Последний остров (СИ) - Неверов Александр Сергеевич - Страница 53

Хранитель опять немного помолчал, а потом продолжил:

— Я вернулся в дом и когда папаша проснулся, спросил у него о башне. Вместо ответа, он заехал мне в морду и разбил нос. И вот именно с того самого момента я и стал одержим историей. Тяга к знанию пересилила тягу к смерти. Я начал просиживать в библиотеках дни напролет, ища упоминание о Запретной башне. Перерыл все домашние книги. Читая книги по истории, я понял, что с историей острова — дело нечисто. Я нашел много противоречий и, самое главное, нигде вообще не говорилось о башне. Словно ее и не было. Это только меня подстегнуло, и я стал одержим этим вопросом.

— Вскоре произошло еще одно событие. Умер мой дед, он же прадед. Это была легендарная личность. Среди простых людей острова он был мало известен и даже так называемая элита острова не догадывалась, что это не простой человек, хоть и выродок. Ему было почти девяносто лет, и он был рожден вне острова! Когда лодка с выродками пришла на остров, он был мальчишкой!

— И вот, когда он умирал, то папаша заставил меня сидеть с ним, поскольку слуги в ужасе разбегались, ибо подыхал тот в больших мучениях. Он то вопил от боли, то начинал говорить странные вещи. Он давно их говорил, но я еще совсем малым был и считал это просто стариковским бредом. И вот тогда, у его смертного одра, когда мы остались одни, я начал задавать ему вопросы и многое узнал. У него тогда что-то вроде просветления случилось. После очередного моего вопроса, он серьезно посмотрел на меня и спросил: правда ли, что я интересуюсь историей? Я кивнул и начал спрашивать про башню. Тогда он показал на большой книжный шкаф, что стоял в комнате, говоря о каких-то тетрадях.

— Подойдя к книжным полкам, я увидел десяток толстых тетрадей в кожаных обложках. Они были сделаны не на острове, и в них мой дед-прадед вел дневник с самого детства, подробно записывая, что видел, слышал, и что происходило вокруг. Глядя на тетради, я понял, что передо мной настоящее сокровище. Не веря своей удаче, я листал их и читал о событиях прошлого, прикасаясь к подлинной истории острова. За моей спиной старик в мучениях метался на кровати. Он что-то кричал мне, о чем-то просил, но я, не в силах оторваться, листал и листал пожелтевшие страницы. Не помню, сколько я так простоял, но когда очнулся и повернулся к деду, то увидел, что он уже мертв.

— Признаюсь, меня данный факт не сильно расстроил. Не до того мне было, когда рядом такая прорва Знаний. Я твердо решил, после похорон попросить у отца пожить какое-то время в этом доме, дабы провести ревизию библиотеки деда-прадеда. Не в силах удержаться, я схватил одну из тетрадей и спрятал за пазухой, после чего поспешил к отцу…

Хранитель поморщился, словно у него заболели зубы. Он плеснул немного жидкости из бутылки в стакан и сделал глоток, после чего сказал:

— Мой папаша не одобрял моей тяги к истории, и поэтому я решил схитрить. После похорон я выждал несколько дней, а затем подошел к отцу и попросил разрешения взять себе на память какие-нибудь вещи из дома деда.

— Тот странно на меня посмотрел, но ничего не говоря, молча протянул ключи. После этого, я сломя голову бросился туда. Вбегая во двор, я немного удивился, увидев на плитах двора, прямо перед входом кучу пепла от большого костра. Войдя в дом и оказавшись в спальне деда, я чуть не закричал от ужаса. Полки книжного шкафа стояли пустыми. В доме не осталось ни одной книги, ни одной бумажки. Все ящики в столе деда были также опустошены.

— Вот так-то. Я и сейчас даже не знаю, кто это сделал — мой папаша или еще кто. Я говорил с соседями, но они "ничего не видели". И только местный дворник шепнул мне, что сразу после похорон, у дома он видел нескольких "важных людей" и как какие-то стражники жгли костер у входа, но кто конкретно это был, мне тогда выяснить не удалось. Да это было и не важно…

— Да и что там говорить. Многие годы спустя, когда я был уже хранителем, то я обшарил все библиотеки в домах других хранителей и прочих важных людишек. Для меня был открыт каждый дом и все считали за честь, что на их библиотеку обратил внимание хранитель. Я находил много интересного, но нигде я с тех пор не видел тетрадей моего деда. Похоже, они были уничтожены в том костре…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И кто же их сжег? Зачем??? — воскликнул Вилен.

Хранитель хмыкнул.

— Может отец, а может другие хранители. Вернее хоронители. Были там двое стариков. Когда я стал хранителем, они почти сразу же, почти одновременно скончались. Как я понял, их отравил новый Великий хранитель и его близкие дружки. Дескать, эти старики мешали "развитию и прогрессу". Как видите, даже среди немногочисленных хранителей происходила грызня. Но что касается тех двоих, то есть у меня подозрение, что они были крупными специалистами по сокрытию и убийству истории и возможно именно они уничтожили все книги и документы моего деда.

Старик опять немного помолчал.

— Вот так вот. У меня осталась только одна, случайно спасенная тетрадь, в которой говорилось о нападении пиратов и об исходе здоровых людей с острова. Однако я не отчаялся. Я получил мощный стимул, чтобы жить дальше и понял, чему посвящу свою жизнь. Я начал поиски.

— Когда мне исполнилось двадцать пять лет — я стал хранителям. Сделать это было несложно. Мой папаша к тому времени стал неуправляем и причинял остальным хранителям массу неудобств. Я сам слышал, как он говорил, что "если завтра на горизонте покажутся корабли людей из Ковчега, то он не убьет себя, а будет "сражаться до последнего островитянина".

— Подобные высказывания были чересчур даже для выродков. Поэтому я не удивился, когда несколько хранителей обратились ко мне с "деловым предложением" сделать "благое дело на благо всего общества". И поскольку мне папаша тоже надоел, то я согласился.

— Хоть он к тому времени стал параноиком, но поскольку в ту пору он заставлял меня спать с ним в одной постели, то мне не составило труда подсыпать ему в стакан яд.

— Да-да, ребята! — нервно усмехнулся старик. — Я убил своего отца. Так сказать отца и деда в одном флаконе.

Старик обвел веселым взглядом слушателей.

— Как вам каламбур? Убил отца и деда одним флаконом! Флаконом яда, в смысле…

Он опять грустно рассмеялся.

— Но не удивляйтесь. Подобные деяния для выродков — это самое обычное дело.

Раньше, услышав подобное, Агей как минимум, ужаснулся бы. Но после услышанного сегодня утром, он просто удивился, но не был шокирован. Коляныч же, по-прежнему смотрел на хранителя с задумчивым выражением на лице.

— Вот такие дела, — говорил старик. — Когда папаша с моей помощью протянул ноги, то на острове воцарился новый Великий Хранитель, а меня приняли в тесный круг хозяев жизни. Тогда я впервые и оказался в этой башне.

Старик обвел взглядом комнату.

— Вот тут они и собирались. Вы даже не представляете, какие мерзости здесь творились. Тогда-то я и узнал, что не все так просто. Простые люди и не догадывались, что каждый хранитель имел особую степень посвященности. Эти степени ничего не значили, но подразумевалось, что со временем хранители должен "подниматься" на новый уровень. Но на самом деле это был спуск вниз, в бездну зла и разврата! Вы даже не представляете, какими гадостями и в каких грязных оргиях мне приходилось участвовать! Не представляете, что вот тут происходило, — он кивнул на круглый постамент, на котором стояла его бутылка и стакан.

— Вон, — старик кивнул на стену, за которой находилась комната с телескопом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Видели там карту? Она показывала путь к Ковчегу и каждый, кто вступал в хранители, должен был навалить на нее кучу. А остальные стояли рядом, смотрели как новичок срал и аплодировали. Или вот телескоп. Каждый год, на острове праздновался День Свободы. Именно в этот день самые здоровые и умные люди ушли отсюда. Мы здесь тоже праздновали. Был специальный обряд. Видели там лестницу? Надо было по очереди подняться на нее и помочиться на телескоп, в который виден материк. Как вам такое?