Уходи! И точка... (СИ) - Иванова Ксюша - Страница 45

Он встал и ушёл. А я стоял и думал, что тут явно что-то нечисто! Явно есть какой-то подводный камень! Только какой?

— Антон! У меня такое чувство, что он тянет время. Ты как думаешь? — спокойно и по-деловому спросила она. — Пока мы будем ждать месяц, пока потом будем готовиться к свадьбе, "дядя Юра", как вариант, сольет куда-нибудь зарубеж… что там сливают, когда украсть хотят? Акции? Активы?

Она задумчиво следила за собственными пальцами, которые неторопливо постукивали по столу. А я-то ждал совершенно иного поведения! Я-то думал, что она сейчас начнет меня обвинять или, на худой конец, истерику закатит! Только я явно недооценил Агнию! Её глаза медленно переползли на меня и она вдруг улыбнулась!

— Чего это ты так на меня смотришь? Думал, что я ему поверила! Ага! Нашел дурочку!

— Фух! Если честно, я правда так думал! Не в смысле, что ты — дурочка… А-а! В смысле, что поверила ему!

За большим полированным столом сейчас я видел не просто красивую молодую девушку, не просто свою любимую. Сейчас, держа очень прямо спину, в дорогом кресле сидела девушка, которая смотрелась… на своём месте! И мне казалось, вот сейчас она скажет нечто такое, что и будет решением всей нашей проблемы. И она сказала:

— Нам срочно нужен независимый эксперт. Кто-то, кто знает толк в бизнесе. Кроме того, я звоню в налоговую и прокуратуру — пусть они проверят мне все, что входит в их компетенцию! А ты… Звони Святу. Он рассказывал, что мать Гриши — юрист. Она нам тоже не помешает. И ещё… — нажимает на кнопочку для вызова секретарши, добивая охреневшего меня, и говорит. — Ангелина, позовите мне начальника отдела кадров. Я оформляюсь на работу! Какая там зарплата положена директору?

33 глава. Одиннадцать месяцев спустя

Вероника

Агния в легком домашнем платье сидит с Катюшкой на качелях. Сегодня малышке исполняется три месяца! Она уже держит головку и смешно морщит лобик, когда мы укладываем ее на живот. Я восхищаюсь! Как же здорово! Какие они классные! Так красиво смотрятся вместе — розовое платье Агнии в мелкий цветочек повторяется в наряде ее маленькой дочки — на малышке розовое боди с юбочкой из той же самой ткани, что и мамино платье. А повязка с большим цветком на маленькой головке, покрытой черным пушком, делает ее такой удивительно миленькой, такой мимишной, что хочется выхватить и потискать! Но нельзя — ребенок только что поел и сейчас под наши с Агнией тихие разговоры начинает засыпать.

Агния знает, ЧТО я хочу спросить. Мне кажется, каждый раз, приходя к ним в гости, уже в тот момент, когда я появляюсь на пороге, моя подруга знает, ЧТО именно я хочу у нее узнать. Но я не спрашиваю сразу — не хочу, чтобы она решила, что я ради одного этого вопроса только приезжаю к ней. И она не говорит сама… А не говорит потому, что ее муж, всегда очень ласковый с нею, заботливый с ребенком, недовольно хмурится, если ловит нас на разговоре о Захаре. И только если Антон уходит, Агния шепотом рассказывает мне то немногое, что ей удается узнать. Я подозреваю, что от нее тоже скрывается информация! Потому что фраза "Ему стало немного лучше", много-много раз слышанная мною от подруги, не позволяет понять, в чем заключается это улучшение, какие меры предприняты, вернулась ли к нему чувствительность в принципе и, если вернулась, на какие отделы позвоночника сейчас распространяется паралич.

Агния ничего не знает. Антон честно говорит, что обещал Захару ничего мне не рассказывать. Виталик и Елена Константиновна уже полгода не отвечают на мои звонки. И я обижалась! Поначалу я так обижалась на них всех! Я звонила в больницу! Я звонила лично доктору Шульцу! Узнала, что Захар Богданов через месяц после моего отъезда был выписан с незначительными улучшениями и отправился для дальнейшей реабилитации в другое медицинское заведение тоже в Германии. В какое, доктор Генрих Шульц не знал.

Спустя два месяца после приезда из Германии, я собиралась возвращаться туда, к нему! Я даже билет покупала. Дважды. И полетела бы! И нашла бы обязательно! Да только зачем? Понимание собственной ненужности появилось давно. Я не нужна ему. Ведь если бы нужна была, разве он поступал бы так со мною? Разве причинял бы мне столько боли? Разве так можно вообще?

Я до сих пор жила с этой болью в сердце. До сих пор любила. Все так же надеялась… И ждала.

— Так вот… Мы в воскресенье Катюшку крестить будем, хотим, чтобы ты крестной мамой была, — выхватываю я из рассказа Агнии, наверное, самое главное, оставив за пределами всё остальное. — Представляешь, это Антон предложил! Я, конечно, и сама собиралась тебя просить, но он взял и неожиданно предложил!

— Просто он тебя любит и, видимо, хотел сделать приятное, — и я очень рада за подругу! Они с Антоном — замечательная пара! В те дни, когда Агнии удается уговорить меня остаться у них на ужин, я, дико завидуя, весь вечер наблюдаю его заботу о жене, его возню с Катюшкой и Аликом — и этот контраст между внешностью грозного мощного мужика и поведением ласкового мужа и папочки просто завораживает!

— Ты согласна? — вижу, что Агнии приятны мои слова об Антоне — она прямо-такие трепещет вся — улыбается задумчиво и счастливо… Бывает же у людей счастье… И любовь бывает… По ним видно. Именно поэтому я стараюсь на ужин у них оставаться как можно реже — больно смотреть на то, как они воркуют, как обнимаются. Их взгляды влюбленные, жаркие, друг на друга украдкой бросаемые, ловить выше моих сил! У меня так никогда не было. У меня так никогда не будет…

Рев двигателя подъезжающей к дому машины заставил вынырнуть из моих грустных мыслей.

— Антон приехал! — заулыбалась Агния.

— Давай подержу ляльку, беги встречай мужа! — предлагаю ей.

Агнии дважды повторять не нужно — глаза загорелись, щечки раскраснелись — рада, что Антон вернулся, сразу видно!

— Так садись тогда на мое место… Да, вот так! Руки вперед! И держи под головку осторожно! Поняла?

— Агния, я же не в первый раз! Ну, что ты со мной, как с маленькой!

Я прижала к себе пухленькое тельце, сладко пахнущее, теплое и стала разглядывать милое личико, безмятежное, белокожее, такое нежное, что аж дух захватывало! Смотреть на то, как побежавшая к воротам Агния встречает Антона мне было нельзя — зависть с ума сводила! Они так искренне радовались друг другу, что никаких сомнений в их чувствах у меня не было. И я даже догадывалась, что при мне они еще немного сдерживаются! А без меня, наверное, совсем целоваться не прекращают, несмотря на то, что у них полон дом мальчишек!

За воротами было слышно, как Антон что-то говорит Агнии, как хлопают дверцы машины, как она тихонько смеется и что-то, напоминающее по звуку обертку для цветов, шелестит в чьих-то руках. Снова цветы ей купил! Хм, вот ненормальный! Только что подруга показывала вчерашний букет, якобы подаренный без повода. И снова… Да-а, попробуй тут не позавидуй! Даже смотреть не буду — сейчас снова обниматься будут на пороге…

Сосредоточилась на девочке, погладила пальцем мягкую, покрытую белым пушком, щечку. Она тут же причмокнула и потянулась ротиком в сторону моего пальца! Смешная! Не наелась, что ли? Руки сами, хоть опыта у меня и не было, знали, что делать — я стала покачивать ее, легонько поглаживая по спинке. Боже мой! Какая же она классная! Вот бы мне такую! Я бы…

— Вероника!

Негромкий голос оглушил, заставил замереть, затаив дыхание. Нет-нет, это мне кажется! Потому что я столько раз представляла себе! Потому что каждый раз, приезжая в дом Агнии и Антона, я представляю себе это! И в каких только вариациях я это не продумывала! И на крыльце он стоял, зовя меня. И на качелях этих, недавно установленных, сидел. И из дома, приоткрыв двери, выглядывал! Да я и раньше, казалось, в своем воображении слышала его голос не раз! Потом больная и расстроенная приезжала домой…

Но сейчас отчего-то неожиданно затряслись руки и, видимо, увидев или почувствов это, рядом вдруг оказалась Агния.