Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 40

– Денис Дмитриевич как-то чересчур уж забеспокоился, когда ты сказал о разводе. Почему бы это?

– Если он друг деда, то его беспокойство вполне оправдано, – Макс покосился на меня, не догоняя, с чего это я вдруг пустилась в непонятные выяснения.

– Для друга деда он слишком молод. У них разница лет тридцать, если не больше. Если только… – и я замолчала, пытаясь сопоставить факты. – Ты знаешь, как звали первого маминого жениха?

– Кого-кого? – Макс изумился. – Какого-такого жениха?

– А ты что, не знаешь, что папа маму практически из-под венца увел?

– Первый раз слышу! – Макс с подозрением на меня смотрел. – Ты, случайно, ничего не выдумываешь? А то с фантазией у тебя все в порядке. Бьет фонтаном и все по моей голове.

Я сердито отмахнулась от его не слишком умных шуток. Я серьезные вещи выяснить пытаюсь, а ему все хаханьки какие-то!

– Мне бабушка об этом не раз говорила. Которая мамина мама. И что он потом очень долго не женился. А Денис Дмитриевич женат?

– Не знаю я. Оно мне надо, знать его семейное положение? Но он никогда ни про жену, ни про детей не говорил.

– Это еще не значит, что их нет. Но если гипотетически, только гипотетически предположить, что Денис Дмитриевич и есть тот самый мамин жених, у которого невесту увели перед самой свадьбой, то что он сейчас будет делать? Вот что бы ты стал делать на его месте? Как влюбленный и страдающий мужчина?

Макс нахмурился.

– Выдумщица ты. Вечно навыдумываешь…

– Не ври! Никогда я ничего не выдумывала. И не увиливай.

Поняв, что от меня ему все равно не отделаться, Макс заявил:

– Лично я ничего предпринимать бы не стал, раз она променяла меня на другого. Сделал бы вид, что ничего не случилось, и жил бы себе дальше без лишних проблем.

– Просто ты никогда не любил. И боли предательства не испытывал.

Макс замахал руками, и я прекратила этот бесполезный разговор. Чего с ним разговаривать, если он меня попросту не слышит?

Уже в постели вспомнила поведение, весьма сдержанное, Дениса Дмитриевича. Если ориентироваться на внешний вид, то его не слишком взволновала весть о разводе людей, которых он едва знал. И ушел он быстро только потому, что у него, как делового человека, времени на пустяки нет.

Но вот ощущение неимоверного напряжения, повисшего в воздухе после известия Макса о разводе родителей, мне показаться не могло. После его небрежных слов в нашей небольшой прихожей даже дышать стало трудно.

Нет, тут все не так просто. Вот приеду и обязательно выспрошу у мамы, как звали ее несостоявшегося жениха. Можно, конечно, и у бабушки с дедушкой спросить, но этого делать не стоит. Они взволнуются, расспрашивать примутся.

Оно мне надо? Они и без того за маму переживают. К чему лишние подозрения и напрасные ожидания?

На следующий день мы с Виктором поехали на автомобильную экскурсию по храмам Москвы. И интересно, и ноги не слишком устали. Потому что мы далеко не во все храмы заходили, из окна автобуса смотрели да рассказ экскурсовода слушали. Когда на Цветном бульваре через три часа экскурсия закончилась, у меня даже ступни не гудели.

Чтобы идти в артистическое кафе в приличном виде, мы заехали ко мне, я привела себя в порядок, переоделась в то же черное платье. Слегка подкрасилась, и мы отправились в кафе на метро.

Как ни странно, но успели приехать к самому началу, что во время пик для Москвы небывалое везение. Кафе мне понравилось – уютное, не слишком большое, но и не маленькое, оно покоряло своим демократизмом. Весь интерьер, казалось, говорил: здесь все свои, здесь все равны.

Оказалось, что Панов заказал в этом кафе места сразу, как только приехал. Любопытно, а что бы он делал, если бы я идти отказалась? Пошел бы с кем-нибудь другим, вернее, какой-нибудь другой? Вопрос был вполне актуальным, потому что на него с одобрением и интересом посматривали многие сидевшие здесь дамы, и молодые, и не очень.

Народу поначалу было немного, но зал быстро заполнялся. В самом деле, я узнала несколько знакомых по телесериалам лиц.

– Если хочешь, можно попросить автографы, – предложил Виктор, тоже узнавший известных актеров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я немного подумала.

– Мне этого не нужно, если только Инке. Она будет рада. Но ты не мог бы попросить их сам? Мне что-то не хочется.

– Ладно, – с видом великомученика согласился он. – Попрошу. Но попозже.

И зачем он меня сюда тащил? Есть места в Москве и не хуже, и к дому ближе. Так что его тут так прельстило? Неужто он решил, что я фанатка телезвезд? С чего бы?

Нам принесли заказ. Вкусно. Но в итальянском ресторанчике рядом с домом Макса, куда мы с братом довольно часто ходили в прошлые мои приезды, кормят не хуже. А, возможно, и лучше.

На небольшую эстраду вышел худощавый парень с гитарой в рваных джинсах и рыжей растянутой футболке. Ничего не говоря, ударил по струнам и запел.

Я замерла. Вот это голос! И песня совершенно незнакомая, но очень красивая. Это кто, бард? Очень хотелось узнать об этом у Виктора, но в зале стояла тишина, и нарушать ее я не решилась. Спросила уже после окончания песни, когда все увлеченно хлопали.

Мы с Пановым хлопали тоже. Я наклонилась к нему и, перекрывая шум, проговорила:

– Это кто?

Он недоуменно посмотрел на меня, мол, как я могла этого не знать, и сказал мне на ухо:

– Это Мальцев. Владимир. Ты его не узнала?

Понятно, это какая-то мировая знаменитость, каким-то непостижимым образом проскользнувшая мимо меня. Жаль, поет он очень хорошо.

Поняв, что имя певца ничего мне не сказало, Виктор снова наклонился ко мне и пояснил:

– Он снимался в сериале «Дикие волки», в одной из главных ролей.

Я не смотрела этого сериала. Я вообще сериалы не люблю. На пять-шесть серий я еще согласна, но потом это все начинает меня жутко утомлять. Главным образом потому, что нельзя заглянуть в конец и узнать, чем все закончится. В этом отношении книги куда приятнее. Прежде чем начать читать, я всегда сначала узнаю, чем там дело кончилось, а потом уже решаю, стоит мне это читать или нет.

Мальцев спел еще несколько песен, потом под гром аплодисментов ушел. Объявили танцы. Несмотря на свое обещание меня не приглашать, Виктор встал и склонился передо мной в низком поклоне. Я с неудовольствием поднялась, не желая выставлять его в глупом свете.

Он обнял меня с такой радостной улыбкой, что мне стало смешно. Как же этим мальчишкам мало для счастья нужно! Вот и Панов едва прижался к моему теплому телу, а уже кайф ловит. Мы медленно кружились по залу, пока я не почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Повернулась и уперлась глазами в этого самого Владимира Мальцева.

По спине прошел ознобистый холодок. Неприятный такой взгляд, оценивающий. Будто он меня покупать собрался. Мне стало не по себе. Зря я сюда пошла. Похоже, грядут неприятности. Это я знала точно, негативный опыт имеется.

– Виктор, нам отсюда нужно уходить! – затеребила я его. – И как можно быстрее!

– Почему? Тут так славно, – не понял он моего беспокойства. – Что случилось?

На эстраду вышел другой актер с гитарой и начал петь старые бардовские песни. Я их люблю, хотя и не знаю авторов. Но сейчас он, похоже, пел песни Юлия Кима. Хорошо пел, да и песни замечательные.

Мы слушали его за своим столиком, потому что уходить во время исполнения неприлично. Это было бы как пощечина артисту.

Но едва отзвучали аплодисменты, и снова зазвучала танцевальная музыка, к нашему столику подошел Владимир Мальцев. Небрежно, ничего не говоря, сдернул меня с места и увел, скорее даже утащил за собой на танцпол.

Панов проводил меня ожесточенным взглядом. Похоже, он понял, что я имела в виду, говоря, что нам нужно срочно уходить. Он привстал, будто собрался кинуться за нами следом, но тут к нему подошли двое парней и сели рядом, что-то говоря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эх, не зря мне не хотелось сюда идти! Предчувствия меня не обманули!

Мальцев, крепко прижимая меня к себе, небрежно заявил:

– В кино сниматься не хочешь, малышка? Фактура у тебя соответствующая.