том, что бывшая «хозяйка» интересуется его жизнью.

Зачем, чтобы он чувствовал себя связанным или виноватым перед ней?

И каждый раз Настя обещала, и просила прощения за то, что когда-то настойчиво вмешалась в чужую личную жизнь.

Но извиняться было не за что. Именно благодаря Насте случился танец на свадьбе и та незабываемая близость. Не подтолкни Саню с Аресом внешняя сила навстречу друг другу, они бы даже не попрощались нормально. А так яркие воспоминания согревали ночами и вселяли надежду.

Саня решила, что дождется Стаса, даже если ему не нужна. Это не принципиально — нужна она ему или нет. Хранить верность человеку можно и молча, на расстоянии. Даже если этот человек тебя об этом не просил.

К любимой маминой пословице «Любят не за тело, а за дело» прибавилась новая, выстраданная Саней: «Сердце направляет, а разум помогает». Иначе можно заблудиться в собственной жизни.

…Иногда она садилась у окна в своей съемной квартирке и смотрела на реку Иль, потягивая чай и размышляя. О Стасе, о ком же еще.