Изгнанник на цепи (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 46

Я встал, приблизившись к девушке вплотную, нарушая все и каждый из культурных законов социальной дистанции. Между нашими носами вряд ли бы смог пролезть и кусочек тонкой рисовой бумаги. Шино не отстранилась, его обиженно-холодный взгляд буравил мои глаза.

— Дашь мне слово чести, что ты и Момоздесь только как мои телохранительницы? — спросил я её прямо, — Что у вас нет никаких других приказов, никаких других поручений, никаких других дел? Дашь слово, что я могу вам обеим доверять как близким друзьям?

Потупилась. Отодвинулась. Даже слегка покраснела. Промолчала… но не ушла.

— Вы обе работаете, причем не на меня, — продолжил я, — Но отношение к вам обеим у меня как к близким друзьям. Вы живете со мной, мы принимаем пищу за одним столом и учимся в одной академии. Более того, я при живой будущей невесте позволяю одной из вас спать в моей кровати. Голой.

— Ты…

— Зная о том, что вы за мной шпионите, — надавил я голосом, отстраняясь и отворачиваясь. Через плечо бросил, — Не забывай, что я многое могу изменить. Могу отыскать Таканаши Кея и продолжить работу с ним, не обращая внимания на текущие интересы Японии. Могу принять вызов очередного дурака и заставить его меня искалечить так, что работа с Героем станет невозможной. Могу просто игнорировать вашу академию, занявшись вместо этого получением настоящего образования. Прежде чем говорить о доверии, пусть те, кто отдают приказы, заслужат от меня его хотя бы каплю!

Хлопок двери мне через несколько секунд стал ответом. Зато прояснили ситуацию. Цурума, несмотря на свой боевитый внешний вид, чересчур наивна и молода, оправдывая в своих глазах любые приказы начальства. Лечение от подобного болезненно, но не всегда возможно.

Ну а насчет меня всё просто. Алистер Эмберхарт сидит на цепи, имя которой «договор на Героя», только вот нужно напомнить всем и каждому, что эту конкретную цепь не держит ни одно живое существо.

Мысли на этот счет имеются…

Глава 17

Дефицит хвалёной английской невозмутимости был совсем не тем, с чем я хотел бы когда-то столкнуться. Самоконтроль, вошедший в привычку, и сохранение лица при любых обстоятельствах — это хлеб насущный для каждого, у кого есть за душой что-то большее, чем его жизнь и кошелек. Гнев, печаль, радость, обида, злоба или испуг — всё должно быть твоим и только твоим сугубо внутренним делом, не мешая демонстрировать окружающим непоколебимую уверенность и невозмутимость английского джентльмена…

…но сейчас веко дёргалось даже у нечеловечески терпеливого Уокера.

А что такого могло произойти? А вот ничего особенного, просто к молодому хозяину в это тихое, благостное и спокойное воскресенье пришли его однокурсники. Представившись друзьями.

Последнее было чрезвычайно большим преувеличением с любой из точек зрения.

Во-первых, хорошие друзья заранее оповещают о своем визите. Более того, они его вовсе не наносят, если вы и так проводите по четыре дня в неделю в одном учебном заведении! У приличных молодых людей по выходным своя работа! К примеру, сегодня я планировал провести собеседование с тремя кандидатами на должность поверенного, что чрезвычайно важно!

Во-вторых, друзья никогда не нанесут внезапный, но деловой визит лично. Тем более — спустившись на задний двор моего дома на ярко-алом дирижабле, что чрезвычайно уместно лишь для какой-нибудь сверхэпатажной итальянской куртизанки, навещающей своего бенефициара, дабы поймать того прямиком на своей сестре или дочери.

В-третьих… и это будет самым главным — друзья, кем бы они ни были, никогда не будут ставить тебя в неловкое положение перед посторонними. Сознательно.

Великолепный табак моего «эксельсиора» издал зловещее тихое шипение, когда я вцепился в сигарету побелевшими губами и затянулся с совершенно неприличной силой, разглядывая стоящих передо мной вредителей. Где-то там, за моей спиной, на самой дальней в зале тахте тихо хрюкали в подушку два неприличных животных, бывших буквально десять минут назад гордыми представительницами японской аристократии. Им определенно было хорошо.

Впору позавидовать.

Миновав двух неловко чувствующих себя балбесов французского и русского происхождения, мой тяжелый взгляд уперся в еще одну представительницу японской аристократии, чья инсинуация о дружбе со мной была самым большим преувеличением, случившимся в Токио с времен правления династии Огава.

— Госпожа Арай, я не привык отступать от данного мной слова. Я беру вашу служанку, известную мне под именем Мао, под свое покровительство. Обязуюсь приложить все свои силы для исправления нанесенного ей ущерба. Однако, я не совсем понимаю необходимость, из-за которой принцесса клана оказывает мне честь личным визитом. Развейте мою скорбь по этому вопросу, молю вас.

Не развеяла. Даже не попыталась, стервозина мелкая. Гордо задрав нос, и что-то протрещав на тему того, как Мао ей дорога, Эми Арай удалилась на диван к ржущим втихомолку Рейко и Шино, сказав, что «подождет, пока я освобожусь, дабы удостовериться, что её ненаглядную Мао устроят как полагается». Кажется, после этих слов я услышал тихий, но отчетливый скрип зубов от Легран.

Следующий из почтивших меня визитом людей тоже явился не один. Более того, в бывшей конюшне, которая уже стала бывшей казармой, итога нашего разговора ожидало самое настоящее человекообразное чудовище. Два с лишним метра ростом и около полутора метров в ширине плеч, с грубой серой кожей, которую пробьет не всякий калибр легкого стрелкового оружия, с нижней челюстью, которая была шире талии Рейко, этот монстр с большой натяжкой и после панических приступов воспринимался как всё-таки нечто, отдаленно напоминающее человека. Чистокровнейший homo servus во всей своей небрежной красе бритого гигантопитека. Прелестно.

— Мы долго думали, чем можно отблагодарить тебя за великодушную и бесценную помощь с размещением танков… — заворковала синеглазая немка, потряхивая блондинистыми кудряшками и лучезарно улыбаясь, — …но, увы, у меня не нашлось ничего соразмерного, кроме Гримма. Но Голденштерны всегда отдают свои долги! …поэтому прими его, пожалуйста, от всего моего сердца! Он будет служить тебе вечно!

Это бы прозвучало даже правдоподобно, если бы не приглушенный судорожный смех Иеками в подушку. Обведя присутствующих взглядом, я убедился, что веко теперь дергается у всех… кроме Камиллы и Эдны. Близняшки просто отсутствовали в зале.

— Я принимаю ваш великодушный дар, мисс Голденштерн, — улыбка у меня была немного нервная, но я держался, как завещал один когда-то сходивший в президенты человек. Судя по лицу отчаянно улыбающейся блондинки, держаться у меня получалось не очень. На происходящего послышался отчетливый и тихий всхлип Шино, по звуку которого я не исключил, что девушка только что испытала оргазм.

Отказаться от столь… необычной благодарности я, безусловно, мог, если бы не одно маленькое «но». Гигант Гримм до этого момента был личным слугой Маргариты, следовательно, подарок символически был чрезвычайно высокого уровня. Разница между камзолом с плеча царя и его же, царя, любимым стулом или креслом огромна, точно также я не могу попрать честь очень хитросделанной блондинки с ведром крови иудеев в жилах, отказавшись от такого дара.

И эта мелкая стервозина, судя по заблестевшим как от ста грамм водки глазам, безусловно на это рассчитывала. Ей этот огромный и мрачный серв определенно никуда не стучался… очень и очень давно. Нашла способ отделаться.

Рабства в наше просвещенное время не существовало, если не брать во внимание австралийские боевые повинности, сложности взаимоотношений чернокожих в Африке и долговые обязательства американцев, заимевших полторы сотни лет назад привычку судебно обременять не только должника, но и его родственников, в случае его смерти. Но у нас, в Европе ничего подобного не было. Сервы же были чрезвычайно редким исключением. Эта искусственно созданная раса, первоначально населявшая хабитаты, уже практически вымерла, вытесненная самыми обычными людьми. Серв был совершенно беспомощен без внешнего руководства — каждый из взрослых представителей этой расы мог без проблем жить лишь при строго определенных и не меняющихся с годами условиях.