Миллион миров с тобой (ЛП) - Грэй Клаудия - Страница 31

Поэтому я думаю о маме, напевающей песни своим бесчисленным комнатным растениям, поливающей их из кувшина из прессованной жести. О папе, сидящем за радужным столиком и пьющим чай Эрл Грей из кружки с Битлз. Джози, мчащейся впереди меня на водной горке, что кричит от радости, подняв руки, когда мы направляемся к большому последнему повороту. Даже о Тео, моём Тео, настоящем Тео, в тот день, когда он повёз меня кататься на своей крутой машине по всему побережью, и мы слушали музыку на полную громкость, опустив окна, чтобы почувствовать ветер в волосах.

И всегда о Поле, во многих ипостасях, во многих мирах. Я думаю о версии из Египетской вселенной с его одеждой искателя приключений и застенчивой вежливостью, и о версии из вселенной Мафии, таком жестоком и холодном, но в то же время уязвимом, готовым показать совершенно незнакомому человеку свои татуировки и свои слабости только для того, чтобы быть признанным. Пол из военной вселенной, который хотел меня так сильно, что не мог перестать даже после того, как я предала его. Парень из Кембриджской вселенной, допустивший одну глупую ошибку и теперь наказывающий себя за это. И мой любимый лейтенант Марков, вальсирующий в Зимнем дворце, стоящий в Пасхальной комнате, занимающийся со мной любовью в самом сердце снежной бури...

Я не пытаюсь остановить слёзы, текущие по щекам. Я только обращаю свои мысли к тому Полу, который так недолго был моим. Этому большому, мускулистому, бессловесному парню, что неуклюже топтался в дверях, которые, казалось, едва ли подходили ему, в его одежде из комиссионного магазина и его дешёвой рваной стрижке. К Полу, что делал лазанью со мной в канун Дня Благодарения и смеялся, когда мы пытались удержать лапшу от сворачивания. Тому, кто знает каждый концерт Рахманинова, но, вероятно, не узнал бы Бейонсе, если бы она стояла прямо перед ним. Тому, что мог отдать все свои деньги и рисковал жизнью ради шанса защитить меня. Он смотрел, как я рисую, и говорил, что я умею видеть людей такими, какие они есть на самом деле.

Но я понимаю, что именно его я никогда по-настоящему не видела. А теперь слишком поздно.

— Маргарет!

Я поворачиваюсь и смотрю в темноту. Может я сплю? Нет. Это он. Это отец Пол бежит ко мне.

Из моего горла вырывается рыдание. Он избежал смерти в замке Святого Ангела, но погибнет вместе со мной. Может быть, мне следовало бы пожелать ему более быстрой смерти, такой, где он меньше страдал бы от страха и отчаяния.

Но я эгоистка, и я маленькая, и я нуждаюсь в Поле сейчас больше, чем когда-либо прежде.

Я вскакиваю, чтобы подбежать к нему, но толчки усиливаются. Всё что я могу сделать — это преодолеть больше пяти или шести футов, прежде чем снова упасть. Судя по тому, что я вижу, у Пола тоже проблемы. Но мы не останавливаемся. Мы продолжаем бежать, ползти, бороться, только ради шанса умереть в объятиях друг друга.

До нас доносятся отдалённые крики, когда свет над головой становится ярче. Я смотрю вверх и вижу, как небо разрывается на части, как будто оно было сделано из ткани, и эта ткань разрывается когтями огня. Это не имеет смысла, но, возможно, законы физики начинают разрушаться вместе со всем остальным. Гравитация может отпустить нас в любой момент и отправить по спирали в умирающее небо.

"Только дайте мне добраться до Пола," — думаю я или молюсь. Кажется, между этими вещами больше нет никакой разницы. Если у меня будет только это, я смогу посмотреть в лицо страху. Мне нужно добраться до Пола.

Когда я, шатаясь, снова поднимаюсь на ноги, землетрясение стихает, может быть, только на несколько мгновений, но эти мгновения, всё, что мне нужно. Я бегу так быстро, как только могу, к Полу, который мчится ещё быстрее ко мне. Мы сталкиваемся, обнимаемся, и я плачу и смеюсь одновременно.

— Мы сделали это, мы сделали это, мы...

И тут я понимаю, что чувствую у себя на груди твёрдые края Жар-птицы. Я отстраняюсь и ахаю, когда вижу, что на Поле не одна Жар-птица, а две.

— Как ты узнал? — шепчу я, едва осмеливаясь поверить собственным глазам. — Ты не мог знать этого...

— Нам надо выбираться отсюда, — говорит Пол со своей обычной способностью к преуменьшению.

Он стягивает с шеи одну из Жар-птиц, готовясь опустить её на меня.

Я всё ещё не могу в это поверить.

— Ты пришел сюда, чтобы спасти меня, — ошеломлённо говорю я.

Мой голос затихает, когда я наконец-то сосредотачиваюсь на медальоне на цепочке. Я не знаю, что это такое, но это не одна из наших Жар-птиц. Теперь, после шока, я смотрю на него в недоумении.

Это не мой Пол. Кто это, чёрт возьми?

— Маргарет, пожалуйста, — просит он.

Когда он пытается повесить Жар-птицу мне на шею, я поднимаю руки, чтобы остановить его. Куда этот человек пытается меня увести? Что это значит?

— Если ты не мой Пол, тогда кто же ты?

Пол смотрит на меня сверху вниз, его серые глаза изучают меня.

— Ещё один мужчина, который любит тебя.

Я ничего из этого не понимаю. Могу ли я ему верить?

А есть ли у меня выбор?

Но я могу выбирать. В последний раз, когда кто-то другой из мультивселенной обманул меня, это была Ромола, и результатом её обмана стало разрушение всей реальности. Я не могу позволить этому случиться снова, никогда, даже если это будет стоить мне жизни.

Земля снова дрожит под нами. Здания вдалеке начинают исчезать и рушиться, возможно, проваливаясь в ещё одну расщелину, ведущую к центру Земли. Низкий, ужасный, вибрирующий стон исходит из глубины, предсмертный крик планеты.

— Пожалуйста, — кричит Пол, перекрывая всё более громкий рёв. — Поверь мне, Маргарет. Поверь мне.

И я делаю это. Я верю ему.

Я наклоняю голову к Жар-птице. Он накидывает её мне на шею и обхватывает одной рукой, чтобы я не дрожала.

— Возьми Жар-птицу и нажми на кнопки управления по моей команде. Готова?

— Да, — огненные линии начинают бегать по земле замысловатыми спиралями, поднимаясь все выше в апокалиптическое пламя. Дым и сера ревут из разрывов в земле. Уильям Блейк и представить себе не мог такого ада.

— Сейчас! — кричит Пол, и я прыгаю, оставляя конец света позади.

ГЛАВА 14

Я падаю в себя и натыкаюсь на стену. Дрожа, я держусь обеими руками столько, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Я жива. Я сделала это.

Пол, кем бы он ни был, спас меня от мира, который вот-вот рухнет в вечное ничто, и привёл сюда. Но где же мы?

Где бы мы ни были, гравитация работает, небо не превращается в огненную спираль, а земля не осыпается лавовыми трещинами под ногами, меня устраивает.

Я в помещении, скрытая от дождя, ветра или нечестивого пламени. Свет горит, и мне не больно, и никогда ещё я так остро не осознавала, что это всё, что действительно нужно. Всё остальное в человеческом существовании — это просто... лишнее.

Но мне всё равно нужно точно понять, куда меня привели и зачем.

Сначала моё внимание переключается на Жар-птицу, висящую у меня на шее. Металлические детали на ней обработаны довольно грубо, с острыми краями, сильно отличаются от завитков ручной работы выполненными моими родителями. Медальон висит выше, благодаря более короткой цепочке с толстыми звеньями. Даже вес другой, тяжелее, и Жар-птица, и цепь. Что за вселенная создала её?

Я отхожу от стены и оглядываю комнату, в которой нахожусь. Сначала я вижу кровать, простую металлическую раму с простым чёрным одеялом, а рядом стоит стол из потрёпанного дерева, на котором расположилась старая электрическая пишущая машинка, соединённая со стеной нелепо-толстым чёрным шнуром питания. В углу стоит металлический картотечный шкаф. Судя по этому и скучным лампам дневного света наверху, я бы предположила, что это офис, переделанный в спальню. Но почему?

Одна дверь. Я подхожу к ней и дёргаю за ручку. Она заперта. Сначала я думаю, что заперлась от кого-то, но эти замки работают не так. Кто-то запер меня здесь. Почему?