Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 29

– Маш, хочешь посмотреть на жену Виталия Петрова? Вон она!

Меня это не особо интересовало, но проигнорировать приглашение начальницы – значит ее обидеть, и я подошла. Скорая встала как раз перед нашим окном, и выпрыгнувшая из салона медсестра в зеленом костюме видна была отменно. Она чему-то задорно улыбалась.

Вглядевшись, я тихо ахнула про себя: да это та же девушка, что выручила меня от неадекватного Красовского с дружками! А потом его же наставила на путь истинный!

Захотелось выйти и поблагодарить ее как следует. Но тут из здания появился сам Петров, что-то строго сказал жене, и она сникла на глазах. Уныло покивав ему в ответ, села в салон, и машина умчалась, видимо, на следующий вызов.

– Нет, ну зачем женился, спрашивается? – Власта Евгеньевна только что по бокам себя от негодования не хлопала. – Муштрует девчонку, как солдата. Замену своей любви пытается воспитать? И ведь мужик-то хороший, вот как ему объяснить, что каждый должен быть собой?

Я припомнила, как она мне говорила, что Петров был влюблен во врача скорой, а та вышла за другого. Он женился на девчонке, которая была влюблена в него. Вроде все устроилось, но, похоже, это только видимость.

– Бедная Василиса! За годы замужества она в свою бледную тень превратилась! Такая боевая девка была – и что? – начальница резко развернулась и пошла в палату, что-то сердито шипя себе под нос.

Мне стало жаль Василису. В самом деле, когда Петрова не было, она широко улыбалась, держалась уверенно и открыто. Но после его выговора скукожилась, уткнувшись носом в землю, как нашкодивший ребенок. И что такое он ей сказал?

Утром после смены я пришла домой никакая. Желание было одно – упасть и нормально выспаться. Потому и Красовского, ожидавшего меня у подъезда, прогнать не удалось. Просто потому, что вместо слов получалось сплошное зевание. В результате он просочился в квартиру вместе со мной.

Стребовав с него обещание тихо сидеть на кухне, я отправилась спать. Встала только вечером, на славу выспавшись. Про Красовского я забыла напрочь, заспала, как говорила бабушка. Пока блаженно потягивалась, до ноздрей дошел запах наваристого борща и еще чего-то мясного, очень аппетитного.

Девушкам вроде как положено питаться травкой, фруктами и овощами, блюсти фигуру, но вот только при такой жизни, как у меня, это все я ела в последнюю очередь. Мясо, мясо и еще раз мясо. Кто сказал, что лучшая рыба – это колбаса? Присоединяюсь всей душой, но с маленькой поправкой: лучший овощ – это колбаса!

Нет, больным я об этом говорить не собиралась – этот девиз мой, индивидуальный, исключительно для личного пользования. Вполне возможно, что со сменой образа жизни он изменится тоже, и звучать будет уже так: лучшая колбаса – это морковка!

В мутной со сна голове возник вполне закономерный вопрос: а кто это хозяйничает на моей кухне? Решила проверить, накинула халат и отправилась с ревизией, даже не умывшись и не причесавшись. И ахнула: Красовский в одних шортах, с голой грудью и босиком изображал хозяина!

Я не знала, сердиться мне или радоваться. Но оголодавший желудок однозначно приказал: радоваться! и я признательно протянула:

– Спасибо, Алексей, спас меня от голодной смерти.

Он глянул на меня и чуть слышно хихикнул.

– Рад служить! – четко отрапортовал и, подойдя ко мне, обнял за талию, привлек к себе и чмокнул в щеку. – Ты такая уютная после сна. Почти жена.

Это меня отрезвило. Я освободилась от его рук и ушла в ванную. Посмотрела на себя в зеркало и укоризненно погрозила пальцем. Надо было привести себя в порядок, а уж потом показываться Красовскому на глаза. А то что это – волосы дыбом, глаза заспанные, вся какая-то помятая. И это он назвал уютным? Ну да, как перекрученная втрое подушка.

Ополоснула лицо холодной водой, расчесалась, заплела волосы в недлинную косу и вышла, представ пред ясными очами невзыскательного кавалера.

– О, а раньше было лучше! – разочарованно протянул он, наливая мне полную тарелку борща.

Не обращая внимания на его подтрунивание, я с некоторой опаской принялась за борщ – все-таки порция для меня была слишком большой. Не съев и половины, я покосилась на сковороду, где аппетитно чмокали бифштексы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Что, не понравилось? – огорченно спросил шеф-повар.

– Очень вкусно, но если я доем все, то на остальное меня уже не хватит.

– Ясно, – согласился он и отставил от меня тарелку с недоеденным супом.

Положил бифштекс с тоненькими ломтиками жареной картошки, украшенными золотистой корочкой. Я принялась за мясо, неосознанно причмокивая. Вкуснота какая! Недоеденную тарелку с борщом он подвинул к себе и спокойно доел.

Да, не брезгливый. Я бы доедать ни за кем не стала.

– И что, выливать борщ, что ли? Не по-хозяйски это! – укорил он меня, видимо, слишком уж выразительно я на него поглядывала.

– Можно было бы оставить на завтра, – принялась оправдываться я. И, чтоб дезавуировать свою промашку, спросила: – А продукты откуда? У меня холодильник был пустой.

– Домой сгонял. Понятно же было, что проснешься ты голодной. А продукты у нас свои, из деревни. Все натуральное, без химии.

Вот теперь я поняла, отчего все было так вкусно. Это не столько кулинарное мастерство Лехи, сколько достоинство самих продуктов. А поскольку я покупаю в лучшем случае полуфабрикаты, ведь готовить для себя мне попросту лень, то и вкус хорошей еды как-то призабылся.

– Ты тут от скуки случайно не помер? – спросила извинительно, все-таки проспала я весь день.

– Я телевизор смотрел, – он кивнул на стоящий в углу старенький телевизор «Сони», еще работавший, несмотря на почтенный возраст.

Он был старше меня, но цвет картинки оставался таким же ярким, как и прежде, во времена его молодости, а моего детства. Бедняжка стоял здесь как бы в ссылке: в комнате мне его ставить некуда, да и смотреть передачи некогда.

Я успокоенно кивнула, вполне довольная объяснением Алексея, но он добавил пару слов, напрочь снеся мое умиротворение:

– И на тебя иногда. Ты спишь так прикольно, закрываешься с ушами, один нос торчит. Даже поцеловать некуда.

Вот повезло ему, что после хорошей еды у меня всегда добродушное настроение, не то щас летел бы отсюда сизокрылой пташкой.

Но все равно мои глаза гневно засверкали, он засмеялся и поднял руки в пораженческом жесте.

– Ну не удержался, прости. Мне так хорошо сейчас, как в детстве, когда к бабушке с дедушкой приезжала мать и обещала, что непременно возьмет меня с собой, – его голос упал, но он храбро улыбался.

– И не брала? – припомнив Софью Валерьевну, я заскучала. А ведь как она мне пыталась внушить, что безумно любит своего единственного сыночка!

– Нет. Раньше-то я считал, что это она меня обманывала, но недавно дед признался, что это они меня ей не отдавали. Не доверяли, видишь ли. Но основания у них для этого были, это факт. Кем бы я вырос, наблюдая череду временных папаш?

– А как сейчас? – осторожно поинтересовалась я. Все-таки это чужая жизнь и лезть в нее со своим аршином неприлично, да и глупо. Еще неизвестно, как своя повернется.

– Да вроде остановилась на одном, год уже живут. Мужик с виду приличный, правда, отсидел пять лет, говорит, ни за что. Типа случайно мимо проходил, вмешался в драку, чтоб парня спасти, а ему групповуху приписали. Все может быть, у нас правосудие специфическое.

Я вздохнула. Это точно. От нашей полиции и суда держаться надо как можно дальше. И правды не найдешь – у них круговая порука. Хотя я никогда с ними не сталкивалась, повторяю с чужих слов, может, все и не так плохо?

Завтра в универ, надо хоть немного почитать, вспомнить кое-что. Есть у нас преподы – любители внезапных вопросиков. Типа они ненавязчиво выясняют, чего и сколько студенты забыли за лето, чтоб потом уже весьма и весьма навязчиво им это напомнить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хотела помыть посуду, но Алексей не дал.

– Иди отдохни, я уберу. Это нетрудно.

Приятно, что ни говори, когда парень не чурается домашней работы, да и за работу-то ее не считает. Ушла в комнату, вынула конспекты, принялась просматривать их наискосок. В принципе, помню все, но память освежить не помешает.