Всем сердцем (СИ) - Елена Рейн - Страница 42

«Тайхара, не буду вспоминать о черством шанаре. Я сильнее этого».

Как только смертоносный пронзающий огонь достиг жертвы, зверь взвыл и с рычанием пошел на меня, мгновенно получая еще несколько стрел. Повалился на землю, объятый пламенем смертоносной стихии, и захрипел, сгорая заживо. Запах горелой плоти заставил сморщиться и внимательно посмотреть по сторонам.

Резко развернулась к дереву, где прятался хищник, откуда мгновенно рванул ко мне, желая разорвать. Выстрелила несколько раз, слушая песней его жуткий хрипящий вой, и вновь вставила стрелу в лук.

«Отлично! И где же повелитель шавок?!»

Принюхалась и отметила только непонятную тишину, ни звука, что напрягало. Вновь окинула себя взглядом и тяжело вздохнула.

«Тайхара, я уже пропиталась грязью и кровью, но если не так, то только смерть…»

Внезапно почувствовала отвратительный запах разлагающейся плоти, и быстро развернулась, мгновенно встречаясь взглядом с Хатардом, стоявшим за моей спиной.

«Что за чертовщина? Как он так близко подошел ко мне?! Как такое возможно?»

– Милена… будущая создательница новой расы. И что же ты решила?

Окинула его пренебрежением и выплюнула:

– А что, были варианты? Я не рассматриваю предложения тварей.

Хатард угрожающе зарычал и сделал шаг ко мне, и я мгновенно выпустила огонь, наслаждаясь ядовитой защитой, разрушающей любую преграду, угрожающую мне. С превосходством улыбнулась и заметила:

– Не по зубам, урод?

Альфа ворхов зарычал, но отступил. Он внимательно посмотрел на меня, а потом с ухмылкой процедил:

– Значит, нет? А как же ворай, Лиам? Неужели не нужен тот, кто являлся женихом? Ах да… ты же проявила особую подлость, и променяла его нежную любовь на постыдную страсть с шанаром. Да, Милена? Так скажи, чем ты лучше меня? Такая же жестокая тварь…

Сглотнула, признавая в его словах долю правды, но не перед ним мне держать ответ, и уверенно прорычала:

– Тебя не касается, зверь, с кем я сплю и к кому испытываю чувства. И не стоит сравнивать меня, и твою подыхающую сущность. Ты – убийца.

Жуткий смех мужчины бил по нервам, и хотелось сделать так, чтобы он замолчал… навсегда. Хатард поднял бровь и, окинув взглядом поляну, где горели ворхи, прорычал:

– Посмотри на них, Милена. Мертвые ворхи, и они моя семья! Это ты… их уничтожила! А ведь ты в силах дать им другую жизнь, чтобы они были такими же, как я… не только зверями. Ты можешь, но воротишь нос… а чем ты лучше нас?!

Задрала голову и выдала:

– Никогда! Слышишь, Хатард?! Никогда! И еще… я сделаю все, чтобы вас всех истребить, не допуская и мысли… убийцам дать человеческое тело.

Мужчина молча смотрел на меня, а потом уничтожающе выплюнул:

– Что же… ты сама выбрала свой путь…

– Какой путь? – переспросила, чувствуя, как сгущается воздух и леденеет кровь.

– Если ты не готова дать шанс моей стае, значит, и шанарам тоже!

Только хотела ответить, как мужчина поднял руки и стал выворачивать их под неправильным углом, ломая, излучая черную дымку, сгущающуюся в черное полотно. Поток разрастался, забирая силы у альфы ворхов, но его это не останавливало. Хатард лишь злорадно улыбался, направляя волну на меня.

Попыталась отойти, предчувствуя смертельную опасность, но не могла. Темная магия держала меня, растворяя мою защиту, прорываясь внутрь меня. Внезапно мое тело пронзило острой болью и, не выдержав необъяснимой разъедающей агонии, упала на колени, чувствуя, как невидимая сила сжирает меня изнутри.

Противный жуткий смех ненавистного мужчины… а потом и зверя, представляющего собой двуногого монстра, соединение мужчины и волка, устрашающего своим видом, бил по нервам и хотелось рычать от бессилия и гнева.

Попыталась бороться с черной магией, и даже на мгновение познала облегчение, но только на миг. Внезапно моя кожа стала трескаться, разрывая кожу на полоски, увеличивающиеся в размерах, и мой разум перестал нормально воспринимать окружающее. Я сходила с ума… от агонии…. от вида своей плоти… истекающей кровью.

Закричала как обезумевший зверь, выкидывая на волю безумный страх и непередаваемый ужас, осознавая, как с каждым мгновением становилось все невыносимей терпеть это сумасшествие. Меня трясло, и кровь во рту не давала дышать… Я захлебывалась в ней, задыхаясь, осознавая свою смерть.

Последнее, что промелькнуло в голове, это вид устрашающего коричневого медведя, рвущего на части чудовище. Теряя сознание, находясь на грани сумасшедшей муки, протянула руку к шанару и прохрипела:

– Лорган… Лор-га-н…

…Черная волна, съедающая и не дающая покоя, разрывающая и нестерпимая… уносит меня… в теплое пространство бесконечности, переливающееся золотистым светом: нежным, ласковым, и сильным, отчего я всей душой тянулась к нему, пытаясь бороться, понимая, что это невозможно. Меня уже нет…

Красное полотно, мерцающее и приближающееся все ближе и ближе… обволакивает и успокаивает, как и тихий, такой знакомый и мягкий голос, зовущий меня к себе. Оглушительный судорожный рык и меня вырывает из пучины ярких стихий, унося в безмятежное пространство. Нет сил смотреть, и я закрываю глаза… улыбаясь пугающей неизвестности…

***

Громкий крик и я просыпаюсь в слезах, обхватывая себя руками от ужаса. Судорожно посмотрела по сторонам и, убедившись, что одна, опустила голову на постель и завыла, закрывая глаза и пытаясь дышать нормально.

«Тайхара, да что же это такое? Милена. Жива ли она? А если нет? Зачем с ней так жестоко? Неужели нельзя по-другому?»

«Почему… почему мне снятся эти странные непонятные сны, выворачивающие меня наизнанку, как только ей причиняют нестерпимую боль? Кто она мне? Может, это моя дочь? Или внучка? Другого ответа я не вижу… Ну же, Тайхара, объясни!!! Ведь девушка рассказывает, что родилась здесь… Боже, как все запутано… и я не знаю чем ей помочь… Подскажи!!! И ответь, почему все постоянно катастрофически меняется… Может, я виновата в этом? Но что я делаю не так???»

Через время поднялась с кровати, до сих пор находясь в сомнениях и страхе за темноволосую девушку, а именно за ее жизнь. Приготовила суп, что-то подобие борща, и пожарила чебуреки на тайхарский лад, делая все на автомате, не в силах успокоиться и не думать о своих переживаниях.

Когда пришли дети, уставшие, но довольные тому факту, что латанья собрана, потому что скоро придут сильные ветра и проливные дожди, что погубило бы сладкую, но хрупкую ягоду. Накормив своих детишек, поиграла с ними, пытаясь не показывать своего состояния, хотя Дихару не обманешь. Она постоянно спрашивала, что со мной и предлагала отдохнуть. Добрая девочка.

Ближе к вечеру пошла к харам, заранее зная, что там все хорошо, но мне нужно было чем-то занять себя. Я не могла успокоиться. Осмотрев всех, а особенно детей, которые также принимали участие в сборе ягоды, и немного подлечив некоторых, пошла на выход.

Уже собралась идти по тропинке, как увидела Ладхару, сидевшую на огромном бревне, с грустью смотрящую на закат. Такая раздавленная, разбитая, что я не смогла пройти мимо, и направилась к ней, надеясь поговорить. Может тогда не только у нее поднимется настроение, но и у меня пройдет нервная дрожь.

Поравнявшись с ней, присела рядом и просто молчала, наблюдая и отмечая, что ей не хочется сейчас общения. Подумала, что зря я вообще к ней подсела, не стоит лезть в душу, когда этого не просят.

Только решила уйти, как вспомнила о Тарлане, как он пытается после нашей поездки из территорий шанар поговорить с ней, а она только рычала и отворачивалась от него. Почему? Не выдержав, спросила:

– Скажи, за что ты ненавидела Наиту? Почему презирала ее, и до сих пор не простила брата?

Женщина непонимающе посмотрела на меня, а потом отвернулась, опустив голову вниз. Безмолвная тишина угнетала, и желтеющее небо уже рассеивалось, показывая звезды на синем полотне. Только собралась уходить, как услышала горькие слова, пропитанные болью: