Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 41

– Не хочу! – жестко ответила я. – Если бы хотела, снималась бы давно.

Он удивился и даже несколько ослабил хватку.

– А что? Тебе уже предлагали?

– Да. И не раз.

Я не врала. Мне действительно предлагали сниматься в кино актеры вроде него. Правда, как я понимаю, эти съемки надо было заслужить. В постели.

– Не хочешь и не надо. Но отсюда ты уйдешь со мной. Поняла? – и он снова жестко притиснул меня к себе.

– Не собираюсь, – и я мстительно наступила ему на носок ботинка из тонкой кожи довольно-таки острым каблуком.

От боли он чуть не взвыл. Потом в наказание крутанул меня так, что я буквально упала ему на руки. Он быстро поцеловал меня в уголок губ, потому что я вовремя отвернула голову, не давая ему присосаться как следует.

Музыка смолкла. Он бесцеремонно потащил меня в гардероб. Я обернулась. Виктора держали те двое, что подсели к нему. Я хотела было заорать, но Мальцев зажал мне рот.

В гардеробе никого не было. Охраны тоже. Да что это за вертеп? Здесь что, можно вытворять все, что хочешь?

В фойе выскочил Панов с ходящими на скулах желваками. Я ждала, что за ним выбегут и его сопровождающие, но никто не появился. Взглянув на сбитые в кровь костяшки парня, поняла, что те, кто ему мешал, наверняка теперь спокойно отдыхают на полу.

– Отпусти ее немедленно! – тихо, но с угрозой потребовал Виктор.

– А то что? – насмешливо уточнил Мальцев. – Поколотишь меня?

– Да! – с неестественным спокойствием пообещал Панов.

Я решила больше не быть безропотным статистом. Повернувшись к держащему меня парню, подняла руку и опустила ему на шею. Свитер мешал, и я бесцеремонно отогнула высокий воротник и нащупала нужную точку. Нажала, и рука, держащая меня, безвольно упала.

– Вот так, – удовлетворенно заметила я, освобождаясь от него. И уже сурово скомандовала следящему за мной Панову: – Пошли скорее!

– Стойте, стойте! – Мальцев все пытался понять, что с ним случилось, потряхивая плечом. – Это ты что наделала?

Не слушая его, Виктор снял с вешалки свою куртку и мою шубку. На ходу одевшись, мы выскочили на улицу. Там стояло несколько машин с желтыми шашечками наверху. Мы кинулись к одной из них и сели на заднее сидение. К моему удивлению, Панов сказал вовсе не мой адрес, и мы поехали.

– Я к тебе не поеду! – решительно запротестовала я.

– Тише! – он внимательно смотрел в зеркало заднего вида. – За нами погоня. Ты хочешь, чтоб эти отморозки знали адрес твоего брата? Мой-то дом охраняется, им туда не пробраться. А вот в твой – без проблем.

В этом был резон, и мне пришлось замолчать.

Подъехали к дому Виктора, нам подняли шлагбаум, и такси беспрепятственно завернуло на охраняемую территорию. А вот следующей за нами черной «тойоте» пришлось остаться за забором. Да и троих рванувших за нами парней охранники внутрь не впустили. Они так и остались стоять за забором, зло глядя нам вслед.

За металлическими дверями был еще один пост секьюрити. Показав пропуск, Виктор повел меня к лифту. Я молчала, но на душе было так противно, что брови сами собой складывались в одну сплошную линию.

Квартира, как и полагается жилищу олигарха, оказалась огромной. Сняв с меня шубку, Панов хотел провести меня внутрь, но я сначала стянула сапоги и только потом зашла. Он тут же принес мне пушистые тапки с забавными ушками.

– Мне через час надо будет уехать, – твердо заявила я. – Брат будет волноваться. Да и не нравится мне все это.

– Извини, – он виновато потупился. – Я не думал, что все так получится. А Максу ты можешь позвонить. Не думаю, что эти типы быстро снимут осаду. И не беспокойся, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

Звонить брату я не стала, решила подождать, что будет дальше. Устроилась на диване в ближайшей комнате, попросив что-нибудь почитать. Панов выдал мне кучу глянцевых журналов, и я принялась их листать. Интересного в них ничего не оказалось, сплошная тупая реклама.

Панов устроился рядом, то и дело взглядывая на меня. Я делала вид, что ничего не замечаю. Пусть смотрит, за погляд, как известно, денег не берут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я надеялась, что парни не выдержат и уедут, но через час «Тойота» все еще стояла перед будкой охраны. Мне это не нравилось, но что я могла сделать? Пришлось звонить Максу. К рассказу о погоне он отнесся довольно спокойно, но велел передать трубку Виктору. Сказал ему что-то не слишком приятное, потому что Панов покраснел и с видом нашкодившего щенка пообещал, что все будет в порядке.

Потом повел меня по квартире, показывая, где что находится. В ней было восемь комнат, причем каждая больше Максовой квартиры. Про общую площадь я даже и не спрашивала. Зачем? Я здесь больше появляться не собиралась.

Комната для гостей, куда меня определил радушный хозяин, была удобной. Больше всего мне понравилась огромная кровать с ортопедическим матрасом, рассчитанная как минимум на пятерых. И, к моему восторгу, в этой же комнате оказался отдельный санузел с ванной и туалетом.

Времени было уже одиннадцать часов, и я начала зевать. В ванной висел банный халат, в который я могла завернуться даже не два, а все три раза, и комплект из трех полотенец, как в приличной гостинице. Приняла душ, постирала нижнее белье, чтоб завтра надеть чистое.

Хотела было лечь спать в чем есть, когда заботливый Панов принес мне свою футболку. Мягкая, длинная, она вполне сошла за ночнушку.

Уже засыпала, когда в голову пришла неприятная мысль: а не подстроено ли все это? Ведь он так тянул меня в это кафе, не хуже базарного зазывалы. Но вспомнила его сбитые костяшки, которые он при мне мазал йодом, и решила, что вряд ли. Если бы это было срежиссировано, то уж наверняка обошлись бы без членовредительства.

Утром проснулась от осторожного стука в дверь. Сразу вспомнила, где я, и опасливо сказала:

– Сейчас встану!

Но не успела: дверь приоткрылась, и в комнату вкатилась прозрачная тележка, полная разных вкусностей. С одной стороны, это было очень приятно, потому что есть после вчерашних приключений хотелось сильно, а с другой – чувствовала я себя очень неловко.

Еще бы – неумытая, непричесанная, в большой футболке со сваливающимися с плеч рукавами. Ужасно непрезентабельный вид.

Захотелось прикрыться одеялом, но Виктор утешающе сказал:

– Милая, ты невероятно хорошенькая, поверь мне, – и посмотрел на меня жадными глазами.

Мне тут же захотелось не прикрыться одеялом, а завернуться в него с головой.

– Кофе я сделал черный, но если тебе хочется с сахаром или сливками, то просто добавь. Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

Я возражала, еще как! Но это, оказывается, был чисто риторический вопрос. Панов без всяких церемоний сел рядом со мной на кровать, подвинул поближе тележку, налил в маленькую белоснежную фарфоровую чашечку черный-пречерный кофе и поставил рядом со мной на такую же тарелочку. Потом налил себе.

Пришлось сесть, тщательно укрыв ноги одеялом. Он искоса следил за моими действиями, но молчал. Я взяла приготовленную для меня чашечку и залюбовалась ею.

Вот бывает же на свете такая красота! Я всегда была неравнодушна к красивой посуде, а это было нечто! Чашка просвечивала, и черная жидкость виднелась на наружных стенках тонкими коричневатыми кружевами.

Не удержавшись, перевернула тарелочку и прочитала неожиданное: «маде ин КНР». Перевела вопросительный взгляд на Виктора.

– Это фарфор, сделанный по старинным аналогам. Представительский класс.

Понятно, это не для всех. Вообразила стоимость этого представительского класса и даже закручинилась немного. Мне такое никогда не осилить, это точно. Отпила глоточек кофе и поняла, что это тоже представительский класс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Горечи не было вовсе. Такой нежно-обволакивающий нёбо вкус. Тут и сливок никаких не надо, чем я частенько грешила дома, перебивая запах паленой резины, хотя мы с мамой покупали хороший кофе.

Но сливки я тоже попробовала. Вместе с пирожными, завлекательно расположенными на таком же белоснежном блюде. Язык можно было проглотить.