Миллион миров с тобой (ЛП) - Грэй Клаудия - Страница 38

— Ты под кайфом?

— Просто ответь, — говорит Конли. — Какого цвета была подводная лодка "Битлз"?

Это похоже на уловку, ловушку. Мой первый порыв начать кричать, что Конли и Тео — террористы, что их надо немедленно расстрелять. Но теперь я знаю, что редко бывает так легко выйти из игры Ватта Конли. А пока мне придётся подыграть. Так что я помню тот момент, когда убедила толпу бросить его, вопящего, в ад. Затем я улыбаюсь со всей теплотой этого воспоминания и даю правильный ответ:

— Фиолетовая.

— А вот и наш идеальный путешественник, вернулась наконец, — Конли жестом приглашает меня присоединиться к ним по другую сторону ограждения. Тео повернул голову, потому что, очевидно, его солнцезащитные очки не являются достаточным щитом.

Находиться рядом с этим Тео ужасает меня на всех уровнях. Я могу вынести это только потому, что быть рядом с Конли ещё хуже. Моя ненависть к Ватту Конли может затмить все остальное, даже моего убийцу.

Я продолжаю спокойно играть.

— Я почти уверена, что не единственная, кто знает ответ на этот вопрос, — говорю я, оборачиваясь, хотя держу между нами расстояние в несколько шагов. — "Битлз" не совсем безызвестны.

— Нет, это не так, — отвечает Конли. — Однако творчество может изменяться. Только в твоём измерении Битлз пели о фиолетовой подводной лодке. В Мультивселенной есть пара "больших зелёных подводных лодок", но обычно они жёлтые.

— Жёлтая подводная лодка? — странно. Даже близко не так весело. Я помню, как папа держал меня за руки и танцевал со мной перед мультфильмом, когда я была совсем крошечной, едва ли малышкой. Мы вместе пели о фиолетовой подводной лодке. Внезапно мне захотелось снова оказаться там, просто маленьким ребёнком, смеющимся вместе с родителями, любимым, защищённым и уверенным, что ничто в мире не будет страшнее зелёных злючек.

Не обращая внимания на мою реакцию, Конли продолжает:

— Интересно, не правда ли, как много вещей, которые мы считаем универсальными, на самом деле уникальны для одной очень конкретной точки пространства и времени?

— Да, это очень интересно, — у меня не осталось терпения выслушивать грандиозные рассуждения Конли. — Зачем ты привёл меня сюда?

К моему удивлению, ответил Тео.

— Нам нужно было выяснить, жива ли ты ещё.

— Не благодаря вам, ребята, — я кладу руку на Жар-птицу и поднимаю бровь. — Пожалуй, я пойду.

Я не могу. Я бы не бросила Маргарет в такой ситуации. Я уже подвела слишком многих из моих других "я". Но я не собираюсь больше терпеть никакого дерьма от Ватта Конли.

— Оставайся здесь, — тепло говорит Конли. Он передает табличку Тео, затем засовывает руки в карманы своих дизайнерских джинсов. С его нарочито небрежным выражением и длинным, покрытым веснушками лицом, он легко бы сошёлся в колледже с Тео и Полом, будучи аспирантом, он казалось был, таким же ленивым, небрежным, как и другие, но немного более утончённым, с лёгким блеском уверенности и богатства. Без сомнения, Конли считает, что он не представляет угрозы, и его поступок может сработать на людях, которые его не знают. — Нам нужно поговорить, не так ли, Маргарет? Теперь ты знаешь больше. Ты видела больше. И я думаю, что ты почти готова выслушать меня.

Нет.

— Ты сейчас подвергаешь опасности какую-то другую Маргарет. В эту самую секунду! Ты не можешь говорить мне, какими большими друзьями мы должны быть, пока ты убиваешь другую меня в одной вселенной отсюда.

Он поднимает руки, словно сдаваясь.

— В знак доброй воли я отправил твою коллегу из Домашнего Офиса в "нейтральную" вселенную, ту, которая не предназначена для уничтожения, без технологии Жар-птицы, полностью вне сети. Это мирные переговоры, ясно? И это означает прекращение огня. Может быть, мы даже сможем превратить это в перемирие.

— У меня есть только твоё слово, — говорю я. Будет ли Ведьма действительно следовать его приказам?

— Верно, — соглашается Конли. — Ты не можешь проверить то, что я тебе только что сказал. Так что у тебя есть два варианта. Ты можешь доверять мне, или можешь уйти отсюда такой же невежественной, как и пришла, и попытаться напасть на след своего двойника. Я не думаю, что тебе будет легко это сделать. А ты как думаешь?

У меня уже есть её след, благодаря информации, которую я получила из Военной вселенной. Но Конли не может этого знать. Если он узнает, что Военная вселенная не была саботирована, а вместо этого возглавляет контрразведку нескольких альтернативных измерений, мы потеряем все преимущества, которые нам удалось получить. Так что сейчас мне просто нужно разобраться.

— Хорошо, — говорю я ему. — Я останусь и выслушаю тебя при одном условии. Расскажи мне, что ты сделал с Полом.

Улыбка Конли становится шире.

— Абсолютно ничего.

— Врёшь. Вы охотились за ним до Эквадора...

— Мы прекратили это через два дня, — отрезает Тео. Он смотрит на свои красные кроссовки, один из которых всё время скользит вперед и назад по кафельному полу. — Но никто не причинит ему вреда, Мэг. Я тебе это обещаю.

— Мэг, — говорю я. — В последний раз, когда ты меня так называл, ты задушил меня до смерти. Прости, если я не поверю тебе на слово.

Тео вздрагивает и больше ничего не говорит.

Но Конли добавляет:

— Возможно, мне следовало быть более точным. Мы ничего не сделали Полу... пока.

Я думала, что была приманкой на крючке для Пола. Оказывается, он — приманка для меня.

Один шаг, и я оказываюсь прямо перед лицом Конли. Он ненамного выше меня.

— Покажи мне, что с ним всё в порядке. Дай мне взглянуть на Пола. А потом, ладно, поговорим.

— Видишь? Я знал, что ты можешь быть благоразумной, Конли хлопает в ладоши. — Так ты взяла с собой багаж?

— Откуда мне знать? — огрызаюсь я. Но, когда я направляюсь к месту получения багажа, у меня кружится голова, и я снова с трудом перевожу дыхание. Я чувствовала себя примерно так же, когда Ведьма прыгнула в меня, но, когда я приложила руку к груди, там висела только одна Жар-птица.

— Высотная болезнь, — бормочет Тео. — Кито находится на высоте более девяти тысяч футов над уровнем моря. Некоторым людям требуется время, чтобы приспособиться.

— И не похоже, чтобы ты хоть глаз сомкнула в самолёте, — Конли кладет руку мне на плечо, чтобы направлять меня, отчего по телу пробегает холодок. — Знаешь, что? Давай заскочим к Полу и дадим тебе возможность отдохнуть. После того, как ты немного поспишь, мы сможем поговорить по-настоящему. Тогда у нас будет всё время мира.

Оказывается, я взяла свою цветастую спортивную сумку, которую Тео пришлось тащить к лимузину, ожидающему у входа. Надеюсь, она тяжёлая. Надеюсь, я упаковала книги в твёрдом переплете, дюжину книг. В лимузине Конли сидит лицом вперёд, а это значит, что мне придётся ехать задом наперёд. Моя тошнота усиливается, когда мы ныряем в холмистый, хаотичный поток транспорта в Кито.

И когда я говорю хаотично, я имею в виду именно то, что говорю. Люди здесь, похоже, рассматривают полосы движения в лучшем случае как неопределённые предписания. Легковые и грузовые автомобили сворачивают и заносятся, игнорируют знаки, проносятся на любые сигналы. Несмотря на то, что мой желудок сжимается, я рада, что не вижу того, что нас ждёт впереди, иначе у меня, вероятно, случился бы сердечный приступ.

Я стараюсь не видеть того, что передо мной, то есть Конли и Тео. Мой шантажист и мой убийца, оба так близко, что я слышу их дыхание. Моя тошнота усиливается при мысли об этом, и я делаю всё, что могу, чтобы сдержаться.

Тошнота на мгновение напоминает мне утреннюю тошноту, которую я испытала во время моего последнего путешествия в Русскую вселенную. Почти не думая, я провожу рукой по животу и пытаюсь вспомнить странную, водянистую тяжесть ранней беременности. Я только один раз почувствовала, как шевельнулся ребёнок, и даже это было больше похоже на шевеление золотой рыбки, потому что не прошло и четырёх месяцев с той ночи на даче.